Но это всего лишь свидетельствует о надежде автора на то, что династия никогда не пресечется, и служить доказательством того, что Константин был еще жив, когда Фирмик опубликовал свой труд, не может. С другой стороны, в качестве подтверждении более ранней даты, Момзен вынужден был считать упоминание о Лоллиане как о назначенном ординарном консуле лестью прорицателя или как о должности, которую Константин занимал восемнадцать лет. Мы знаем, что Фирмик посвятил Константину Констансу свой трактат «Об ошибках», вероятно, между 345 и 350 годами; мы знаем, что Лоллиан был городским префектов Рима в 342 году, консулом — в 355 году и преторианским префектом — в 365-м, но после 337 года нам о нем ничего не известно. Более того, Фирмик явно говорит, что написание трактата «Матезис» долго им откладывалось, а в ту пору, когда он дал обещание его написать, он сам и Лоллиан были уже людьми среднего возраста. Лоллиан к тому времени занимал должность консула Кампаньи, а, согласно надписям, занимал до этого несколько должностей. На посту консула он частенько напоминал своему другу о его обещании, поскольку Фирмик несколько раз «в отчаянии бросал свой труд». Позже Лоллиан стал графом всего Востока и постоянно просил Фирмика завершить свою работу. Наконец, когда Лоллиан стал проконсулом и избранным ординарным консулом, Фирмик закончил свой трактат и подарил ему. До этого времени Фирмик с несгибаемым упорством боролся со злыми, подлыми и алчными людьми, «которые, несчастным людям, боявшимся судов, казались чудовищами». Обладая «либеральными взглядами и презирая судебные выгоды», он обеспечивал людям, попавшим в беду, честную и верную защиту в суде, благодаря чему приобрел множество врагов и подверг свою жизнь опасности. Тогда он покинул судебные учреждения и форум и стал проводить время, общаясь с божественными людьми Древнего Египта и Вавилона и очищая свою душу созерцанием вечных звезд и Бога, который с их помощью проявляет свою волю. И нам предлагают поверить — если мы согласимся с тем, что «Матезис» был написан еще до 337 года — не только в то, что он создал яростный памфлет против «языческих религий» десять лет спустя, но и в то, что через двадцать лет Оллиан был еще энергичным администратором. Это возможно, но вряд ли так оно и было на самом деле.
Можно ли считать, что идеи, высказанные в двух работах Фирмика, несовместимы?
Несомненно, время создания трактата «Матезис» можно определить и без учета того, какую религию исповедовал Фирмик в ту пору, когда его писал. Ибо, если считать, что его идеи в «Матезисе» и в трактате «Об ошибках» несовместимы, то будет трудно объяснить, как он мог написать «Об ошибках» после создания «Матезиса» и наоборот. В «Матезисе» Фирмик заявлял, что полностью одобряет все принципы астрологии, поэтому очень трудно было бы объяснить тот яростный дух нетерпимости к язычеству, которым пронизан трактат «Об ошибках». В нем он упоминает имя Христа, а в «Матезисе» — нет. Но можно ли сказать, что обе эти работы совершенно несовместимы? Мой ответ — нет. Различия в них объясняются разным характером этих работ и различными обстоятельствами, при которых они были созданы. «Об ошибках» — это бесстрастная полемика; вполне возможно, это была речь, произнесенная перед императорами, «Матезис» компиляция на псевдонаучную тему, написанная в свободное время для друга, и составленная с помощью предыдущих трактатов на эту тему. Зачем было Фирмику упоминать о Христе в «Матезисе»? Разве Боэций, после двух веков развития христианской мысли, создавая работу о Троице, упоминал Христа в своей «Утешении Философии»? В обеих работах Фирмика могут быть небольшие расхождения, но если мы вспомним о многочисленных противоречиях во взглядах Константина Великого, первого христианского императора, то стоит ли упрекать в расхождениях писателя, который убеждал детей Константина отказаться от языческих культов? С другой стороны, в трактате «Об ошибках» и «Матезисе» существуют поразительные совпадения.
Трактат «Об ошибках» вовсе не отвергает астрологию
В первую очередь следует отметить, что в этом трактате Фирмик не подвергает критике астрологию. Но, если он, после написания «Матезиса», обратился в христианство и отказался от изложенных здесь астрологических идей, неужели он постеснялся бы раскрыть или подвергнуть критике ошибки этого искусства, как это сделал Августин, утверждавший, что он когда-то верил в гороскопы? Таким образом, мы понимаем, что Фирмик не считал астрологию ошибкой, даже в те времена, когда писал трактат «Об ошибках», став апологетом христианства. Более того, его взгляды на природу в работе «Об ошибках» вполне соответствует взглядам астрологов. И он выражает свое уважение к естествознанию или рациональной физике, которого и следовало ожидать от автора «Матезиса». Мы видим, что он критикует определенные языческие культы за их неправильные физические идеи столь же яростно, как и другие культы за пародирование христианских мистерий. В первых главах своего трактата Фирмик критикует некоторые восточные религии за то, что они придают слишком большое значение одному элементу, умаляя другие, и за то, что они не замечают того верховного контроля за земной природой, в существование которого верили и христиане, и астрологи. Другим аргументом против языческих культов был такой: эти культы включают в себя человеческие и бессмертные элементы, которые не базируются на природном законе и власти Верховного Бога или «Бога — Создателя», «который сотворил все вещи с помощью упорядоченного божественного мастерства». Эти фразы, как показал Зиглер, встречаются и в трактате «Об ошибках», и в «Матезисе». Более того, в первом Фирмик говорит о планетах и о Солнце, которое упрекает язычников, а это свидетельствует о том, что, по его мнению, звезды играют огромную роль в управлении Вселенной.
Отношение обоих трактатов к императорам
Следует также отметить, что в обоих трактатах Фирмик ставит императоров выше всех людей и тесно связывает их с небесными телами и «Верховным Богом». Если в «Матезисе» он молится о том, чтобы династия Константина не прерывалась и запрещает астрологам делать предсказания, касающиеся судьбы императора, на том основании, что она подчиняется не звездам, а непосредственно Верховному Богу и «подобно тому, как вся поверхность земли подчиняется императору, то и он входит в число богов, которым Верховный владыка повелел руководить всеми вещами и сохранять их». Если Фирмик утверждает это в «Матезисе», то а трактате «Об ошибках» он постоянно называет императоров святейшими, а в одном месте пишет: «Теперь вы, о Константин и Констанс, святейшие императоры, ваша священная вера должна быть использована. Она возвышается над людьми и, отделенная от земной слабости, вступает в союз с небесными телами и во всех своих деяниях следует воле Верховного Бога… Ваше счастье соединяется с добродетелью Бога и с Христом, сражавшимся на вашей стороне, вы одержали победу во имя человеческой безопасности».
Отношение к религии в «Матезисе»
Если автор трактата «Об ошибках» благосклонно относится к астрологии, то автор «Матезиса» — убежденный монотеист и решительно религиозен. Он с негодованием отвергает обвинения, предъявляемое астрологии, в том, что она, будто бы, учит, что «все наши действия определяются божественным курсом звезд, а это отвращает людей от культа богов и религий». «Мы делаем все, чтобы люди боялись богов и поклонялись им, мы демонстрируем их мощь и величие». Только что процитированный отрывок и некоторые другие отрывки наводят нас на мысль о политеизме Фирмика; кроме того, он часто говорит о планетах, как о богах. Вероятно, тут он воспроизводит фразеологию и отношение астрологов, работы которых использовал для написания своего трактата и которые принадлежали к языческому прошлому. Его апотелесмата или сборник сказаний для различных гороскопов не дает оснований полагать, что она была специально приспособлена для христианского общества, хотя в некоторых аспектах и соответствует своей эпохе. Но, хотя эта работа и содержит многочисленные следы язычества, ее господствующая идея заключается в том, что в мире существует Верховное божество, повелевающее планетами, «которое создало человека в форме микрокосма, состоящего из четырех элементов». И Фирмик молится:
