– Мы сильно удивлены, что она посчитала, что ей необходим адвокат, – заметила Ардери.
– Это было сделано по моему совету, который я даю всем своим клиентам, которые звонят мне и сообщают о том, что ожидают визита из полиции. Но из этого вы не должны делать вывод о том, что она в чем-то виновата.
– Мы его и не делаем, – ответила Ардери. – Мне просто показалось странным, что, еще не зная о причине нашего визита, она сразу позвонила адвокату.
Ахиллес задвигал руками и раскрыл их так, что этот жест можно было воспринять как приглашение.
– Что мы можем для вас сделать? – произнес он.
– Ваш клиент – единственная в телефонном справочнике под фамилией Ломакс. Она записана там как Р. Ломакс.
– «Р» как в Рабии, правильно, – согласился Ахиллес. – В любом справочнике женщинам предпочтительнее использовать только инициалы. Так же как на счетах. Это вопрос безопасности. Продолжайте, суперинтендант, прошу вас.
Рабия заметила, что вторая женщина – Хейверс – достала из своей сумки блокнот и механический карандаш. Ей стало интересно, для чего надо записывать слова Ахиллеса Конга или ее собственные, но спрашивать об этом она не стала. Если надо будет о чем-то спросить, ее адвокат сделает это за нее.
– Вы знакомы с Йеном Дрюиттом? – задала ей вопрос Ардери.
Рабия посмотрела на Ахиллеса, который склонил голову.
– Это тот парень, который умер в полицейском участке несколько месяцев назад, – ответила она.
– Вы это помните, правильно? – вопрос задала Хейверс, оторвавшись от своего блокнота.
– Об этом писали в газетах и показывали в новостях по телевизору, – ответила Рабия.
– Но вы были с ним знакомы? – повторила вопрос Ардери.
– Я не религиозна.
– Значит, вы знаете, что он был священником?
Рабия хотела было ответить, но Ахиллес коснулся ее руки.
– Тот факт, что он был священником, освещался в газетах, суперинтендант, – сказал он. – И в региональных новостях об этом тоже упоминалось. Я знаю, что он был священником, хотя также не религиозен и не принадлежу ни к одной из конфессий. Все это стало достоянием общественности после смерти данного человека.
– Конечно. – Казалось, что эти откровения не произвели на Ардери никакого впечатления. – Но вот что не стало достоянием общественности, так это его ежедневник. А в нем встречается имя Ломакс. Сержант?
– В период с двадцать восьмого января по пятнадцатое марта – в общей сложности семь раз, – сообщила Хейверс, сверившись со своими записями.
Ответила Рабия не сразу, пытаясь оценить все последствия своего ответа. А потом приняла решение.
– Мы встречались с ним по семейным делам. Я никогда не думала о нем как о священнике, потому что встречалась с ним не как со священником.
– А могу я спросить вас, зачем вы с ним встречались? – продолжила Ардери.
– Если вы объясните, почему это для вас важно, – вежливо произнес Ахиллес.
– Мы с сержантом проводим здесь оценку двух расследований, касающихся смерти мистера Дрюитта.
Это понравилось Рабии еще меньше, чем тот факт, что полиция видела ее фамилию, которая семь раз упоминалась в ежедневнике умершего.
– Если начистоту, – сказала она, – два моих взрослых сына употребляют наркотики. Один из них в ремиссии, второй – нет. Тому, кто сейчас в ремиссии, было действительно очень плохо. Его средняя дочь умерла восемнадцать месяцев назад после продолжительной болезни. Сын никак не мог с этим справиться, так что я хотела – мне это было необходимо – с кем-то поговорить об этом. И мне порекомендовали мистера Дрюитта.
– А кто порекомендовал? – поинтересовалась старший суперинтендант.
Рабия замолчала. С ней сейчас происходило именно то, что происходит со всяким, кто соглашается поговорить с полицией и говорит больше, чем просто «да» или «нет». Надо отвечать как можно проще.
На улице неожиданно мявкнул кот – это был призыв к битве. Еще один кот ответил. За этим последовал – к счастью, короткий – визг обоих животных, начавших драку. Рабия состроила гримасу. «Интересно, – подумала она, – будут ли они возражать, если я выйду и разгоню этих кошаков?» Но никто из сидящих в комнате, казалось, не заметил шума.
– Миссис Ломакс? – поторопила ее суперинтендант.
– Я пытаюсь вспомнить… Кажется, кто-то из танцоров в моей группе. Или один из тех, с кем я вместе тренируюсь.
– Тренируетесь?
– Да, я занимаюсь бегом.
– А почему вы не можете вспомнить?
– Почему вы не помните?
Эти фразы они, то есть детективы, произнесли в унисон.
– Память моего клиента, – встрял Ахиллес, – имеет мало значения, и, уж конечно, она никак не связана с целью вашего визита. Миссис Ломакс объяснила, почему ее имя появилось в ежедневнике мистера Дрюитта, а я готов подтвердить информацию о смерти ее внучки, хотя это также никак не связано с вопросом о том, кто предложил мистера Дрюитта в качестве благожелательного слушателя.
– Справедливо, – заметила Ардери и вновь обратилась к Рабии: – А где вы с ним встречались для ваших бесед?
Рабия заметила, что Ахиллес вновь хочет вмешаться, а еще поняла, что это может продолжаться до бесконечности, поэтому сказала:
– На этот вопрос ответить просто, Ахиллес. – Она повернулась к старшему суперинтенданту. – Все зависело от нашего расписания. Иногда здесь, но чаще в каких-нибудь кафе.
– Не уверена, что понимаю, о чем вы… Время дня везде одно и то же.
– Она хочет сказать, – вмешался Ахиллес, – что, хотя время дня было одним и тем же, место встречи варьировалось в зависимости от того, чем она и мистер Дрюитт занимались в тот момент.
– То есть вы женщина занятая? – задала вопрос Хейверс.
– Довольно занятая, – ответила Рабия.
– И чем же вы занимаетесь?
Ахиллес встал.
– Мне кажется, что мы слишком отошли от цели вашего визита, – провозгласил он. – Мой клиент объяснила, почему встречалась с мистером Дрюиттом, и больше ей добавить нечего. Поэтому хочу объявить эту встречу закрытой. Вы не возражаете, Рабия?
Рабия не возражала.
Ардери впилась глазами в Ахиллеса. Это был один из тех моментов, когда один из собеседников хочет показать второму, кто же на самом деле здесь главный.
– Полагаю, вы достаточно полно ответили на наши вопросы, – сказала она Рабии, а потом обратилась к своей спутнице: – Сержант Хейверс, у вас есть визитная карточка?
Прошло несколько минут напряженного молчания, пока сержант копалась в своем бесформенном мешке. Наконец она нашла футляр с карточками и протянула одну своей начальнице, которая церемонно передала ее Ахиллесу Конгу.
