— Один из двух.
— Как бросать монетку.
— Орел или решка. Жизнь или смерть.
58
Марк Ткач был одним из самых заметных во всех смыслах горожан, но сотни людей пришли на похороны не только из-за его значимости. Бедные ткачи стянулись со всей округи, некоторые шагали много часов. Как же его любили, думал Мерфин. Добрый великан просто зачаровывал людей. Шел дождь, все вымокли — и богатые, и бедные. Холодные капли дождя мешались с горячими слезами. Медж обнимала младших Денниса и Ноя. Рядом стояли Джон и Дора> оба выше матери. Их можно было принять за родителей женщины с мальчиками. Фитцджеральд мрачно думал, кто из них умрет следующим.
Шестеро сильных мужчин пыхтели, опуская в могилу необычно тяжелый гроб. Ткачиха рыдала, монахи пели. Могильщики принялись бросать в яму намокшую землю, и толпа начала расходиться. К Мерфину подошел брат Томас. Натянув капюшон от дождя, он сообщил:
— У аббатства нет денег перестраивать башню. Годвин поручил Элфрику просто снести старую и постелить крышу на средокрестие.
Мастер с трудом оторвался от апокалиптических мыслей о чуме.
— А как же настоятель заплатит Элфрику?
— Сестры заплатят.
— Я думал, они ненавидят Годвина.
— Ты же знаешь, что ризницей заведует сестра Элизабет. Аббат в свое время сделал одолжение ее родным, вилланам аббатства. Большинство монахинь его ненавидят, это правда, но им нужен собор.
Зодчий еще не оставил мечту поставить высокую башню.
— А если я найду деньги, аббатство построит новую башню?
Томас пожал плечами:
— Трудно сказать.
В тот же день приходская гильдия вновь избрала Элфрика олдерменом. После заседания Фитцджеральд нашел Билла Уоткина.
— Если выправить фундамент башни, ее можно сделать выше, — заявил он.
— Ну можно, — согласился Билл. — А зачем?
— Чтобы ее было видно с перекрестка Мьюдфорд. Многие путешественники — паломники, купцы, другие люди — не сворачивают на Кингсбридж и едут в Ширинг. Город теряет множество посетителей.
— Годвин скажет, что у него нет денег.
— А если собрать, так же как на мост? Городские купцы дадут заем с возвратом из мостовщины.
Билл почесал седые волосы, окружавшие лысину ободком, как у монаха.
— Но башня никак не связана с мостом.
— А это важно?
— Наверно, нет.
— Мостовщина — надежная гарантия того, что заем будет возвращен.
Билл прикинул, выгодна ли эта схема ему самому.
— А у меня будет работа?
— Работы завались. Хватит всем строителям в городе.
— Может, оно и хорошо.
— Ну вот и здорово. Если я сделаю чертеж большой башни, ты меня поддержишь на следующем заседании гильдии?
Билл помедлил.
_ Члены гильдии обычно не одобряют всякие чудачества.
— Не думаю, что башня — чудачество; просто она будет высокой. Если мы положим на средокрестие купольный потолок, я смогу построить ее без опалубки.
— Купол? Это что-то новенькое.
— Я видел в Италии.
— На этом можно сэкономить.
— А завершить изящным шпилем. Недорого и очень красиво.
— Похоже, ты уже все продумал.
— Не до конца. Но эта мысль не оставляет меня с тех пор, как я вернулся из Флоренции.
— Ладно, мне нравится. Хорошо для дела, хорошо для города.
— И для наших бессмертных душ.
— Сделаю все, чтобы тебе помочь.
— Спасибо.
Мерфин размышлял о башне, занимаясь более приземленными делами — починкой моста и постройкой новых домов на острове Прокаженных. Это помогало отвлечься от жутких неотвязных мыслей о том, что Керис может заболеть чумой. Он часто вспоминал южную башню в Шартре: шедевр, хотя и немного старомодный — ведь построен около двухсот лет назад.
Особенно мастеру понравился переход от квадратной башни к восьмиугольному шпилю, это он отлично помнил. В верхней части башни у каждого из четырех углов высились пиннакли, фронтальной поверхностью расположенные параллельно диагонали основания башни. На том же ярусе по центру каждой стороны вырезаны четыре окна, по форме перекликающиеся с пиннаклями. Эти восемь элементов практически повторяют восемь скатов шатра над ними, и глаз почти не замечает перехода от квадрата к восьмиугольнику. Однако идет четырнадцатый век, и Шартр уже немного тяжеловат. Башня Мерфина будет иметь стройные колонки и большие окна для освещения тяжелых колонн внизу и ослабления давления ветра.
Он сделал у себя в мастерской на острове чертежный настил и увлеченно вычерчивал стрельчатые арки и окна новой башни в два, а то и в четыре раза шире, чем узкие соборные, стараясь придать капителям и колоннам современную легкость.
Архитектор не имел возможности просчитать, какой высоты нужно ставить башню, чтобы ее было видно с перекрестка Мьюдфорд. Придется действовать методом проб и ошибок — завершив каменную часть, поставить временный шпиль, в ясный день поехать на Мьюдфорд и посмотреть, видно его или нет. Собор стоит на возвышении, а на Мьюдфорде дорога сначала поднимается вверх, а потом спускается к реке. Интуиция подсказывала ему, что если сделать башню чуть выше шартрской — скажем, около четырехсот футов, — этого будет достаточно. Собор Солсбери имел высоту четыреста четыре фута. Мерфин хотел, чтобы его башня вознеслась на четыреста пять.
Когда строитель, склонившись над настилом, вычерчивал пиннакли, появился Билл Уоткин.
— Как ты считаешь, — спросил Мостник, — на вершине нужен взметнувшийся в небо крест или смотрящий на нас ангел?
— Ни того ни другого, — ответил Билл. — Башни не будет.
С длинной строительной линейкой в левой руке и железной чертежной иглой в правой зодчий встал.
— Это почему?
— У меня был брат Филемон. Я решил рассказать тебе.
— И что нужно этой змее?
— Он делал вид, что настроен дружелюбно, и дал мне, так сказать, добрый совет: не поддерживать твой план строительства новой башни, ибо это неразумно.
— Почему же?
— Потому что это лишь выводит из себя аббата Годвина, который не одобрит никакой твой план.
Чего удивляться? Если бы олдерменом стал Марк, соотношение сил в городе изменилось бы и Мерфин мог бы выиграть сражение и получить заказ на постройку башни. Но со смертью Ткача ситуация сложилась не в его пользу. Однако мастер все же надеялся, а потому сильно расстроился.
— Я полагаю, он поручит строительство Элфрику?
