– Она занята, – ответила преподша. – Вам придется подождать перерыва. И прошу вас, подождите снаружи. Это закрытые занятия.
– Она не будет против. Это важно.
– Я против.
– Всё в порядке, миссис Максвелл, – подала голос Фрэнси с возвышения, на котором стояла, повернувшись в три четверти, абсолютно голая, с венком на голове и полупустой корзинкой с фруктами, которую она прижимала к бедру. – Я ее знаю. Если она хочет остаться, то я не возражаю. – Произнося это, она не повернула головы и не изменила позы, как будто хотела продемонстрировать Динь, что ее вмешательство в процесс обнаженного позирования ей ничуть не мешает.
– Если только она не будет вас отвлекать, – согласилась миссис Максвелл.
– Она не будет, – сказала Фрэнси. – Правда, Динь?
Та заверила преподавательницу, что будет краткой и быстро исчезнет, и ей позволили подойти к натурщице. Подойдя к Фрэнси, Динь наконец сообразила, что выбрала не лучшее время для разговора, поскольку ей хотелось остаться с подругой один на один, а это было невозможно, пока Фрэнси позировала. Кроме того, вид обнаженной привел ее в уныние. У подруги была роскошная фигура, не то что у самой Динь, у которой все тоже было в порядке, но не так.
В отличие от большинства молодых девушек, Фрэнси не стала удалять себе волосы на лобке. Они были аккуратно подстрижены в форме щита, но не превращали молодую женщину в девочку, модель, демонстрирующую нижнее белье, или порнозвезду. И вообще Фрэнси как-то заявила, что если парню не нравится, как выглядит настоящая женщина, то он может катиться ко всем чертям. Она не собирается изменять свое тело в угоду подростковым фантазиям. Однако убрала волосы во всех других местах. Волосатые подмышки и ноги? А может быть, еще волосатые пальцы на ногах? Волосы на сосках? На это она никогда не пойдет. «Есть просто женщины, а есть настоящие женщины», – говорила Фрэнси. Что бы это ни значило.
Динь подошла как можно ближе к помосту.
– Я просто хочу знать, это он или ты? – негромко сказала она.
– Ты имеешь в виду, кому пришла в голову идея? – Фрэнси не стала прикидываться непонимающей.
– Начнем с этого, а потом пойдем дальше.
– Но это же вообще ничего не значит, – сказала Фрэнси. – Брутал – милашка, но он… Я хочу сказать, что он мне не нужен, Динь. Ему… сколько? Восемнадцать уже есть? И что мне делать с восемнадцатилетним?
– Но отвечать ты не хочешь, так? – прошипела Динь.
– Что? Чего я не хочу?
– Ответить, чья была идея. Прежде всего я хочу знать именно это.
– Идея? Хорошо. Дай подумать… – Размышляя над тем, что произошло в комнате Брутала, или, по крайней мере, притворившись, что размышляет об этом, Фрэнси нахмурила брови. – Знаешь, – сказала она наконец, – я не совсем уверена.
– Просто класс! И ты хочешь, чтобы я в это поверила?
– Но ведь ты же меня знаешь, правильно? – Когда Динь ничего на это не ответила, Фрэнси вздохнула и произнесла: – Ладно. Я попробую. – И через несколько мгновений мнимых усилий добавила: – Он катался по реке на байдарке.
– Один?
– С ним была какая-то девица. Я ее совсем не знаю.
– Как она выглядела?
– Не помню. Я ведь специально их не изучала. Может, у нее были сутулые плечи. А, вот, вспомнила – у нее была жуткая прическа. Майка на лямках – это я тоже помню – и совершенно кошмарные шорты, которые я рассмотрела, только когда она вышла из байдарки. Они висели у нее на заднице. Цвет? Совершенно омерзительный. Испорченных мягких груш.
Динь закатила глаза. В том, что Фрэнси заметит прическу и одежду любой девчонки, она не сомневалась.
– Продолжай, – поторопила она подругу.
– Я стояла на Ладфорд-бридж. Шла из дома, когда услышала, как кто-то позвал меня по имени, и увидела их – Брутала и Отвисшую Задницу. На ней еще были очки, меняющие цвет на солнце. Да, а еще у нее было что-то на шее. Что-то огромное, как олимпийская медаль, или вроде того.
– Эллисон Франклин, – заключила Динь. По такому описанию ее легко было узнать.
– Может быть, – продолжила Фрэнси. – Так вот, я услышала, что кто-то меня приветствует, помахала рукой и сказала что-то вроде «ты такой мускулистый и изысканный», или что-то похожее.
– А ты хоть когда-нибудь делаешь перерывы? – поинтересовалась Динь.
– Я ничего не хотела сказать, – Фрэнси быстро взглянула на подругу и сразу же получила замечание от миссис Максвелл. – Это вообще ничего не значит. Просто фигура речи такая. А вот Брутал… Он воспринял это как приглашение к действию, потому что попросил меня подождать. Сказал, что хочет обсудить лабораторку по биологии.
– Ты же не учишь биологию. И он не учит.
– Вот именно поэтому я и подумала, что он подает мне какой-то знак. Может быть, он хочет избавиться от девицы и мне надо ему подыграть? Да и кто его осудит, увидев эти кошмарные шорты? Некоторым надо быть особо осторожными относительно того, что демонстрировать окружающим, согласна? Короче, выяснилось, что я права. Когда они выбрались из байдарки, Брутал взасос поцеловал девицу и похлопал по заднице – может, для того, чтобы убедить ее, что принадлежит только ей, или как там еще… Не имею ни малейшего понятия. И она отвалила, а мы с ним всерьез занялись биологией. Только, сама понимаешь, это была другая биология.
Динь стало душно. В комнате и так было жарковато – наверное, из-за присутствия обнаженной Фрэнси с торчащими сосками, – и некоторые из учеников сильно вспотели. Но что касалось Динь, ее душила ярость, которую она ощущала как горящий кусок угля в животе.
– Значит, это была его идея? Или твоя? – произнесла она громче, чем собиралась. – Чья же, ради всего святого?
Фрэнси внимательно посмотрела на нее и попросила у миссис Максвелл короткий перерыв: корзинка, мол, становится слишком тяжелой. Пять минут? Десять?
Миссис Максвелл согласилась на пять, и Фрэнси поставила корзинку и спустилась с помоста. Рядом лежал халат из сераскера
[149] с поясом, но она не стала заморачиваться и осталась голой. Они с Динь отошли в угол комнаты, где были свалены мольберты, подрамники с холстами, планшеты и другие принадлежности для рисования.
– Послушай, – начала Фрэнси, – ты же всегда говорила, что вы с Бруталом не две половинки. Поэтому я и не подумала, что это так важно.
– Чья это была идея? – рыкнула Динь.
– Наверное, обоих… Динь, я не знаю.
– Тогда рассказывай, что произошло. И поточнее.
Фрэнси переступила с ноги на ногу. Вперед выдвинулось одно округлое бедро. Девушка машинально почесала лобок.
– Кажется, я спросила его, в чем там дело с этой биологией, – сказала она. – А он сказал, что ему захотелось чего-то новенького. Потом выдал мне эту свою ухмылку – надо признать, что он просто очарователен, хотя и слишком молод, на мой вкус, – и я спросила, в каком смысле новенького. В смысле кого, чего или как? Он ухмыльнулся еще раз, откинул назад волосы, как обычно это делает, и посмотрел как…
