— У тебя тоже возникали подобные ощущения?
— У меня — нет. Я перенеслась в восхитительную эпоху своей жизни, о которой уже почти забыла. — Виолетта сделала небольшую паузу, а затем продолжила: — Я перенеслась в «Роуз-Гарден» — дом твоей тети Шарлотты — и заново пережила несколько восхитительных недель, которые мы провели с тобой там, когда тебе было всего несколько месяцев от роду.
Одри задумалась. Теперь они с матерью обе молчали, наслаждаясь ласковым вечерним ветерком. Они не нуждались сейчас ни в каких словах. И это был для Виолетты еще один из восхитительных моментов жизни.
— Слушай, девочка, — нарушила молчание мать. — Я тут вспомнила, что ты вроде бы грозилась пригласить меня сегодня на ужин.
Одри невольно рассмеялась.
— Да. И мне сейчас даже показалось, что у тебя уже урчит в животе.
Улыбнувшись друг другу и обнявшись, они пошли к автомобилю по хрустевшему под ногами гравию.
18
Арчибальд Каннингем передал своей секретарше Фионе папку с материалами очередного дела и велел положить ее в архив. Теперь у него было десять минут на то, чтобы выключить компьютер и немного отдохнуть, прежде чем отправиться на встречу с Джеймсом Притчардом. И тут вдруг, хотя он и сказал Фионе, чтобы она не соединяла его больше ни с кем по телефону, на его коммутаторе замигала лампочка.
— Что случилось, Фиона?
— Ваш племянник на первой линии, мистер Каннингем.
Арчи удивленно поднял брови.
— Скажи ему, что я уехал обедать и сегодня уже не вернусь.
Арчибальд предпочитал заранее подготовиться к разговору со своим племянником, хотя ему и было очень любопытно, с чего это вдруг тот решил ему позвонить. Арчи уже некоторое время перечитывал текст завещания Сэмюеля и другие завещания, пытаясь найти какую-нибудь зацепку. Просмотрев очень большое число документов, он, как ему показалось, наконец нашел то, что было необходимо ему для разговора с Виолеттой, однако ему еще требовалось время, и в его распоряжении имелась неделя до того, как Виолетта вернется из Франции и он сможет с ней связаться. Поездка Виолетты случилась как нельзя кстати. Во время запланированной на сегодня встречи с Джеймсом он надеялся многое узнать.
Ровно в час дня Арчи, придя в ресторан «Ла-Каприс», назвал встретившему его у входа официанту свои имя и фамилию. Официант провел его в глубину зала, где, завидев его издалека, уже поднимался из-за стола и направлялся ему навстречу Джеймс Притчард.
— Привет, Арчи! Как дела? — поприветствовал своего старого знакомого Джеймс, пожимая ему руку с характерной пылкостью.
Джеймс Притчард отличался высоким ростом и дородностью. Его коротенькая седая бородка резко контрастировала с густыми лохматыми темными волосами на голове. Если бы он носил не прекрасно скроенный костюм, а что-нибудь попроще, то был бы похож скорее на лесоруба, чем на архитектора. Тем не менее Джеймс был очень честным и порядочным — что среди людей его круга, то есть людей из так называемого «высшего общества», бывает отнюдь не часто. Арчи знал, что может ему доверять. Через руки Джеймса проходили все проекты, требующие одобрения местных властей, и, кроме того, он входил в состав руководства фонда «Национальное наследие». Поэтому перестройка особняков и других зданий, являвшихся этим самым национальным наследием, не могла осуществляться без его согласия. Джеймс испытывал искреннее благоговение перед красивыми старинными домами и всячески боролся за их сбережение.
Официант принес меню, и Джеймс сразу заказал спиртные напитки:
— Мне, пожалуйста, херес, а… — Он вопросительно посмотрел на Арчибальда.
— Мне тоже, пожалуйста, херес.
Арчи был очень рад встрече со старым другом.
— Ну, и как нынче живется в нашей стране правонарушителям, Арчи?
— Обычные правонарушители, поверь мне, уже отошли на второй план, — ответил, усмехнувшись, Арчибальд. — Сейчас гораздо более серьезную проблему представляют собой те, кто совершает еще никак не оговоренные законодательными актами безобразия — и ты об этом прекрасно знаешь.
— Для того и существует законодательство, чтобы позволять кое-кому использовать его в своих целях и тем самым придавать своим шалостям видимость законности. — Джеймс тихонько засмеялся. — Такое происходит с тех самых пор, как на свете появился человек.
— Не просто человек, а человеческое общество, — поправил друга Арчи.
Просматривая меню, они болтали о всякой ерунде. Когда официант принял у них заказ, Арчи решил перейти к делу:
— Как там ситуация с «Виллоу-Хаусом»?
Лицо Притчарда стало серьезным.
— Я, как могу, задерживаю начало работ. Они хотят превратить «Виллоу-Хаус» в своего рода спортивный комплекс с шикарным рестораном, мужским клубом, барами и для мужчин, и для женщин… ну, ты понимаешь, все в исключительно изысканном и традиционном стиле.
— Не могу себе даже представить, как «Виллоу-Хаус» превратится в… спортзал, — сказал Арчи, стараясь при этом выглядеть равнодушным.
— Вообще-то, чтобы построить там спортзал, нужна земля, а землю-то они еще к рукам не прибрали. Тот проект, который уже попал ко мне в руки, касается лишь перестройки дома. Идея заключается в том, чтобы на верхних этажах оборудовать комнаты для членов клуба, а первый этаж переделать под ресторан, бар, кафетерий… Однако они хотят придать помещениям более современный вид, чем это допустимо для подобных зданий, и данное обстоятельство позволяет мне отклонить их проект и потребовать внести в него значительные коррективы.
Арчи заерзал на стуле.
— А в чем заключается задуманная ими перестройка дома? — спросил он.
— Ну, например, — начал загибать пальцы Джеймс, — они хотят заменить старинные деревянные рамы на современные из алюминия с покрытием под древесину, а стекла оставить те же. Я этот замысел не одобрил и потребовал, чтобы они сохранили существующие рамы и тщательно их отреставрировали. Однако эти рамы такие старые, что при попытке реставрации могут развалиться, и в этом случае их придется восстанавливать с использованием оригинальных материалов, а это, как ты прекрасно понимаешь, стоит немалых денег. Однако это единственный приемлемый способ добиться того, чтобы окна сохранили свою изначальную способность пропускать воздух. Это тебе скажет любой архитектор.
— А что еще они хотят там переделать?
— Хотят поменять многие двери, а некоторые — вообще убрать. Однако в данном случае существует точно такое же требование: необходимо сохранить имеющиеся двери, а если понадобится — отреставрировать их. Только так, и никак иначе. Дом-то ведь — в общем и целом — находится в неплохом состоянии.
Хотя после самоубийства жены Арчи прожил в «Виллоу-Хаусе» несколько лет, у него после смерти Дженни не было никаких прав собственности на часть этого недвижимого имущества. Доля Дженни перешла к Сэмюелю — так распорядился в одном из пунктов своего завещания Теобальд, стремившийся сохранить имущественные права на «Виллоу-Хаус» внутри семьи.
