– Но откуда оно взялось? Когда он родился, у него этого не было, я точно помню! – возразила она.
– Младенцы очень редко рождаются с родинками, – объяснила я, развязывая полотенце, обмотанное вокруг шеи Джемми. – Ну вот, ты готов. Иди и будь хорошим мальчиком. Ужин будет готов, как только мы сможем его приготовить. – Я повернулась к Бри: – Родинки обычно появляются в возрасте около трех лет, и чем старше люди становятся, тем их больше.
Джемми, освобожденный от плена, трогал свою бритую голову обеими руками, будучи при этом страшно довольным, и напевал практически про себя:
– Шарлотка, шарлюха – шлюха.
– Ты уверена, что все в порядке? – Брианна все еще хмурилась и сомневалась. – Это не опасно?
– О, да ну, это ерунда, – уверил ее Роджер, взглянув поверх газеты. – У меня точно такое есть, с самого детства. Прямо… здесь. – Его лицо внезапно изменилось, когда он задрал руку и опусти ее на заднюю часть головы, прямо над линией роста волос, за левым ухом.
Он посмотрел на меня, и я увидела, как дернулось его горло, когда он сглотнул, его неровный шрам от веревки потемнел на внезапно побледневшей коже. Тонкие волоски на моей руке встали дыбом.
– Да, – сказала я, отвечая на его взгляд и надеясь, что мой голос не дрожит. – Этот вид родинок… часто наследственный.
Джейми ничего не сказал, но его рука крепко сжала мою.
Джемми стоял на четвереньках, пытаясь уговорить Адсо вылезти из-под скамейки. Его шея выглядела маленькой и хрупкой, а бритая голова выглядела почти по-инопланетному белой и шокирующе голой, как шляпка гриба, выглянувшая из-под земли. Глаза Роджера на мгновение задержались на ней, затем он повернулся к Бри.
– Я уверен, что он сам подхватил пару вшей, – сказал он, его голос был только самую малость громче обычного. Он поднялся, расслабил ремешок, который держал в хвосте его густые черные волосы, и отчаянно зачесался. Обеими руками. Затем, улыбаясь, он поднял ножницы и протянул их ей. – Яблоко от яблони, знаешь ли. Не поможешь и мне с этим?
Часть десятая
Где же Перри Мейсон
[40], когда он так нужен?
Глава 76
Опасная переписка
Плантация Маунт Джосайя, колония Вирджиния.
Лорд Джон Грей
Мистеру Джеймсу Фрэзеру, эсквайру,
Фрэзер Ридж, Северная Каролина,
Шестое марта, 1775 год от Рождества Христова
Дорогой мистер Фрэзер!
Скажите ради всего святого, во что же Вы ввязались? За годы нашей дружбы я успел хорошо Вас узнать: помимо нетерпения и упрямства, Вы, несомненно, обладаете умом и честью. Однако, видимо, проигнорировали все предостережения, поскольку я обнаружил Ваше имя в нескольких списках возможных предателей и мятежников, замешанных в незаконных сборищах и потому подлежащих аресту. Тот факт, что Вы до сих пор на свободе, друг мой, объясняется лишь отсутствием военных в Северной Каролине. Но ситуация может измениться в любой момент. Джосайя Мартин взывает Лондон о помощи, и, уверяю, получит ее. Если бы генерал Гейдж не застрял в оккупированном Бостоне, а лорду Дансмору удалось бы закончить в Вирджинии сбор отрядов, армия добралась бы до Вас в считаные месяцы. Не стоит питать иллюзий: возможно, действия короля и необдуманны, зато правительство осознало, пусть и с опозданием, что по колониям распространяются хаос и смятение. И предпримет все усилия, дабы подавить беспорядки и пресечь их губительное воздействие.
Вы далеко не глупец и наверняка понимаете последствия своих действий. А я, будучи Вашим другом, обязан предупредить прямо и без обиняков: Вы подвергаете свою семью огромной опасности и затягиваете узел на собственной шее.
Во имя привязанности, которую Вы, возможно, еще ко мне питаете, а также ради наших теплых отношений, я умоляю Вас оборвать эти опасные связи, пока еще есть время.
Джон.
Дочитав письмо, я взглянула на мужа. Он сидел за столом, заваленным бумагами и коричневыми осколками сургучных печатей. Бобби Хиггинс принес добрую охапку писем, газет и посылок, и Джейми отложил послание лорда Джона напоследок.
– Он очень за тебя боится, – сказала я, опуская исписанный листок на стопку остальных.
Джейми кивнул.
– Для человека его круга назвать действия короля необдуманными – почти что измена, саксоночка.
Мне показалось, что он пытается отшутиться.
– Там говорится о списках. О каких?
Пожав плечами, Джейми выудил из кучи бумаг на столе грязную измятую страницу, похоже, побывавшую в луже, и передал мне.
– Думаю, нечто вроде этого.
Список был неподписанный, почти нечитаемый и с множеством орфографических ошибок. В нем перечислялись «выротки и изврощенцы», которые словом, делом и даже своим внешним обликом представляли угрозу для всех, кто ценит мир и благоденствие. Далее автор описывал меры наказания: избить, содрать кожу, «акунуть в гарячую смолу», «привизать к забору», а особо злостных нарушителей следовало «павесить на крыше собственнава дома».
– Где ты его взял?
Я брезгливо бросила листок на стол.
– В Кэмпбелтоне. Кто-то отправил его мировому судье Фаркуарду. А тот передал мне, потому что там фигурирует мое имя.
– Неужели? – Я прищурилась, вглядываясь в кривые строчки. – А, ну да. Вот. Дж. Фрэзер. Это точно ты? Фрэзеров много. А среди них полно Джонов, Джеймсов, Джейкобов или Джозефов.
– Сравнительно немногих можно описать, как «рыжеволосого выродка», «чумного растовщика, сукина сына, что шарится по борделям, когда не надирается и не поднимает бунт на улицах».
– Хм, я, видимо, не дочитала.
– Где-то там, внизу страницы. – Он равнодушно взглянул на список. – Наверное, написано Бьюкеном, мясником.
– Даже если допустить, что слово «растовщик» существует, ума не приложу, с чего он вообще взял подобные глупости? У тебя же нет денег, чтобы давать в долг.
– Для обвинения совсем не обязательно иметь основания, саксоночка, – криво усмехнулся Джейми. – Благодаря Макдональду и Бобби очень многие считают, что деньги у меня водятся. А раз я никому не занимаю, так, верно, оттого, что отдаю их евреям и спекулянтам вигам. Ведь ради собственной наживы я без зазрения совести готов разорять добрых людей.
– Что за чепуха?
– Есть еще один документ, тут слог поприличнее.
Порывшись на столе, он извлек из вороха писем листок дорогой бумаги, исписанный аккуратным каллиграфическим почерком. Этот список попал в редакцию газеты в Хиллсборо от некоего «друга правосудия». Имени Джейми в нем не значилось, но объект обвинений был очевиден.
