Суконщица не сразу смогла уснуть. Понимала, как им с Мэр не повезло. Они почти нагнали английскую армию и епископа Ричарда, но в этот же момент их нагнали и французы. От поля сражения нужно держаться подальше. С другой стороны, если плестись позади французского войска, можно так и не добраться до англичан.
Решили тронуться в дорогу с рассветом и попытаться обойти французов. Такое огромное войско не может двигаться быстро — несколько часов уйдет только на то, чтобы выстроить его. При известном проворстве у них все получится. Это рискованно, но, начиная с Портсмута, путешественницы только и делали, что рисковали.
Керис задремала и проснулась часа в три утра от колокольного звона на утреню. Она разбудила Мэр и не испытала никакого сочувствия, когда та пожаловалась на головную боль. Во время службы братья Лоншан отправились на конюшню и нашли своих пони. Ночь стояла ясная, и все было видно при свете звезд. Пекари трудились всю ночь, и монахини купили в дорогу хлеба, но городские ворота еще не отпирали, и пришлось ждать зари, дрожа от холода и в нетерпении жуя свежий хлеб. Около половины четвертого сестры наконец выехали из Абвиля и по правому берегу Соммы направились на северо-запад, куда, как говорили, ушла английская армия.
Едва монахини отъехали на четверть мили, как на городских стенах протрубили подъем. Не одна Керис — король Филипп тоже принял решение выступать рано утром. В полях зашевелились солдаты. Командиры, судя по всему, получили приказы накануне, так как прекрасно знали, что делать, и скоро путниц нагнали первые солдаты.
Суконщица все еще надеялась добраться до англичан прежде французов. Воинам придется перегруппироваться перед сражением, а это даст ей время нагнать соотечественников и найти укромное место подальше от поля битвы. Дочь Эдмунда не хотела очутиться между молотом и наковальней и начинала думать, что слишком легкомысленно отправилась искать Ричарда. Ничего не зная о войне, она не могла себе представить все подстерегавшие их трудности и опасности. Но жалеть поздно. И до сих пор все обходилось.
Солдаты на дороге оказались не французами, а итальянцами. Они несли арбалеты и колчаны с железными болтами. Настроены арбалетчики были дружелюбно, и Керис разговорилась с ними на смеси нормандского, латинского и итальянского, которому научилась у Буонавентуры Кароли. Пехотинцы рассказывали, что во время битв всегда стоял впереди и стреляют, прикрываясь тяжелыми деревянными щитами, которые в настоящее время едут в обозе где-то сзади; ворчали, что не успели толком позавтракать; пренебрежительно отзывались о порывистости и драчливости французских рыцарей и восхищались своим командиром Оттоне Дорией, шествовавшим чуть впереди.
Солнце уже прогрело воздух. Зная о предстоящем сражении, арбалетчики надели тяжелые стеганые куртки, железные шлемы и наголенники. Около полудня Мэр заявила, что без короткого привала она потеряет сознание. Керис тоже сильно устала — монахини ехали с рассвета, но, понимая, что отдых нужен и пони, неохотно согласилась, а тысячи солдат обгоняли и обгоняли их.
Путешественницы напоили коней в Сомме и поели хлеба. Вновь отправившись в путь, они двигались уже вместе с рыцарями и кавалеристами. Во главе отряда Керис узнала горячего брата Филиппа Карла. Монахини оказались в самой гуще французского войска, но делать нечего — оставалось только продвигаться вперед и надеяться, что представится возможность его обогнать.
После полудня передали приказ. Англичан обнаружили не к западу, как предполагали, а к северу, и французский король велел сворачивать на север, но не колоннами, а всем сразу. Всадники под руководством Карла повернули от реки на узкую тропу, бежавшую в полях. Монахини с упавшим сердцем последовали за ними. Керис окликнули, и подъехал Мартен Доктор.
— Какой хаос, — мрачно заметил он. — Порядок марша полностью нарушен.
Через поле быстро проскакали несколько человек — они кричали что-то вслед графу Карлу.
— Разведчики, — объяснил Мартен и попытался пробраться вперед узнать новости.
Лошадиный инстинкт заставил пони ускорить шаг.
— Англичане остановились, — услышали монахини. — Они заняли оборонительную позицию на горе возле деревни Креси.
— Это Анри Лемуан, — добавил Мартен, — старый товарищ богемского короля.
Карла новость обрадовала.
— Значит, сегодня будем драться! — воскликнул он, и рыцари вокруг него радостно зашумели.
Лемуан поднял руку, требуя внимания.
— Вероятно, нам нужно остановиться и перегруппироваться.
— Останавливаться? — вскричал Карл. — Сейчас, когда англичане меньше всего хотят биться? Вперед, на противника!
— Людям и лошадям нужен отдых, — тихо ответил Анри. — Король далеко позади. Дайте ему возможность проехать вперед и осмотреть поле сражения. Он расставит войска для завтрашней битвы, когда к людям вернутся силы.
— К черту диспозиции! Их всего несколько тысяч. Мы их просто сомнем.
Лемуан чуть не всплеснул руками.
— Мне не подобает отдавать вам приказы, сударь. Ноя спрошу приказа у вашего брата короля.
— Ну спроси, — бросил Карл и ускакал.
Мартен недовольно буркнул Керис:
— Не понимаю, почему хозяин так несдержан.
Суконщица задумчиво ответила:
— Мне кажется, он хочет доказать, что отважен, как король, хотя по случайности не родился королем.
Врач пристально посмотрел на нее:
— Ты слишком умен для простого мальчишки.
Монахиня опустила глаза и напомнила себе не забывать о притворстве. В голосе Мартена она не услышала враждебности, но целитель насторожился. Врачу известна незначительная разница в мужской и женской костной структуре, он может заметить, что Кристоф и Мишель какие-то не такие. По счастью. Доктор не стал заострять на этом внимание.
Небо затянулось облаками, но воздух оставался горячим и влажным. Слева показался лес, и Мартен объяснил кингсбриджской монахине, что это лес Креси. Значит, они совсем недалеко от англичан, и монахини задумалась, как же к ним перебраться, чтобы их не убили с какой-нибудь стороны.
Из леса показался левый фланг войска, сломавший построение, и дорогу, по которой ехали путешественницы, запрудили солдаты. Отряды безнадежно перемешивались. По обочине скакали гонцы с королевским приказом остановиться и сделать привал. У Суконщицы появилась надежда обогнать французское войско. Между гонцом и Карлом вспыхнула ссора, и Мартен подъехал поближе. Вернулся он растерянный.
— Граф Карл отказывается выполнять приказ!
— Почему? — с упавшим сердцем спросила Керис.
— Считает, что брат слишком осторожен. Он-де не трус, чтобы набираться каких-то там сил перед таким слабым врагом.
— Я думал, во время войны все подчиняются королю.
— Должны, конечно, но для французской знати нет ничего важнее духа рыцарства. Они скорее погибнут, чем согласятся прослыть трусами.
