Заявление прозвучало как выстрел. Воцарилось гробовое молчание. Первым его нарушил удовлетворенно хмыкнувший Алан Кристи. Он поднялся на ноги, неприятно ухмыляясь и все еще держась руками за живот.
– Ну, что? Прижучили тебя?
Раздражение Джейми переросло в бешенство. А за ним в глубине души – хоть он пока и не готов был это признать – скрывался страх.
– Я свои шрамы напоказ не выставлял, – тихо произнес он. – Тем не менее их видело множество людей. И ни с кем из них я не спал.
– Не спорю, многие болтают об отметинах у вас на спине, – парировала Мальва. – Да и тот жуткий след, который остался после сражения при Каллодене, ни для кого не секрет. А что скажете насчет шрама в виде полумесяца поперек ребер? Или о том, крохотном, на левой ягодице?
Она ухватила себя чуть пониже спины, чтобы показать точнее.
– Не в центре, а как бы… чуть ниже, на внешней стороне. Размером с фартинг.
Девушка серьезно и торжествующе смотрела на Джейми.
– У меня нет… – начал было он. И в смятении осекся.
Господи, а ведь верно. След от укуса паука в Вест-Индии. Ранка тогда загноилась, образовался абсцесс, который в конце концов прорвался, к немалому облегчению. С тех пор Фрэзер не вспомнил о нем ни разу, но шрам-то был!
Ну, все. Они уже поняли, что он вспомнил.
Том Кристи закрыл глаза, и под бородой заходили желваки. А его сын вновь радостно хмыкнул, скрестив руки на груди.
– Хочешь поспорить? – издевательски спросил парень. – Тогда снимай портки и показывай зад!
Джейми едва сдержался, чтобы не посоветовать, что делать самому Алану с его собственным задом. Вместо этого он глубоко вдохнул в надежде, что при выдохе его осенит какая-нибудь блестящая идея. Увы.
Том Кристи открыл глаза.
– Что ж, – невыразительно проговорил он, – подозреваю, вы не оставите жену, чтобы жениться на Мальве?
– Я никогда на такое не пойду!
Комментарий Тома вызвал в Джейми бурю гнева с оттенком некоторой паники при одной лишь мысли остаться без Клэр.
– В таком случае мы заключим сделку.
Кристи потер лицо ладонью. Его плечи опустились от усталости и отвращения.
– Содержать мать и ребенка. Официально признать права наследника. Если пожелаете, можете с женой сами его вырастить…
– Вон!
Джейми медленно поднялся, оперся руками на стол и наклонился вперед, не сводя глаз с Тома.
– Забирайте свою дочь и убирайтесь вон из моего дома!
Кристи умолк и зловеще нахмурился. Девчонка снова горестно захлюпала, уткнувшись в передник. Фрэзера охватило странное чувство, будто время остановилось и теперь они навеки останутся в этой комнате, играя в гляделки с Томом, как цепные псы, не в силах опустить взгляд, потому что пол внезапно исчез и они зависли над пропастью в бесконечном мгновении перед падением.
Наваждение как рукой сняло, когда Алан потянулся к ножу. Заметив это, Джейми яростно вцепился пальцами в столешницу. Еще секунду назад он не чувствовал собственного тела, а сейчас кровь застучала в висках, прилила к мышцам, тело напряглось и задрожало от порыва хорошенько врезать паршивцу. И свернуть шею его сестрице, чтобы не ревела.
Алан Кристи почернел от гнева, но ему хватило ума не доставать нож.
– Я бы с удовольствием отвинтил твою голову, недомерок, и вернул бы тебе пожонглировать, – вкрадчиво произнес Джейми. – Поэтому выметайся-ка подобру-поздорову.
Молодой Кристи облизал губы и так крепко сжал рукоять ножа, что побелели костяшки, но при этом в глазах его мелькнула нерешительность. Он взглянул на неподвижную подбоченившуюся фигуру отца, мрачно сомкнувшего квадратные челюсти. Освещение в комнате несколько поменялось, и боковые солнечные лучи падали на седую клочковатую бородку Тома, а также его шрам, тонкой розоватой змейкой извивающийся на подбородке.
Кристи-старший медленно выпрямился, опираясь руками на бедра, резко помотал головой, словно вылезший из воды пес, и встал. Потом схватил Мальву за руку, поднял со стула и подтолкнул ее, рыдающую и спотыкающуюся, к выходу.
Алан последовал за ними и, проходя мимо, намеренно задел Джейми плечом, источая враждебность. Потом еще раз напоследок злобно зыркнул через плечо, все еще придерживая рукоятку ножа, и наконец ушел. Их шаги прогрохотали по половицам в прихожей, после чего громко хлопнула входная дверь.
Опустив взгляд, Джейми с удивлением обнаружил, что по-прежнему упирается ладонями в потертую столешницу. Он выпрямился и крепко, до боли в суставах, сжал кулаки. Его бросило в пот.
За дверью послышались легкая поступь, и в комнату вошла миссис Баг с подносом. Поставив его на стол, она поклонилась и вышла. На подносе стояли хрустальный кубок и графин отличного виски.
Джейми хотел рассмеяться, но не смог, как будто разучился. Бокал с выпивкой блестел в солнечном свете, точно драгоценный минерал хризоберилл. Чувствуя благодарность к миссис Баг, Фрэзер осторожно коснулся стекла, однако решил, что пока нечего праздновать. Дьявол вольготно сеет семена зла по миру, и от него придется откупаться, как ни крути. Надо найти Клэр, пока не растерял последнее.
* * *
Некоторое время спустя легкие облачка потемнели и превратились в грозовые тучи. В лощине поднялся холодный ветер, он гнул кроны лавровых деревьев, так что ветки трещали, как сухие кости. Медленно поднявшись на ноги, я начала карабкаться к вершине холма.
Меня мало волновало, куда идти и промокнет ли моя одежда. Знала лишь, что домой возвращаться не хочу. Когда я кое-как добралась до тропы, ведущей к Белому роднику, начался ливень. Крупные капли зашлепали по листьям лаконоса и лопуха, а ели и сосны задышали, источая благоухающие ароматы.
Дождь, барабанивший по листьям и ветвям, стал постукивать по мягкой почве тяжелой дробью – начинался град. Крошечные ледяные горошины весело подскакивали по хвое и царапали кожу.
Я побежала к пихте, раскинувшейся над родником, и укрылась под сенью ее веток. От градинок по воде расходилась рябь, но они быстро таяли и исчезали в темной глубине. Я сидела, дрожа от холода и обхватив руками колени, чтобы согреться.
«Надо его понять, – проговорил мой внутренний голос. – Все тогда решили, что ты при смерти. Даже ты сама. Знаешь ведь, как бывает… Сама видела, как ведут себя люди в состоянии глубокого горя, столкнувшись с утратой».
Да, видела. Они ищут утешения, стараясь хотя бы ненадолго укрыться в теплых объятиях от холода смерти.
– Он этого не делал! – упрямо сказала я вслух. – Если бы отчаяние толкнуло его на такой поступок, я бы смогла его простить. Но, черт побери, он этого не делал!
Подсознание утихло, сдавшись под напором моей уверенности. И все же в глубине сердца оставалось подспудное чувство, столь слабое и едва уловимое, что его нельзя было назвать ни подозрением, ни сомнением. Эдакие настороженные мыслишки, словно древесные лягушки, выглядывавшие из вод темного колодца моей души. Однако их еле слышные поквакивания грозили со временем слиться в такой громкий хор, что небеса задрожат.
