Отъезд назначили на первое октября, но слухи по городу пошли гулять еще двадцать четвертого, то есть буквально через несколько часов после того, как стороны ударили по рукам. Ну, а двадцать шестого Августа пригласили во дворец. Одного. Для приватной беседы с Его величеством. С глазу на глаз, так сказать, и в неформальной обстановке.
— Мне сообщили, что вы и графиня на днях покидаете столицу, — Максимилиан начал с главного. Расставил, так сказать, приоритеты.
— Это не секрет, ваше величество, — мягко ответил Август. — Мы действительно уезжаем. Сначала поедем в Вену, а затем, пока не закроются перевалы, в Россию.
— Я мог бы переговорить с вашим отцом, Август, — предположил король, но он запоздал с этим предложением на целых пять месяцев.
— Кого вы имеете в виду? — вежливо поинтересовался Август.
— Естественно, графа де Ламара!
— Он мне не отец!
— Я понимаю, вы обиделись…
— Я не обиделся, — возразил Август. — Я принял факт к сведению. И, чтобы не возвращаться к этой теме, ваше величество, семья графа де Ламара, как и он сам, меня более не интересуют.
— То есть, мирится вы не желаете?
— С какой стати?
— Но это же ваша семья, Август! — расстроено бросил король. — Я думаю все погорячились… и вы, и они… Август, я полагаю, ваше положение можно каким-нибудь образом узаконить, и забыть о конфликте.
— Узаконить мое положение? — поднял бровь Август. — Ваше величество, канцлер, вероятно, докладывал вам, что я дворянин и кавалер на совершенно законных основаниях.
— Обиды не доводят до добра…
— Посмею вам возразить, ваше величество! — поклонился Август. — Иногда все происходит с точностью до наоборот.
— С точностью до наоборот? — удивился король. — Никогда не слышал такого выражения.
— Это все графиня Консуэнтская, — улыбнулся Август. — Продолжает нас радовать своими замечательными афоризмами!
— Что вам предложил император? — а вот это был уже вопрос по существу, и главное — Августу нечего было скрывать. Второе условие Теи было принято без возражений, из чего следовало, что пирог был испечен заранее, но на стол его подали только тогда, когда пришло время.
— Император восстановил графство Сан-Северо…
— Специально для вас?
— Считаете, не достоин?
— Значит, граф Сан-Северо.
— Спешу напомнить, что, вы, ваше величество, мне не предложили ничего! — пожал плечами Август. — Пришлось принять дар у императора. Считаете, я должен был отказаться?
— Вы… Я хотел уточнить, вы с графиней Консуэнтской пара?
— Если вы спрашиваете, будет ли свадьба. Мой ответ — не знаю. Все в руках богов!
— То есть, она без вас…
— Как и я без нее, — улыбнулся Август. — Разрешите откланяться, ваше величество?
— Разрешаю, — раздраженно бросил король, и на этом аудиенция закончилась.
2. Дорога между Мантуей и Вероной, шестое октября 1763 года
Обедать остановились в небольшой придорожной гостинице. Ничего выдающегося, но чисто, опрятно и по-сельски наивно.
— Пастораль, — объявила Теа, окинув взглядом дорогу, стелящуюся между полей и садов. — Korovki, pastushki… Peizane, твою ж мать!
Сказала холодно, в своем устоявшемся стиле, но выбор лексики указывал на то, что настроение у нее опять испортилось, а в чем причина, Август не знал.
— Устала? — спросил он. — Хочешь, остановимся на день-два?
— Здесь? — повела взглядом женщина.
Пейзажи Ломбардии впечатляли, но гостиница для проживания не годилась. Перекусить, отдохнуть час-другой от дорожной тряски — куда ни шло, но остаться здесь ночевать… Разве только в грозу, если непогода застала тебя в пути.
— Ну, зачем же здесь! — покачал головой Август. — Тут недалеко есть городок, пару миль отсюда, я думаю. Не помню, как называется, но там точно есть хорошая гостиница!
— Не умножай сущности, Август! — отмахнулась веером Теа. — Вот доедем до Вероны, там и отдохнем.
— Как скажешь, — согласился он и помог женщине устроиться за столом.
— Расскажешь? — спросил несколько позже, когда их личный слуга разлил принесенное хозяином гостиницы вино по серебряным кубкам. Их они возили с собой, как раз на такой случай. Всяко лучше пить из серебра, чем из глиняной или оловянной посуды.
— Он опять «показывает» мне картинки.
— Все-таки он? Или, может быть, она?
— Он, — уверенно определила Теа. — Как я и говорила, птица. Скорее всего, хищник. Летит над нами, но как бы сбоку. Все ракурсы справа-налево сверху-вниз. Высота… Ну, думаю метров сто пятьдесят. Никак не больше.
— Предлагает дружбу? — предположил Август.
— А демон его разберет! — раздраженно бросила женщина и сделала несколько небольших глотков вина.
— Вино — дерьмо! — заявила, отставляя бокал. — Кислятина! Бр-р!
— У меня вопрос, — сказала уже спокойнее через несколько минут. — ты мне так и не объяснил, чем светлые волшебники отличаются от темных колдунов?
— Разве? — нахмурился Август. Он был уверен, что они об этом уже говорили, и, кажется, не один раз, однако, если спросила, следует ответить. — Что ж… Когда ты видишь потоки, какого они цвета?
— Цвет? — нахмурилась Теа. — Все всегда сводится к цвету… Джентльмены предпочитают блондинок, а черт любит рыжих! Зеленый, красный, синий, фиолетовый…
— Зеленый какой? — уточнил Август.
— Изумрудный.
— А красный?
— Скорее пурпурный.
— Все оттенки холодные, не правда ли?
— Да, — согласилась Теа, обдумав вопрос. — Точно! Все цвета холодные.
— Ну, вот тебе и первое отличие, — кивнул Август. — Цвет потоков. Вернее, то, как мы его воспринимаем. Темные маги видят холодные тона, светлые — теплые. Особенность восприятия, по-видимому, но тем не менее. Далее, плотность и насыщенность тьмы. У светлых тьма разрежена, осветлена, так сказать, а у темных, она, напротив, плотная, глубокая.
— Да, — повторила Теа. — Возможно. Продолжай!
— На что похож по-твоему поток? — спросил Август.
— На поток, — пожала плечами Теа. — На что же еще?
— На ручей? — уточнил свой вопрос Август.
— Нет, пожалуй… — задумалась Теа. — Поток закручен винтом, как shurup.
«Шуруп?» — Этого слова Август не знал, но о его значении догадывался.
— Архимедов винт?
— В точку! — улыбнулась довольная взаимопониманием Теа.
— В какую сторону закручена резьба?
