Но Ширинг въехал. Сквайр все вспомнил: Роланд верхом на Виктори находился чуть сзади, нетерпеливо пытаясь протиснуться в узкий проход в толпе людей, проложенный Ральфом и Стивеном. Значит, он упал недалеко.
Фитцджеральд вспомнил слова отца: «Будь начеку, не упусти случая угодить графу». А вдруг это и есть тот самый случай, взволнованно подумал молодой человек. Может, и не надо ждать войны. Может, удастся отличиться сегодня. Вдруг он спасет Роланда — или хотя бы Виктори.
Эта мысль придала сил. Сквайр осмотрел реку. На графе была яркая пурпурная туника и черный бархатный плащ. Сначала ничего нельзя было разобрать в массе тел — живых и мертвых, затем Ральф увидел черного коня с заметным белым пятном над глазом, и сердце его подпрыгнуло. Виктори метался по воде и почему-то не плыл. Может, сломана нога, а то и не одна. Рядом — высокий человек в пурпурно-черном. Вот он — случай Ральфа.
Сквайр сбросил верхнюю одежду — только лишний груз — и, в одних подштанниках плюхнувшись обратно в реку, поплыл к графу. Ему приходилось с трудом продираться между мужчинами, женщинами, детьми. Многие отчаянно гребли навстречу и мешали. Фитцджеральд безжалостно бил их кулаками и наконец добрался до ослабевшего Виктори. На несколько мгновений конь замер, потом начал тонуть; но когда голова его ушла под воду, вновь забился.
— Ничего, малыш, ничего, — шепнул Ральф ему в ухо, хоть был уверен, что тот обречен.
Роланд лежал на спине с закрытыми глазами — или без сознания, или мертвый. Одна нога застряла в стремени — наверно, именно поэтому он и не утонул. Шапка пропала, затылок представлял собой кровавое месиво. После такого никто не выживет, подумал Ральф, но все-таки решил вытащить хозяина. Наверняка полагается награда и за тело, если это тело графа.
Он попытался освободить ногу Роланда из стремени, однако расплющенная железная дужка крепко зажала стопу. Ральф потянулся за ножом, но вспомнил, что тот привязан к поясу, который остался на берегу вместе с одеждой. Но у графа тоже имелось оружие. Сквайр на ощупь вытащил из ножен кинжал. Виктори дергался и мешал отрезать стремя. Всякий раз, как юноша хватался за него, гибнущая лошадь подавалась в сторону, и никак не удавалось поднести кинжал к ремню. Отпихивая коня, он даже порезал себе руку. Наконец Ральф уперся обеими ногами в мощный круп и перерезал ремень.
Теперь нужно вытащить неподвижное тело графа на берег. Фитцджеральд все-таки не очень хорошо плавал и уже задыхался от усталости. Кроме того, из-за сломанного носа мог дышать только ртом, куда все время заливалась речная вода. Оперевшись на бедняжку Виктори, постарался восстановить дыхание, но тело Ширинга, оставшееся без поддержки, начало уходить под воду, и Ральф понял, что его не удержать.
Правой рукой схватив Роланда за щиколотку, он погреб к берегу. Теперь, когда в распоряжении осталась всего одна рука, плыть стало намного сложнее. Сквайр не смотрел на Роланда: если голова графа погрузится в воду, он ничего не сможет сделать. Уже через несколько секунд пловец запыхался, руки и ноги болели.
Этому его не учили. Он был молодым, сильным, всю жизнь участвовал в охоте и турнирах, прекрасно владел мечом, мог оставаться в седле целый день, а вечером одержать победу в кулачном сражении. Но теперь ему понадобились неразработанные мышцы. Шея болела, оттого что приходилось удерживать голову над водой. Постоянно заглатывал воду, кашлял и задыхался, бешено бил левой рукой, но ему удавалось лишь оставаться на поверхности. Ральф тащил тяжелое тело графа, еще больше отяжелевшее от намокшей одежды. К берегу он приближался со скоростью, наводящей на мысли о смерти.
Наконец сквайр нащупал дно. Хватая ртом воздух, он побрел по илу, таща за собой Роланда. Когда вода дошла до бедер, Ральф взял графа на руки, вынес на берег, положил тело на землю и без сил рухнул рядом. Последним усилием припал к груди Ширинга. Под ребрами сильно билось сердце. Граф был жив.
Когда мост рухнул, Гвенда застыла от страха, но внезапное погружение в холодную воду привело ее в чувство. Вынырнув, беглянка очутилась в окружении людей, которые кричали и ссорились. Кто-то опирался на обломки бревен, на них, в свою очередь, повисли соседи. Первые чувствовали, что их тянет вниз, и отбивались. Все это напоминало ночную драку у кингсбриджской таверны. Было бы смешно, если бы вокруг не гибли люди.
Гвенда набрала воздуху и ушла под воду, а когда снова выплыла, к своему ужасу, увидела прямо перед собой Сима. Выпустив изо рта фонтан, Коробейник начал погружаться в реку, так как, судя по всему, тоже не умел плавать, и в отчаянии попытался опереться на ее плечо. Недавняя пленница тут же ушла вниз. Сообразив, что девушка ему не поможет, Коробейник отпустил ее.
Под водой, задержав дыхание и отчаянно стараясь вырваться из когтей ужаса, девушка подумала: «Я не могу теперь утонуть, после всего, через что прошла». Когда ее вынесло на поверхность, она почувствовала мощный толчок и боковым зрением увидела быка, пнувшего ее за секунду до крушения моста. Судя по всему, животное не пострадало и уверенно плыло к берегу. Гвенда вытянула руку и уцепилась за рог. Бык дернул головой, но затем снова выпрямил мощную шею. Гвенде удалось-таки удержаться. Рядом очутился Скип, он плыл легко, поскуливая от радости, что хозяйка рядом.
Бык плыл к берегу предместья. Гвенда с трудом удерживала рог, рука то и дело норовила соскользнуть. Кто-то схватил девушку, и, обернувшись через плечо, она вновь увидела Сима. Коробейник пытался удержаться за Гвенду и тащил ее вниз. Уцепившись покрепче за быка, беглянка свободной рукой оттолкнула его. Сим плюхнулся в воду, голова его оказалась недалеко от ее ног. Прицелившись, недавняя пленница изо всех сил ударила его в лицо. Сим закричал от боли, но тут же затих, потому что с головой ушел под воду.
Бык нащупал грунт; отряхиваясь и сопя, тяжело выбрался из воды. Гвенда отпустила животное, едва коснувшись ногами дна. Скип испуганно залаял, и девушка с тревогой обернулась. На берегу мучителя не было. Она осмотрела реку, выискивая среди тел и плавающих деревянных обломков желтую тунику. Коробейник плыл, держась за бревно, лягаясь ногами и двигаясь прямо на нее. Бежать она не могла — иссякли силы, мокрое платье стало тяжеленным. На этом берегу спрятаться негде, а на тот теперь не перебраться. Но беглянка не собиралась вновь превращаться в рабыню.
Гвенда видела, что Симу трудно, и воспрянула духом. Бревно удерживало торговца в неподвижном состоянии, но как только он начинал толкаться к берегу, рывки нарушали равновесие. Коробейник налегал на бревно, приподнимался, пытался грести к берегу, но срывался, и голова уходила под воду. Так, ему, пожалуй, не добраться до берега.
И тут Гвенда поняла, что этому нужно поспособствовать. Лихорадочно осмотрелась. В воде полно обломков моста — от огромных досок до щепок. В глаза бросился крепкий обломок около ярда длиной. Она зашла в воду, схватила его и, двинувшись навстречу недавнему хозяину, с удовольствием заметила, как в его глазах вспыхнул страх. Коробейник застыл. Перед ним — женщина, которую он пытался сделать товаром, возмущенная, решительная, со страшной дубиной в руках. Позади — водная пучина. Коробейник двинулся вперед.
