— Ты не можешь сделать так, чтобы он замолчал?
— У меня нет с собой лекарств.
Фитцджеральд пожал плечами.
— Да нет здесь ничего сверхъестественного. Я предполагаю, Годвин с Филемоном вынули тело, а в гроб положили украденную утварь.
Томас взял себя в руки.
— Тогда придется открыть гроб.
Но сначала нужно было сдвинуть тело, обернутое в саван. Мужчины ухватили его за плечи и колени и приподняли. Дальше им оставалось только положить его на пол. Тело упало с глухим стуком. Все испугались; даже Керис, не особо верившая в мир духов, поймала себя на том, что нервно вглядывается в темные углы церкви. Мерфин счистил землю с крышки гроба, а Томас принес железный лом. Аббатиса держала над могилой два подсвечника. В гробу лежало еще одно завернутое тело. Заметно дрожащим голосом Лэнгли произнес:
— Как странно!
— Давайте подумаем, — спокойно, выдержанно предложил Фитцджеральд, но Керис, так хорошо его знавшая, поняла, что эта выдержка стоит ему больших усилий. — Кто может находиться в гробу? Посмотрим.
Зодчий нагнулся к савану и разорвал его по шву над головой. Тело покоилось уже неделю, от него исходил тяжелый дух, но в холодной земле под нетопленой церковью оно не успело разложиться. Даже в неверном свете у настоятельницы не возникло сомнений по поводу личности умершего: светло-пепельные волосы.
— Савл Белая Голова, — прошептал Томас.
— В своем гробу, — заметил Мерфин.
— Тогда кто второй? — спросила Керис.
Мастер накрыл саваном светлую голову Савла и вернул на место крышку гроба. Монахиня встала на колени возле другого тела. Она нередко имела дело с трупами, но ей еще не приходилось вытаскивать их из могил и руки ее дрожали. Все-таки настоятельница разорвала саван и открыла лицо. К ее ужасу, на нее уставились открытые глаза. Целительница заставила себя закрыть покойнику веки. Это был крупный молодой незнакомый монах. Томас приподнялся на цыпочки, выглянул из могилы и кивнул:
— Брат Джонкил. Он умер на следующий день после аббата Савла.
Керис поинтересовалась:
— А его похоронили?..
— На кладбище… как мы все считали.
— В гробу?
— Да.
— А он здесь.
— Гроб мне показался тогда тяжелым, — вспомнил Томас. — Я помогал его нести…
Мерфин высказал догадку:
— Все понятно. Джонкила положили здесь в церкви, в гробу, до похорон. Пока монахи обедали, Годвин с Филемоном открыли гроб, вынули тело, раскопали могилу Савла, сбросили Джонкила на гроб настоятеля, снова закопали могилу, положили соборные драгоценности в гроб Джонкила и закрыли его.
Лэнгли схватился за голову:
— Значит, нужно раскопать могилу Джонкнла.
Керис посмотрела на темное окно:
— Придется ждать до утра.
Мужчины долго молчали, потом Томас предложил:
— Давайте уж закончим.
Монахиня сходила на кухню, подхватила два полена, подожгла их в огне и вернулась в церковь. Раздался крик Годвина:
— И обрезал виноград на земле, и бросил в великое точило гнева Божия. И истоптаны ягоды в точиле за городом, и потекла кровь из точила даже до узд конских.
Целительница содрогнулась от этих слов из Откровения Иоанна Богослова, но попыталась отвлечься. При красноватом свете огня от поленьев они быстро двинулись к кладбищу. Когда аббатиса перестала видеть фреску и слышать чумного, ей стало легче. Мужчины быстро нашли надгробный камень Джонкила и принялись копать. Томас с Мерфином уже выкопали две могилы для послушников и раскопали могилу Савла. С обеда это была их четвертая. Зодчий устал, монах весь взмок, но оба упорно трудились. Медленно яма становилась глубже, а холмики земли по обеим сторонам росли. Наконец раздался стук лопаты о дерево.
Керис передала Мерфину лом и с поленьями встала на колени возле могилы. Фитцджеральд вскрыл крышку гроба и выложил ее на землю. Вместо тела в гробу оказались плотно упакованные тюки и ящички. Мастер открыл кожаный мешок, вытащил распятие, украшенное драгоценными камнями, и устало сказал:
— Аллилуйя.
Томас вскрыл один из ящичков: плотные ряды пергаментных свитков, как рыбы в коробе, — хартии. У настоятельницы словно гора с плеч свалилась. Монах запустил руку в другой мешок, вытащил череп и, испуганно вскрикнув, выронил его.
— Святой Адольф, — догадался Мерфин. — Паломники проходят сотни миль, чтобы дотронуться до ковчега с этими останками. — Зодчий поднял череп и положил в мешок.
— Послушайте, нам придется везти все обратно в Кингсбридж в повозке. Почему бы не оставить ценности в гробу? Все уже сложено, а гроб может отпугнуть воров, — предложила Керис.
— Хорошая мысль, — откликнулся Мерфин. — Нужно только достать его из могилы.
Монах сходил в обитель за веревками, и мужчины, вытащив гроб, заколотили крышку и обвязали его, чтобы дотащить до церкви. Едва тронулись, раздался крик. Настоятельница тоже закричала от страха. От церкви к ним мчался человек с выпученными глазами, изо рта у него текла кровь. Керис пришла в ужас и вдруг поверила во все дурацкие суеверия продухов, но довольно быстро поняла, что это Годвин. Он как-то нашел силы встать со смертного одра, с трудом вышел из церкви, увидел огонь и в безумии добежал до него, остановившись у гроба. В беспокойном огне факелов аббатиса увидела по искривленному лицу: чумной что-то понял. Затем настоятель потерял силы, рухнул на землю возле лжемогилы Джонкила и скатился вниз. Керис, Мерфин и Томас подошли к краю. Аббат лежал на спине, глядя на них широко открытыми невидящими глазами.
66
Едва Керис вернулась в Кингсбридж, как опять решила уезжать. Она неотвязно думала об обители Святого Иоанна-в-Лесу; правда, не о кладбище и не о телах, которые выкапывали Мерфин с Томасом, а об аккуратных, но запущенных полях. По пути домой — рядом с ней ехал Фитцджеральд, а Лэнгли правил повозкой — настоятельница заметила брошенные земли и предвидела трудности.
Основные доходы монахам приносил оброк. Вилланы растили урожай и пасли скот на принадлежащих аббатству землях, платя за это право не рыцарю или графу, а настоятелю и настоятельнице. Раньше они, как правило, отдавали часть урожая — десяток мешков пшеницы, трех овец, теленка, телегу лука, — но теперь почти все платили деньгами. Если никто не будет обрабатывать землю — очевидно, не будет оброка. И что тогда сестры будут есть?
Соборная утварь, деньги, хартии, привезенные из обители Святого Иоанна, надежно упрятали в новой тайной сокровищнице, которую мать Сесилия заказала Иеремии в месте, где ее сложно найти. Пропал только золотой подсвечник с изображением свечников Кингсбриджа, пожертвованный в свое время обители городской гильдией.
Керис организовала торжественную воскресную службу в честь обретения мощей святого, поручила Томасу мальчиков сиротского приюта, многие из которых по возрасту уже требовали строгой мужской руки, и перебралась во дворец аббата, с удовольствием представляя, в какой ужас пришел бы Годвин, узнай он, что там живет женщина. Управившись со всем этим, настоятельница отправилась в Аутенби.
