После службы, хоть стоял холодный осенний день, они прошлись по ярмарке. Мерфин шел между двумя женщинами, Керис держала его за руку. За ними следовали телохранитель Филиппы и приближенная дама, а мальчики бежали впереди. Олдермен видел, что дела идут хорошо. Многие ремесленники и торговцы Кингсбриджа уже возместили свои потери. Город оправится от эпидемии быстрее, чем в прошлый раз.
Старшие члены гильдии ходили по ярмарке и проверяли меры и весы. Мешок с шерстью должен иметь определенный вес, рулон сукна — определенную ширину, бушель — определенный объем и так далее: люди имеют право знать, что покупают. Мерфин предложил устраивать публичные проверки, чтобы все видели, как тщательно город контролирует своих торговцев. Конечно, когда у гильдии возникали обоснованные сомнения, она тихо проверяла купца и, если подозрения подтверждались, так же тихо от него избавлялась.
Сыновья Филиппы с широко раскрытыми глазами перебегали от одного лотка к другому. Глядя на младшего, Мерфин тихо спросил у невестки:
— Теперь, когда Ральфа нет, почему бы Роли не узнать правду?
Графиня задумалась.
— Я бы хотела ему сказать, но ради него или ради нас? Десять лет Роли считал Ральфа своим отцом, два месяца назад рыдал на его могиле. Для него будет страшным потрясением узнать, что он сын другого человека.
Говорили тихо, но Керис расслышала и добавила:
— Я согласна с Филиппой. Следует думать о ребенке, а не о себе.
Мастер понимал, что они правы. Легкая печаль в радостный день.
— Есть и еще одна причина, — продолжила Филиппа. — Ко мне на прошлой неделе приезжал Грегори Лонгфелло. Король хочет сделать Джерри графом Ширингом.
— В тринадцать лет?
— Титул графа всегда был наследственным в отличие от баронского. Но в любом случае в ближайшие три года управлять графством придется мне.
— Что ты и без того делала, пока Ральф воевал во Франции. Как хорошо, что король не заставляет тебя еще раз выходить замуж.
Она поморщилась:
— Я слишком стара.
— Значит, Роли будет вторым наследником, при условии, что мы сохраним все в тайне.
«Если с Джерри что-нибудь случится, — подумал Мерфин, — мой сын станет графом Ширингом. Ну и ну».
— Роли будет хорошим правителем, — кивнула Филиппа, словно в ответ на эти мысли. — Он умен, у него сильная воля, но нет жестокости Ральфа.
Низкая природа Фитцджеральда-младшего проявилась довольно рано: ему было десять, как теперь Роли, когда он застрелил собаку Гвенды.
— Но может, он захочет заняться чем-нибудь другим. — Зодчий посмотрел на деревянного коня.
Филиппа улыбнулась:
— Смирись и гордись им.
Она нечасто улыбалась, но всякий раз ослепительно. Все еще красива, подумал Мерфин.
Архитектор вспомнил, как гордился его отец, когда Ральф стал графом, но знал, что сам будет гордиться Роли, чем бы тот ни занялся, лишь бы сын делал свое дело хорошо. Может, он станет резать из камня святых и ангелов. Может, станет мудрым, милостивым правителем. А может, кем-нибудь еще, о чем его родители пока и не догадываются.
Зодчий пригласил Филиппу и мальчиков на обед. Они двинулись по мосту навстречу веренице тянущихся на ярмарку груженых телег, пересекли остров Прокаженных и через сад вошли в дом.
На кухне сидела Лолла. Увидев отца, беглянка разразилась слезами. Фитцджеральд обнял ее, и девушка продолжила рыдать на его плече. Где бы она ни провела это время, мыться красотка отвыкла, от нее несло как от свинарника, но мастер был слишком счастлив, чтобы обращать на это внимание. Добиться от дочери чего-нибудь вразумительного удалось не сразу.
— Они все умерли! — И Лолла опять зарыдала. Успокоившись, заговорила более внятно: — Все умерли, — повторила девушка, сдерживая рыдания. — Джейк и Малыш, Нетти и Хэл, Джоуни, Мелок, Хорек, по очереди. Что я ни делала, ничего не помогло!
Значит, догадался Мерфин, они жили в лесу, изображая из себя нимф и пастухов. Постепенно дочь выдавала подробности. Юноши время от времени забивали оленя, а иногда уходили на целый день и возвращались с якобы купленным вином и хлебом. Олдермен понял, что молодчики занимались грабежом. Лолле казалось, что так можно жить вечно и зима не наступит никогда. Но конец идиллии положил не мороз, а чума.
— Мне было так страшно, мне хотелось к Керис.
Джерри и Роли слушали разинув рот. Мальчики обожали старшую двоюродную сестру. Хотя она заявилась домой в слезах, эти приключения лишь окружили ее в их глазах волшебным ореолом.
— Я больше так не хочу! Друзья вокруг заболевают и умирают, а я ничем не могу помочь.
— Прекрасно тебя понимаю, — ответила Керис. — Я точно так же страдала, когда умирала мама.
— Ты научишь меня лечить людей? Хочу помогать им, как ты. Хочу понять про кости и про кровь, про травы и остальное, от чего людям становится лучше. Хочу уметь что-нибудь делать, когда человек заболевает.
— Конечно, научу, если хочешь. С большим удовольствием.
Мерфин обомлел. Уже несколько лет Лолла бунтовала и капризничала, поскольку считала, что мачеху уважать не обязательно. Он был рад такой перемене. Это стоило почти всех его переживаний и беспокойств. На кухню зашла монахиня.
— У маленькой Анни Джонс припадок, мы не можем понять, что с ней, — обратилась она к целительнице. — Вы не посмотрите?
— Конечно.
Лолла спросила:
— Можно, я пойду с тобой?
— Нет. Вот твой первый урок: нужно быть очень чистой. Иди и помойся. А завтра пойдешь со мной.
Когда Керис ушла, появилась Медж Ткачиха.
— Слышали новости? — угрюмо спросила она. — Филемон вернулся.
В воскресенье Дэви и Амабел повенчались в маленькой церкви в Вигли. Леди Филиппа позволила справить свадьбу в усадьбе. Жених купил сладкую смородину, Аннет напекла с ней булочки. Эля не было — из-за нехватки работников в полях сгнило много ячменя, — но Филиппа, отправляя Сэма домой, дала ему в подарок бочку сидра.
Гвенда до сих пор каждую ночь вспоминала тот день. Смотрела в темноту и видела Ральфа: во рту торчит нож, рукоять которого обхватили коричневые зубы, а меч сына пригвоздил подлеца к стене.
Когда они с Сэмом угрюмо вытащили из тела графа меч и нож и оно сползло на пол, картина получилась такая, будто два человека зарезали друг друга. Крестьянка смазала кровью их чистые клинки и оставила лежать где лежали, а на улице отвязала лошадей, чтобы животные не подохли за те несколько дней, что будут искать графа. И мать с сыном ушли.
Коронер Ширинга сначала искал разбойников, но в итоге пришел к выводу, на который и рассчитывала Гвенда. Ни на нее, ни на Сэма подозрения не пало. Сын узнал от матери неполную версию того, что произошло между ней и Ральфом: якобы граф пытался ее изнасиловать, угрожая в случае отказа прирезать. Сэм пришел в ужас от того, что стал убийцей графа, но не сомневался в своей правоте. Гвенда поняла: у него действительно нрав воина, он никогда не будет мучиться, кого-то убив.
