Поскольку трасса крайне сложная, я сокращаю время тренировок, чтобы сохранить свежесть. Единственная тестовая гонка в компании других спортсменов позволит мне получше разобраться в своих ощущениях.
Тренер советовал мне бежать осторожно, но я начинаю быстро, очень быстро. Стефан, стоя на вершине первого подъема, не ожидает увидеть меня, проходящего дистанцию в таком темпе. Я не следую его инструкциям, так как чувствую потребность выложиться полностью, проверить себя, чтобы знать свой предел и подойти к нему как можно ближе три дня спустя.
После великолепного начала мне придется поплатиться за эту стратегию в конце дистанции, когда молочная кислота забьет и обездвижит мои мышцы. Высота – около 1500 метров – тоже внесет свою лепту!
Но я знаю что делаю, и особенно чего я добиваюсь. Я стремился к этим ощущениям, потому что хорошо понимал: стать олимпийским чемпионом будет нелегко. Я хотел в последний раз почувствовать вкус крови во рту перед решающим прыжком.
Что касается стрельбы, я знаю, что нахожусь на правильном пути и что место мне подходит. В прошлом году мне удалось отстрелять 29 из 30 во время предолимпийской недели. В моем виде спорта это имеет решающее значение: единственная маленькая пуля, сдвиг на сантиметр могут изменить ход всей карьеры.
Я уверен в себе, поскольку ветра нет. Это значит, что случайности нашей дисциплины, иногда очень капризной, будут сведены к минимуму. У меня было четыре дня, чтобы внести маленькие поправки в работу винтовки, как бывает всякий раз, когда мы приезжаем на новое место. В техническом плане все в порядке, поэтому самым главным будет психологический аспект, способность укротить внутренних демонов.
Я отвечу журналисту TF1, который спросит о моем расположении духа, что я «как лошадь в стартовом боксе».
Со времен Ванкувера мне также пришлось научиться справляться с вниманием прессы и давлением, которое оказывается на фаворита. Пресс-конференция за два дня до спринта, которая была для меня новинкой на первых Играх, стала привычным ритуалом. Я чувствую на себе пристальное внимание, чуть ли не слежку, со стороны французских и зарубежных медиа. Мои победы в начале сезона только подогревают ожидания.
Я отвечу журналисту TF1, который спросит о моем расположении духа, что я «как лошадь в стартовом боксе». Этот образ прекрасно отражает мои ощущения. Животная, почти звериная сторона таких моментов сейчас проявляется сильнее, чем когда-либо прежде.
Умираю от страха
Открыв газету L’Equipe накануне первой гонки, я обнаруживаю себя на первой полосе рядом с Алексисом Пентуро
[17]. Имея четыре титула чемпиона мира и дважды победив в общем зачете Кубка мира, я еще ни разу не удостаивался такой чести…
После заключительной тренировки устраиваюсь на двухместном диване, который мы делим с Алексисом Бёфом, чтобы посмотреть по телевизору церемонию открытия. Биатлон – жестокая дисциплина, с шестью гонками за две недели, мы одни из самых загруженных спортсменов. Даже нет и речи, по крайней мере на этих Играх, чтобы тратить энергию, стоя более двух часов на стадионе накануне самого важного дня в твоей жизни.
Я закрываю глаза в последний раз, после того как столько мечтал о дне, который мне предстоит пережить. Завтра.
В мире французского спорта газета L’Equipe, без сомнения, является самым авторитетным изданием. В любом случае именно ее я читаю больше всего, как и все любители спорта.
Когда открываю газету, знаю, что там обязательно пойдет речь о моей сегодняшней гонке. Но каково же мое удивление, когда на первой полосе я вижу свое лицо под заголовком «Суббота, Мартен?»
Мне нравится быть человеком, которого все пытаются победить, я рад, что могу справиться с грузом ожиданий, который иногда ложится на мои плечи. Но, закрыв газету, вытянувшись на своей кровати, один в комнате в сердце Олимпийской деревни, я боюсь. Умираю от страха.
Вот уже три года я, однако, лучший биатлонист в мире. Работал больше чем когда-либо ради достижения этой цели, и сейчас я на пике своей формы. Но несмотря на эту уверенность, я знаю, что спорт полон случайностей и что статус, каким бы высоким он ни был, никогда не служил гарантией того, что ты обязательно завоюешь медаль. Постепенно меня охватывает дрожь, становится трудно дышать. Я ищу выход из этого состояния и хватаю телефон, чтобы запустить плей-лист, который Элен состряпала для меня перед отъездом. Закрываю глаза и позволяю музыке Людовико Эйнауди мягко снять напряжение. Через несколько минут настанет пора сосредоточиться на соревновании, собрать сумку, выбрать лыжи, размяться и отрегулировать винтовку. С этого момента больше не будет места для сомнений.
Мне нравится быть человеком, которого все пытаются победить, я рад, что могу справиться с грузом ожиданий, который иногда ложится на мои плечи.
После двух сотен стартов на Кубке мира мой распорядок накануне соревнований отточен до мелочей. Он начинается за три часа до гонки с приема пищи – естественно, это белое мясо и что-то из углеводов, – и продолжается вплоть до старта. Это мой незаменимый союзник, помогающий подавить паразитные мысли и ничего не забыть. Я мог бы все сделать с закрытыми глазами, но тем не менее накануне каждой гонки я записываю на листке бумаги расписание и особенности завтрашних соревнований. Конечно, больше для чувства уверенности, чем для того, чтобы потом сверяться с записями.
Это может показаться немного маниакальным, но жесткость протокола играет очень важную роль. Он позволяет мне плавно включиться в режим соревнований и избежать любых непредвиденных ситуаций. Если большой спорт – это постоянная адаптация, при которой ты должен принимать решения за доли секунды, то спортсмены высокого уровня приходят в ужас от сюрпризов.
После того как я в десятый раз проверил свою сумку, сажусь в автобус, чтобы доехать до стадиона. За час до старта прихожу к Кристиану Фавру, готовящему мои лыжи. Вот уже неделю он их тестирует в компании Сильвана Фанжа-Кларе, специалиста компании Rossignol – поставщика моего снаряжения. Из тридцати пар лыж, которые они проверяли в предыдущие дни, остались только две пары, подходящие к сегодняшним условиям снега. Теперь мне предстоит сделать окончательный выбор, который должен занять не более 10 минут, чтобы потом сервисеры успели правильно их смазать. Без помощи Кристиана и Сильвана я никогда бы не смог перепробовать такое количество лыж, а значит, упустил бы оптимальный выбор.
Это может показаться странным для товаров, выпущенных заводским способом, но живой материал, из которого состоят лыжи, такой как дерево, делает уникальной каждую пару. Жесткость лыжи, ее профиль, структура под пяткой, – каждый параметр контролируется производителем Rossignol, чтобы подходить под разные условия снега. Остается только сделать правильный выбор, но для этого, несмотря на все технологии мира, есть только один способ – тестирование человеком.
Далее все идет своим чередом: меньше чем за час до гонки я должен отрегулировать винтовку, пройти материальный контроль и размяться, это всё за 45 минут. Все это время я много пью и проглатываю энергетический гель, чтобы предотвратить гипогликемию.
