Лорд Джон закрыл глаза – похоже, молился, прося у Господа силы. Брианна схватила его за руку, и он вздрогнул от неожиданности.
– Что, правда такое поразительное сходство? – спросила она. – У нас с ним?
С ним… Как странно ощущаются эти слова на языке…
Лорд Джон сосредоточенно разглядывал ее лицо, черту за чертой.
– Пожалуй, – медленно отозвался он. – Для меня, во всяком случае. Для стороннего наблюдателя вряд ли. Цвет волос другой, потом его мундир… Однако милая моя, вы ведь и сами выглядите столь… интересно…
Эксцентрично, ты хотел сказать. Брианна вздохнула.
– …что на меня и так все пялятся, – закончила она за него и надвинула на лоб поля шляпы, закрывая не только волосы, но и часть лица. – Что ж, тогда пойдем туда, где меня не увидит никто из его знакомых.
* * *
Набережная и улицы, прилегающие к рынку, были запружены толпами; скоро в каждом трактире расквартируют солдат. Отец с Джемом сейчас были у Александра Лиллингтона, мать с Мэнди – у доктора Фентимана, оба в эпицентре сплетен. Брианна объявила, что не собирается и близко подходить к родителям до тех пор, пока не узнает все подробности. К этому лорд Джон был вовсе не готов, однако препираться не стал – не до того.
Необходимость уединения оставила мало выбора: либо кладбище, либо заброшенный ипподром. Учитывая обстоятельства, заметила Брианна довольно резким тоном, ей совсем не хотелось гнетущих напоминаний о смерти.
– А эти… обстоятельства, – осторожно уточнил лорд Джон, обводя ее вокруг огромной лужи, – относятся к завтрашней казни? Стивен Боннет, я так понимаю?
– Да, – рассеянно отозвалась Брианна, – но это подождет. У вас ведь нет планов на ужин?
– Нет, но…
– Уильям, – перебила она. – Девятый граф Элсмир, говорите?
– Уильям Кларенс Анри Джордж, виконт Эшнесс, барон Дервент – и да, девятый граф Элсмир.
Брианна поджала губы.
– То есть, я так понимаю, его отцом считается кто-то другой, не Джейми Фрэзер.
– Считался, – поправил ее лорд Джон. – Некий Людовик, восьмой граф Элсмир, если быть точным. Насколько мне известно, восьмой граф скончался в день рождения своего… э-э… наследника.
– Скончался от чего? От радости?
Брианна явно пребывала в опасном настроении. Лорд Джон с интересом отметил смешение генов: сдержанную ярость отца и острый язычок матери – сочетание весьма причудливое, хоть и грозное.
– От выстрела, – пояснил он с нарочитой веселостью. – Его застрелил ваш отец.
Брианна замерла как вкопанная.
– Кстати, об этом мало кто знает, – продолжал лорд Джон, делая вид, будто не заметил ее реакции. – Коронер вынес вердикт: смерть в результате несчастного случая, что, собственно, недалеко от истины.
– Недалеко от истины… – пробормотала она, слегка обалдев.
– Разумеется, ходили слухи, – продолжал лорд Джон, взяв ее за руку и увлекая вперед. – Однако единственным свидетелем – кроме бабки и деда Уильяма – был ирландский кучер; его быстро спровадили в Слайго. Мать ребенка умерла в тот же день; поговаривали, что смерть его сиятельства…
– Мать тоже умерла?!
На этот раз Брианна не остановилась, лишь бросила на спутника пронзительный взгляд темно-синих глаз. Впрочем, лорд Джон привык противостоять кошачьим Фрэзеровским взглядам и нисколько не смутился.
– Ее звали Женева Дансени. Она умерла вскоре после рождения Уильяма, от кровотечения – совершенно естественная смерть.
– Совершенно естественная, – пробормотала Брианна себе под нос. – А эта Женева… она была замужем за графом? Когда они с папой… – Слова застряли в горле; было видно, как сомнения и противоречия борются с неопровержимой внешностью Уильяма – и характером ее отца.
– Он не рассказывал, да и я ни при каких обстоятельствах не стал бы расспрашивать, – отрезал лорд Джон, встретив ее взгляд. – Каковы бы ни были отношения Джейми с Женевой Дансени, я не верю, что он способен на столь бесчестный поступок.
Брианна слегка расслабилась.
– Я тоже, но… – Губы поджались и вновь раскрылись. – Как вы думаете, он ее любил?
Его поразил не сам вопрос, а то, что ему никогда не приходило в голову его задать – разумеется, не Джейми, но даже самому себе. А почему, собственно? Он не имел никакого права ревновать, а если уж настолько забылся, что позволил себе позорную слабость, то в случае Женевы Дансени это уже не имело смысла: о происхождении Уильяма лорд Джон узнал лишь через несколько лет после смерти девушки.
– Понятия не имею, – сухо ответил он.
Пальцы Брианны беспокойно барабанили по его руке; она бы высвободилась, но он накрыл их сверху ладонью, успокаивая.
– Черт, – пробормотала она и все же суетиться перестала и пошла вперед, приноравливаясь к его короткому шагу. В песке проросли сорняки; Брианна задумчиво пнула пырейник, и сухие семена разлетелись по ветру. – Если они любили друг друга, то почему он на ней не женился?
Лорд Джон рассмеялся над столь невероятным предположением.
– Женился! Милая моя, он ведь служил у них конюхом!
В глазах Брианны сверкнула искорка недоумения. Лорд Джон готов был поклясться, что сейчас она спросит: «Ну и что?»
– Господи, где же вы росли?
От отца Брианна унаследовала умение держать лицо, однако искренность матери все же просвечивала сквозь маску. Решение пришло к ней за секунду до того, как улыбка медленно тронула губы.
– В Бостоне, – ответила она. – Впрочем, вы и так знаете, что я – дикарка, разве нет?
– Это отчасти объясняет ваши республиканские настроения, – хмыкнул лорд Джон. – Тем не менее я попросил бы вас держать их при себе, хотя бы ради семьи. Ваш отец и без того уже попал в неприятную историю. В любом случае, смею вас уверить, дочь баронета никогда бы не вышла за конюха, какими бы ни были их отношения.
Брианна хмыкнула в ответ: весьма выразительный, хоть и неженственный звук.
– К тому же он был условно освобожденный – якобит, предатель. Поверьте, никому из них брак не пришел бы в голову.
Какое-то время они молча брели по песку, погруженные каждый в свои мысли. Наконец Брианна вздохнула так, что он не только услышал, но и почувствовал.
– Вам известно, почему отец убил графа? Он не рассказывал?
– Ваш отец никогда не говорил со мной о Женеве, о графе, о происхождении Уильяма. – Лорд Джон не отрываясь смотрел на чаек, ковыряющих песок; голос его звучал четко и размеренно. – Однако мне известно. В конце концов, Уильям – мой сын, по крайней мере, в общепринятом смысле.
– И как же это получилось?
– Родители Уильяма – предполагаемые – умерли в день его рождения. У отца – у графа, то есть – не было близких родственников, и мальчика оставили на попечение деда, лорда Дансени. Сестра Женевы, Изабель, заменила ему мать. Ну а я… – Он небрежно пожал плечами. – Я женился на Изабель и стал опекуном Уильяма… Мой сын.
