Еще больнее задел вопрос Прии: «Как танец победителя?»
Он слушал музыку, но не радостный победный гимн Побитой Панды, уже отправленный в корзину. Фар включил радиостанцию, передающую кибер-металл, и теперь тот оглушительно молотил в его голове. Парень установил громкость на максимум, чтобы не слышать постоянно всплывающих в мозгу слов Марина о гордыне и вмешательстве в историю. Он снова и снова прокручивал в памяти напыщенную речь инструктора, и та звучала сильнее, чем оглушительная синтезированная музыка. Сильнее и громче. Диагностика показала, что в работу систем никто не вмешивался. Вы здорово обделались. ВЫ ПРОВАЛИЛИСЬ.
Он не слышал, как Имоджен коснулась ладонью кодового замка. Но громкий голос кузины оторвал от раздумий:
— Прости, что опоздала! Купила мороженого по дороге домой. Подумала, что надо отпра… Фар?
Раздался стук — она что-то уронила, наверное, мороженое, — потом быстрые, выдающие панику шаги.
Фар все так же смотрел в потолок, когда волосы кузины упали ему на лицо. Яркого пастельного цвета, с колющими кончиками. Самым верным сравнением для описания личности Имоджен Маккарти служило бы слово «калейдоскоп». Постоянно меняющаяся, всегда удивительная. Колоритная, она непредсказуемо перетекала из одной формы в другую, производя неизгладимое впечатление.
Волосы в этом отношении служили главным показателем. За 366 дней, прошедших после окончания ею Академии, Фар наблюдал 366 вариаций цвета волос. Она мелировала их каждое утро и каждый вечер мыла. С точки зрения Фара кузина выполняла непомерный объем работы, но у Имоджен не было выбора. Обычная краска держалась слишком долго, а натуральные блондинки неинтересны.
Сегодня она покрасилась в фиолетовый, и теперь все эти волосы лежали у него на лице. Сил, чтобы отвести их рукой, не хватало, и он просто сдувал пряди в стороны.
— Ради Креста! Я думала, ты умер или еще что. — Имоджен откинулась назад, усевшись на пятки. Вновь открылся потолок. Паучок продолжал путь, перебирая восемью лапками по оштукатуренной пустоши. Куда он направлялся? Насколько мог судить Фар, впереди арахнида не ожидало ничего, кроме пустого пространства…
Кузина хмурилась. Взгляд ее задержался на шерстяных чулках и камзоле, которые Фар так и не снял, убегая из Академии — да пошли вы все!
— Что случилось?
— Я провалился.
Имоджен замерла и молча сидела рядом с ним на полу, пока у него в голове гремела, била молотом в уши еще одна кибер-металлическая песня. Потолок плавился в оранжевом бурлении Пламенеющего часа, и прыгающий паучок достиг противоположной стороны комнаты и спрятался за баннером. Поздравляю с семнадцатым днем нерождения, Фар! Плакат пережил событие уже на две недели.
— Я провалился, — повторил Фар, надеясь, что слова улучшат самочувствие или, по крайней мере, придадут этому дню хоть какой-то смысл. Но они только громыхнули о пустой, уже без паука, потолок.
Имоджен отошла и вернулась с картонкой и двумя ложками. Села, скрестив ноги, возле брата.
— Я взяла с ароматом сотового меда. Твое любимое.
Однако из-за мороженого Фар почувствовал себя только хуже. Изысканное угощение с настоящими сливками и натуральным сахаром считалось роскошью. Только сенаторы, высокопоставленные члены Корпуса и люди со связями могли себе его позволить. Когда они с Имоджен были детьми, мать баловала их такими вещами. Как будто пинты фисташек, лайма и малиновых сладостей могли примирить с тем фактом, что она продолжала отправляться в экспедиции, старясь на месяцы за считаные минуты. Шоколадное она купила им и перед тем, как десять лет назад в очередной раз поднялась на борт «Аб этерно» и не вернулась. Корпус объявил корабль безвестно отсутствующим и потерянным.
Так, во всяком случае, сообщили ему представители Корпуса. На той встрече тоже присутствовал шоколад — чашка какао стыла нетронутой на кофейном столике. Фар игнорировал угощение, пристально разглядывая значок офицера в форме символа бесконечности и похожий на песочные часы. Взгляд его блуждал по петле снова и снова. Твоя мать пропала… Сержант Хэммонд тоже. Мне жаль, сынок. Мы сделали все, что могли. Что с ними случилось — останется тайной.
Фар отказывался верить в это даже тогда, в семь лет. Он знал, просто знал, что когда у него будет такой же значок, он вернется назад во времени и найдет «Аб этерно».
— Ешь. — Имоджен протягивала ему ложку, ждала, пока он возьмет. — Сахар и жир лечат все раны.
— Тебе это не по карману, — сказал Фар в потолок.
Она пожала плечами и бросила картонку. Та со стуком упала Фару на грудь.
— Сберегла несколько кредитов, работала сверхурочно в магазине.
Имоджен поступала в Академию на исторический факультет. Весьма популярный, с большим конкурсом, он выпускал гораздо больше историков, чем требовалось для экспедиций. При каждой возможности Имоджен просилась в путешествие во времени — только для того, чтобы в очередной раз узнать, что на ее место берут другого, более опытного историка. Один раз ее записали в резерв (чтобы отметить такую удачу, она купила мороженое с ароматом лаванды и лимона), но в итоге из этого все равно ничего не вышло.
Пока же Имоджен работала консультантом по стилю в бутике, одевала богатых и знаменитых по моде их любимых исторических эпох. Должность в «До и дальше» оказалась хлопотной и низкооплачиваемой, но она всегда возвращалась домой с какой-нибудь очередной историей. Ей нравилось представлять в лицах своих самых колоритных клиентов. Например, Элеонору Чан, жену сенатора, страстную любительницу «ревущих двадцатых»; поговаривали, что Элеонора даже пыталась дать взятку ради участия в экспедиции в Нью-Йорк двадцатых годов двадцатого века. Или Люсиль Марше, которая носила только белые столы с расшитой каймой и сидела на строгой диете из пищевых кубиков с ароматом сои. А еще Патрика Лукаса, который постоянно заказывал цилиндры и прочие изысканные головные уборы и не хотел платить, когда приходил заказ.
Фар никогда не встречался с этими людьми, но воспринимал их теперь как старых знакомых. Пародии Имоджен были ничем не хуже записей рекордеров, и это радовало Фара, потому что он решил никогда больше последних не смотреть.
— Что случилось сегодня? — Какая-нибудь забавная история была бы кстати и, может быть, помогла отвлечься от навязчивых мрачных раздумий.
— Получила нагоняй за то, что принесла миссис Чан платье с заниженной талией большего размера. — Имоджен воткнула ложку в мороженое, и серебряные браслеты на ее запястье звякнули. — Поступил новый заказ на костюм. МВЦ «Черчилль» готовится исследовать Флоренцию четырнадцатого века. Так что всю следующую неделю буду тонуть в платьях эпохи Возрождения. Придется просмотреть весь гардероб рекордеров, чтобы подго…
Она оборвала себя на полуслове. Неожиданный поворот в разговоре расстроил Фара. И зачем она… Ах, да. Машины времени. Путешествия по времени. Гардеробы.
Как раз то, что нужно, чтобы отвлечься.
