— Кто-нибудь в Кингсбридже строил что-нибудь под водой?
Разумеется, нет. У Мерфина появилась надежда. Это может стать его спасением. Монах продолжал:
— Мне бы хотелось знать, как мастера намерены решить эту задачу.
Ответ у Фитцджеральда был, но он боялся, что, если выскажется первым, Элфрик просто повторит его мысль. Юноша сжал губы, надеясь, что Томас, который обычно помогал ему, поймет. Лэнгли посмотрел на молодого архитектора и спросил:
— Элфрик, что ты собираешься делать?
— Ответ проще, чем кажется, — ответил тот. — Набросать булыжники в реку, где будут стоять быки. Булыжники опустятся на дно. И бросать до нужной высоты, пока быки не покажутся над водой. А потом просто закрепить их на этом основании.
Мастер предложил самое грубое решение, как и предполагал Мерфин. Молодой человек встал:
— В методе Элфрика два дефекта. Один состоит в том, что куча булыжников в воде так же нестабильна, как и на земле. Со временем она рассыплется, и мост опустится. Если вы хотите поставить его на пару лет, то годится. Но мне кажется, лучше строить надолго. — В зале послышался гул. — Вторая проблема заключается в том, что булыжники будут мешать лодкам и плотам, особенно при понижении уровня воды, а у Элфрика и без того узкие пролеты.
Бывший наставник разозлился:
— И что ты предлагаешь?
Мерфин подавил улыбку. Именно это он и хотел услышать. Тем самым Элфрик признал, что лучшего решения у него нет.
— Я тебе покажу. И всем покажу, что разбираюсь лучше, чем этот недоучка, который разрубил мою дверь. — Юноша осмотрелся. Все напряженно слушали. Решение гильдии зависит от того, что он сейчас скажет. Фитцджеральд глубоко вздохнул. — Во-первых, я взял бы заостренное бревно и воткнул в дно. Затем воткнул бы впритык другое, потом третье. Таким образом огородил бы участок реки, куда придется ставить опоры.
— Кольцо из бревен? — рассмеялся Элфрик. — Оно не удержит воду.
Брат Томас, который хотел получить ответ на свой вопрос, одернул его:
— Пожалуйста, дослушай до конца. Он тебя слушал.
Молодой архитектор продолжил:
— Затем поставил бы в это кольцо из шестов второе, меньшего диаметра, с зазором между ними в полфута.
Все напряглись.
— И даже это не остановит воду, — фыркнул мастер.
Эдмунд отмахнулся:
— Помолчи, Элфрик, интересно.
Мерфин помогал себе руками:
— Затем я залил бы в зазор между кольцами строительный раствор. Раствор вытолкнет воду, потому что он тяжелее, забьется во все щели между бревнами, и ничего уже просачиваться не будет. Это называется «коффердам». — В зале стало тихо. — И наконец, вычерпал бы ведрами воду из коффердама, обнажил дно и положил туда обычный каменный фундамент с использованием строительного раствора.
Элфрик онемел. Эдмунд и Годвин с удивлением смотрели на Мерфина. Томас кивнул:
— Благодарю вас обоих. Лично мне решение представляется очевидным.
— Да, действительно, — отозвался олдермен, — вполне очевидным.
Керис удивило, что Годвин хотел поручить мост Элфрику. Конечно, Элфрик ему хорошо известен, надежен, предсказуем, но аббат ведь реформатор, и она думала, брат с восторгом воспримет более оригинальный и практичный замысел Мерфина. Однако церковник предпочел трусливую осторожность. К счастью, дядя переиграл племянника, и теперь в Кингсбридже будет хороший красивый мост, с разъездом для двух повозок. Но желание настоятеля отдать постройку не смелому молодому таланту, а подхалиму с одной извилиной было зловещим знаком.
А Годвин никогда не умел проигрывать. В детстве Петронилла научила его играть в шахматы, подзадоривая тем, что поддавалась. Потом он сел за шахматную доску с Эдмундом, однако после двух проигрышей набычился и отказался играть. Так же мрачен глава монастырской братии сделался и после собрания в гильдии.
Вряд ли ему нравился план Элфрика, но он не мог пережить, что его вроде как надули.
И на следующий день, отправляясь с отцом в дом аббата, Керис решила, что без неприятностей не обойдется. Годвин сухо поздоровался с ними и не предложил прохлаждающих напитков. Эдмунд, как обычно, сделал вид, будто ничего не заметил.
— Я хочу, чтобы Мерфин немедленно приступил к работе над мостом, — начал Суконщик, сев за стол. — У меня есть ручательства на всю сумму, заложенную в его расчеты…
— Откуда? — перебил Годвин.
— От зажиточных купцов города.
Аббат продолжал вопросительно смотреть на него. Олдермен пожал плечами и разъяснил:
— Пятьдесят фунтов от Бетти Бакстер, восемьдесят — от Дика Пивовара, семьдесят моих, и еще по десять фунтов дали остальные.
— Я не знал, что наши горожане так богаты. — В глазах Годвина вспыхнули одновременно испуг и зависть. — Как милостив Бог.
— Вознаграждающий людей за тяжелый труд в течение всей жизни.
— Без сомнения.
— Поэтому я и обещал, что деньги им вернут. Когда мост будет построен, мостовщина пойдет приходской гильдии в счет уплаты заема. Но кто будет сидеть у моста и собирать деньги? Мне кажется, это должен быть представитель гильдии.
— Я никогда не давал на это согласия.
— Знаю, поэтому и заговорил об этом.
— Хочу сказать, что никогда не давал согласия на то, что мостовщина пойдет гильдии.
— Что?
Керис изумленно уставилась на брата. Он же согласился, что он такое несет? Сам говорил об этом ей, Эдмунду, уверял, что брат Томас…
— Ты же обещал, что брат Томас построит мост, если его изберут аббатом, — возмутилась девушка. — Затем Лэнгли снял свою кандидатуру, кандидатом стал ты, и мы полагали…
— Вы полагали, — повторил Годвин со злорадной улыбкой.
Суконщик с трудом сдерживался.
— Это нечестно, Годвин! — глухо бросил он. — Ты прекрасно знал, о чем идет речь!
— Я ничего не знал, а называть меня следует «отец-настоятель».
Эдмунд повысил голос:
— Тогда мы вернулись туда же, где топтались и три месяца назад, когда аббатом был Антоний! Только теперь вместо плохого моста у нас не будет вообще никакого. Неужели ты надеешься построить его бесплатно? Горожане могут одолжить свои сбережения аббатству под залог мостовщины, но просто так денег не дадут… отец-настоятель.
— Тогда им придется обойтись без моста. Я только что стал аббатом. И вы предлагаете мне начать с уступки права, принадлежавшего моему аббатству сотни лет?
— Но ведь временно! — взорвался Эдмунд. — А если ты не сделаешь этого, никто вообще ничего не получит, потому что никакого треклятого моста не будет!
