– Даже мобильного телефона?
– Ох, простите… О мобильном я не подумал. Да, конечно, у него был телефон. Одна из этим умных штучек, или как там они называются.
Барбара посмотрела на инспектора. «Есть!» – читалось у нее в глазах.
– В вещах, которые мы получили от его отца, мобильного не было, – сказала она. – И у Флоры Беванс – это женщина, у которой он снимал комнату, – его мобильного тоже нет. Вы не знаете, где он может быть?
– Странно, правда? – сказал священник, переводя глаза с одного детектива на другого. – Не могу понять, почему его не было, если только его не забрали. А не могли его взять в качестве вещественного доказательства после смерти Йена? Я спрашиваю потому, что он всегда очень тщательно следил за ним, поэтому в ту ночь телефон должен был быть у него. Ему ведь все время кто-то звонил. Телефон был необходим ему постоянно – он не любил, когда люди звонили и не могли дозвониться. То есть когда звонили ему или сюда, или на квартиру.
На минуту все замолчали, обдумывая услышанное.
– Насколько я помню, – задумчиво сказал Линли, – забрали его прямо из церкви, не так ли? Он то ли вел службу, то ли готовился к ней, то ли переодевался после нее…
– Ну конечно! Ризница, – улыбнулся викарий. – Йен должен был оставить его там, когда облачался в церковные одеяния. Сила привычки – ведь он не хотел, чтобы телефон звонил, вибрировал, или что там еще, во время службы. Прошу вас, пойдемте.
Викарий вывел их из часовни и пошел по главному нефу. Они дошли до алтаря, где тяжелая дубовая дверь, вмурованная в стены собора, открывалась в ризницу. Здесь Спенсер зажег несколько ярких электрических ламп, осветивших закрытые шкафы, задвинутые ящики и застекленные витрины. В последних лежали предметы, использовавшиеся во время службы: потиры, дискосы, кресты и тому подобное. Все остальное было развешано по шкафам и разложено по ящикам.
– Итак, – обратился Спенсер к детективам, – он должен быть где-то здесь. Скорее в ящиках, чем в шкафах. В шкафах висят сутаны, стихари и ризы. То есть крупные детали облачения. В сутанах есть карманы, но маловероятно, чтобы Йен положил мобильный в карман сутаны, в которой собирался служить, согласны? Давайте проверим ящики.
Барбара увидела, что в более широких ящиках хранились накрахмаленные белые одеяния для алтаря. Дальше шли праздничные хоругви. Больше в них ничего не было. Но имелся еще целый ряд меньших по размеру ящиков, в которых были аккуратно сложены столы, свечи, буклеты по истории церкви, открытки на продажу и, как оказалось, мобильный телефон со связкой ключей.
– Вот мы и нашли его, друзья, – произнес викарий. – Телефон должен быть Йена, потому что это точно не мой. А это ключи от его машины.
«Ну конечно, – подумала Барбара. – Йен не мог обходиться без чертовой машины!»
Он ни за что не стал бы пользоваться общественным транспортом для поездок в город из дома Флоры Беванс и ни за что не стал бы полагаться на него, направляясь на свои многочисленные встречи. Об этом она тоже не догадалась поговорить с Ардери, и сейчас сержант была сильно сконфужена. Она взглянула на Линли, чтобы определить, насколько тот недоволен ею и командиром, но на его лице было задумчивое выражение.
– А вы не знаете, где может быть его машина? – обратился он к Спенсеру.
Прежде чем ответить, викарий несколько раз дернул себя за нижнюю губу.
– Здесь везде парковка запрещена. Только для резидентов, доставки и все такое; правда, есть несколько мест, где можно припарковаться на срок до двух часов. Но не думаю, чтобы Йен ими пользовался, потому что в церкви он проводил больше времени… – Подумав еще, Спенсер продолжил: – Есть две парковки, которые ему подошли бы. Одна – за колледжем, Вестмерсийским колледжем, рядом с Касл-сквер, а вторая – совсем рядом с библиотекой. Это на другой стороне Корв-стрит, вверх по Булл-ринг. Оттуда очень легко добраться до церкви. Однако, – и в этом месте в голосе Спенсера прозвучало глубокое сожаление, – проблема в том, что ее должны были давно эвакуировать. Блокираторы они здесь не используют. Не имеют привычки.
– А не мог ее забрать его отец? С запасными ключами? – предположил Линли.
– Возможно. Если только он знал, где ее искать.
– А вас он об этом не спрашивал?
– Только вы, – покачал головой викарий.
– А что это была за машина? – поинтересовалась у него Хейверс.
– Боже! Мне искренне жаль, но я никудышный знаток машин. Я ее видел, но не удосужился запомнить ничего, кроме того, что она была голубой. И старой. Вот и все, что я могу сказать.
Ладлоу, Шропшир
Прежде чем они расстались с викарием, Линли предупредил его, что, возможно, они с Хейверс заберут его компьютер на экспертизу; поскольку им пользовался Йен Дрюитт, когда жил у Спенсеров, там, возможно, остались следы, которые могут помочь им в розыске. Казалось, Спенсер встревожился, когда услышал слово «следы», но не стал спрашивать, о каких именно следах говорит инспектор, и заверил детективов, что в случае необходимости будет готов предоставить свой компьютер.
Инспектор и сержант отправились дальше. Теперь их первоочередной задачей было найти зарядку для телефона Дрюитта, который полностью разрядился. Линли предположил, что в гостинице должны быть зарядки на любой вкус, специально для рассеянных постояльцев, забывающих свои дома, поэтому они тронулись в обратном направлении.
В это время рынок на площади уже вовсю функционировал. Оказалось, что сегодня был день одежды, постельного белья и всякой старинной мелочи. Линли удивился, что Барбара заинтересовалась всем этим, но его удивление сошло на нет, когда сержант сказала:
– Инспектор, а вон Гарри. – И повела его не к одному из прилавков, а к группе из пяти человек, предлагавших свой товар прямо с одеял, которые они расстелили на булыжниках на восточной стороне площади.
Линли понял, что Гарри – это пожилой мужчина с устрашающего вида немецкой овчаркой. Он был одет в чистую, хотя и сильно мятую одежду: слегка коротковатые брюки и рубашку для гольфа с надписью «Сент-Эндрюс»
[143], вышитой на левой стороне груди. На ногах у него были сандалии-биркенштоки
[144], а голову от солнца защищала соломенная шляпа с обвислыми полями. Ее он снял, когда увидел приближающуюся Барбару, и, встав, отвесил ей церемонный поклон. Овчарка поступила так же, но без поклона, – правда, с радостным вилянием хвостом. Линли понял, что ее зовут Малышка Пи, и, по словам Барбары, она была ласковой, как котенок.
– И что мы предлагаем сегодня? – поинтересовалась Хейверс. – Сколько вы планируете здесь просидеть, прежде чем ПОП вас выгонит?
