Я добралась до безопаски, а там — он: под метр девяносто, накачанный, светло-рыжий, лет тридцати пяти. Первый поцелуй у меня был с рыжим, и с тех самых пор они — моя слабость. А этот — самый красивый мужик за всю мою жизнь. Я завелась сразу, едва его увидела. Быстренько пометим себе: ТАК ВАШУ МАТЬ НЕ БЫВАЕТ. Мужчины каждый день смотрят на женщин, которые ходят мимо в юбках и узких джинсах, и у них случаются эрекции на секундочку, ну, хотя бы слегка привстает. Но у женщин такое редко, чтобы увидела мужика и подумала: Тыдыщь! Я его рассматривала сверху донизу, пытаясь отыскать хоть сантиметр, который не был бы Гастоном из «Красавицы и Чудовища» — и хоть бы хны. Ему не хватало только конского хвоста и бантика.
Я вздохнула, и перед тем, как пройти в рамку металлоискателя, он на меня посмотрел. Вся моя кровь прилила к вагине, я улыбнулась ему — и тут же вспомнила, что похожа на Брюса Виленча. (Тем из вас, кто его не знает и слишком ленив, чтобы погуглить, скажу: просто представьте сову-сипуху в светлом парике.) Я прошла безопаску, двинулась к своему выходу и — бум! Снова он, и выглядит еще круче, чем раньше. На нем был джемпер с длинным рукавом, облегавший грудь достаточно плотно, чтобы все там разглядеть. А там — то, к чему хочется прижаться щекой и дышать феромонами, пока этот парень тебя не возьмет, как Марлон Брандо в «Трамвае „Желание“», или Райан Гослинг в чем-у-год-ноооо.
Я рванула в туалет, пытаясь отыскать в сумочке косметику, а сумочка у меня — настоящая бездонная яма, если мне что-то нужно (да и в любое другое время). Не вру: у меня в сумке все, что у настоящего страуса в гнезде. В жизни не соглашусь на проект глянцевого журнала «Что у вас в сумочке?», потому что народ увидит все это веселье и нежданчики и, наверное, решит, что меня надо в больницу. Я нашла румяна и помаду, подумала: «Отлично. Вот и все, что мне нужно, чтобы сделать из двойки четверку». Глянула в зеркало, увидела, какую угревую сыпь себе нарисовала, и заржала. Пофиг. Закатала треники, чтобы открыть лодыжки, подумала: «Подчеркнем мои самые выигрышные части». Почистила зубы пальцем, поплескала везде водой. Вышла как на подиум и проплыла точно мимо него. Он ни разу, ни на секунду не взглянул на меня в терминале.
Я купила жвачку и журнал с Дженнифер Энистон на обложке и, раздавленная, села в самолет. Устроилась на крошечном кресле у окна и стала читать, как Дженнифер планирует умереть в одиночестве, это так несправедливо, — и тут опять он, заходит в самолет. Он шел по проходу, я смотрела на него, у него мышцы на руках выпирали, огромные руки сжимали сумку, пока он пробирался между креслами. Я думала: «Может, когда он будет проходить мимо, притворюсь, что чихнула… и упаду перед ним на пол… и он споткнется и свалится в меня». А потом я увидела, что он садится рядом.
Нет, подумала я. Не может он сидеть со мной. Нет, нет, нет. Но — ДА! Гейм, сет, мать его, матч, подумала я; поехали.
Я никогда не разговариваю с попутчиками в самолетах. Тут как повезет, и мне везло то на Джеймса Тобэка (погуглите), который сказал: «Женщину толком и не узнаешь, пока жопу ей не вылижешь», — еще даже до взлета, то на даму, которая три часа показывала мне фотографии своей покойной птички. Но на этом рейсе я сразу повернулась к нему.
— Привет, я Эми.
Он улыбнулся, открыв щербинку между передними зубами. Больше всего на свете люблю такие щелочки у мужчин.
— Привет, я Сэм, — сказал он с британским акцентом.
Скоро я выяснила, что он служит в британской морской пехоте и что в городе он всего на пару дней. Я не знала, что нафиг делать. Слишком много всего. Мне казалось, что в меня что-то вселилось, и я не владею голосом, как Сигурни Уивер в конце «Охотников за привидениями». У меня, как говорится, началось бешенство матки. Кем говорится? Не знаю. Заткнитесь и читайте дальше, как меня обработал этот британский супергерой. Мы взлетели, и я сделала вид, что ооочень боюсь летать. Нас совершенно не болтало, но я все равно нашла повод вцепиться в его руку и уткнуться лицом в его плечо, вдыхая его запах. Я открыто на него вешалась, и мы оба смеялись от того, каким ледоколом я перла. Клитор у меня стучал, как Сердце-обличитель, и я все вспоминала песню 98 Degrees «Дай мне всего одну ночь» (UnaNoche). В то время я была типа немножко знаменита, но он обо мне не слышал, и это был еще один большой плюс. Я сказала ему, что вечером у меня концерт и, может, встретимся после. Мы обменялись имейлами, и я молилась всем богам, чтобы это произошло.
Пару раз я уже была в таких ситуациях, когда у меня мог случиться секс на одну ночь, но я просто не смогла пойти до конца. Раз или два инстинкты говорили мне «нет». Не было ощущения безопасности. Но в основном я не делала этого просто из лени. Я думала о всяких бытовых вещах, типа — когда можно будет уйти и поесть пасты? Мы не встречаемся, так что я не могу делать всякое домашнее — типа зубы почистить, умыться, надеть маску для сна и вставить беруши. Предполагается, что все должно быть горячо и сексуально, но утром я похожа на Шрека-блондинку. Что будет утром? О чем нам говорить? Мне вызвать ему убер? А если он скажет что-нибудь обидное или попытается заняться со мной сексом с утра, когда, как нам обоим известно, вагина у меня пахнет, как миска рамена? Я просто слишком прагматична и ленива для секса на одну ночь. Я думаю о последствиях и не пью, как пила в колледже.
Но с Сэмом было совсем по-другому. Он меня так заводил, он был воплощением моих фантазий. Даже акцент делал его каким-то нереальным. Мне не было больно из-за того, что он вернется к себе домой, за границу, вскоре после того, как взойдет солнце. Когда мы расстались в аэропорту, я отправилась на концерт и всю дорогу задерживала дыхание, надеясь, что он мне напишет. И точно: когда концерт закончился, меня ждал имейл, в котором он спрашивал, как все прошло. В ответ я прикололась, что меня заметили и что меня в этом бизнесе ждет успех.
Он написал: «Кто тебя заметил?».
Я ответила: «Фокусник. Буду у него ассистенткой». Мне казалось, это довольно смешно.
Он написал: «Он тебя распилит пополам?».
Я ответила: «Я надеялась, это сделаешь ты».
БАМ! Самое агрессивно-сексуальное и самое правдивое, что я когда-либо написала. И это сработало.
Мы договорились встретиться в баре на первом этаже моей гостиницы. Выпили по полбокала пива, потанцевали под Айс Кьюба, который нам сказал, что все можно, если попотеть, — и ушли. Проход через ярко освещенный вестибюль в полумрак лифта добавил до фига реальности в то сексуальное приключение, которое мы оба пытались пережить. В лифте у меня крутилось в голове следующее: трахни меня трахни меня трахни трахни трахни.
В тот момент мне правда было нужно подпитать свою сексуальную уверенность. Я недавно узнала, что парень, в которого я была влюблена и с которым встречалась в прошлом, оказался геем. Хотя с тех пор, как мы встречались, и прошло какое-то время, его камингаут все равно разбил мне сердце. И я начала сомневаться в себе. Человека, благодаря которому я так долго чувствовала себя красивой и желанной, привлекают мужчины. Я думала: я что, похожа на мужика? Когда становишься старше и мудрее, уверенность черпаешь изнутри, а не из того человека, с которым занимаешься сексом. Но в тот момент известие, что парень, с которым я встречалась, оказался геем, меня крепко придавило. Мне было сложно чувствовать себя сексуальной, и я сомневалась в том, стою ли чего-то.
