Последние часы ожидания Алекс коротал за просматриванием тех материалов, которые он скачал со своего удаленного почтового ящика и распечатал перед самым отъездом. Когда фургон был уже полностью загружен и стоял с заведенным двигателем. Мощный принтер был способен выдавать распечатки со скоростью двести листов в минуту, так что печать последнего пакета заняла не более четверти часа. После чего они сразу же двинулись в путь… Парень не знал, способны ли современные технологии помочь американцам отследить и геолоцировать его текущий IP-адрес или ещё как-то отследить его местоположение по сетевым запросам, но предпочел перестраховаться. Даже если они на это были способны и, главное, хотели это сделать, подобный вариант просто не дал бы им достаточно времени на реакцию. От Штега до портала со всеми заездами и остановками даже на загруженном до проседания рессор фургоне они с Жаком добрались часа за три. Так что даже если американцы каким-то чудом успели бы отреагировать и за сравнимое время добраться до Штега – им это уже ничем бы не помогло… Что же касается вычитки на случай возможных анахронизмов, способных разрушить всю секретность, чем он, кстати, по большей части и занимался все последние две с половиной недели, помимо распечатывания всего накопленного, то в случае с конкретно этими материалами она не требовалась. Потому что последний пакет информации предназначался лично Сталину.
Ну, что сказать… Он совершил несколько удивительных открытий. Во-первых, в этом варианте прошлого Сталин, к полному охренению Алекса, оказался одним из самых ярых «троцкистов». Да-да – представьте себе! Потому что Троцкий здесь, как выяснилось, погиб в двадцать седьмом году. Причем виновными в его смерти были объявлены Зиновьев и Каменев, которых обвинили в «ревности» к Троцкому, как главному знамени оппозиции, и желании через подобное убийство и обвинить «группу Сталина» в физическом устранении несогласных, хотя бы таким образом подняв «свой окончательно обанкротившийся авторитет», и выдвинуться в лидеры «остатков объединенной оппозиции». А самый смак оказался в том, что эти обвинения озвучил отнюдь не Сталин, а Бухарин «с группой товарищей»
[45], на основании чего сразу потребовавший немедленного ареста и расстрела предателей. Сталин же выступил этаким миротворцем, настоявшим на том, чтобы не рубить сплеча, а сначала разобраться. Мол, товарищи заслуженные, с дореволюционным партийным стажем, нельзя так… Прочитав всё это, Алекс несколько мгновений молча сидел, уткнув в стену восхищенный взгляд. Ну, монстр же! Впрочем, версия о том, что на самом деле за всей этой ситуацией стоит именно Сталин, появилась почти сразу же. И некоторые «члены партии с дореволюционным стажем», пережившие репрессии, потом в своих мемуарах детально разобрали имеющиеся у них факты и сделанные ими лично на их основе подобные выводы. Правда, опубликованы эти мемуары были только году в шестидесятом и не в СССР, но слухи ходили уже в тридцатые…
Как бы там ни было, сразу после смерти Троцкого Сталин в отношении к нему молниеносно развернулся на сто восемьдесят градусов, заявив, что какие бы ни были между ними идеологические разногласия, он всегда признавал значимую роль Троцкого в партии и международном коммунистическом движении. И что «о мертвых либо хорошо, либо ничего». А сразу же после этого Политбюро ЦК ВКП(б), по инициативе Сталина, приняло специальное постановление «Об увековечении памяти товарища Троцкого». После чего большую часть рядовых «троцкистов» быстренько «ассимилировали», а всех, обладавших хоть каким-то влиянием в партии идейных наследников Троцкого, оставшихся и без «знамени», столь ловко перехваченного тем, с кем их кумир так долго и упорно боролся, и без попавших под пресс остальных «вождей», оперативно и даже демонстративно выдавили из СССР. Что привело к куда более раннему, чем Алекс об этом читал ранее, появлению Четвертого интернационала
[46], который аж до начала пятидесятых годов считался непримиримым оппонентом Коминтерна. И только в пятидесятых один из членов ЦК Четвертого интернационала бельгиец Эрнест Эзра Мандель, сбежавший в США, раскрыл, что на самом деле всё это время Четвертый интернационал, по существу, являлся тайной фракцией Третьего интернационала. И все их жаркие споры и иная на первый взгляд непримиримая конфронтация были скорее постановкой, чем реальностью… Чем Алекс восхитился ещё раз. Потому что ребятам удалось пусть и не столь долго, но всё же и не одно десятилетие, проворачивать тот же спектакль, который англосаксы с их «непримиримой борьбой» между тори и вигами, консерваторами и лейбористами или демократами с республиканцами играют на протяжении столетий! И, как это ни смешно, сумев-таки убедить этим спектаклем очень много народа в том, что именно это и есть демократия…
Ещё одной неожиданностью оказалось то, что народным комиссаром по военным и морским делам в тысяча девятьсот двадцать девятом году продолжал оставаться вполне себе живой и здоровый Фрунзе, который умер только в тридцать шестом прямо, так сказать, на своем боевом посту. Алекс некоторое время обдумывал эту новость, прикидывая, как это может повлиять на оценку и принятие либо непринятие тех предложений, которые он с собой вез, после чего тихонько вздохнул. А хрен его знает! Если по другим персоналиям – от Тухачевского до Ворошилова – у него был достаточно широкий спектр аналитических материалов, да ещё ко всему этому он много читал о них в нескольких вариантах реальностей, то с Фрунзе пока всё было непонятно. Вроде как не дурак и, в отличие от того же Тухачевского, имеет в загашнике реальные победы – и Колчака сумел разгромить, и Врангеля, да и туркам помог вернуть Стамбул, но какие у него тараканы в голове – не ясно. Что ж, как говорится – будем посмотреть…
Короче, из прочитанного стало совершенно понятно, что Сталин внимательно ознакомился с принесенным в прошлый раз пакетом информации по персоналиям и сделал из него некие выводы…
Портал, как обычно, засветился, когда уже совсем стемнело. Алекс к тому моменту уже часа полтора как находился в полной готовности. И потому едва всё не прошляпил. Ну кто мог предполагать, что портал сработает именно в тот момент, когда ему приспичит отлить… Так что когда портал засветился, Алекс взвыл, после чего торопливо запихнул «самое дорогое» внутрь ширинки и рванул к тележке с двумя кубометрами распечаток, не обращая внимания на то, что внутри штанины по ноге потекло нечто горячее. Прыгнув на тележку, Алекс торопливо вытянул правую руку вперед, так чтобы кончики пальцев выходили за габариты тележки, и поспешно надавил левой на кнопку включения лебедки, едва не сшибив на пол тючок с мотоснаряжением. Лебедка заскрипела, заискрила и медленно потянула тележку с полутора тоннами бумаги на себя. Алекс зажмурился. Подобных объемов он пока в прошлое не волок ни разу. Поэтому очень волновался насчет того, как оно всё пройдет. И столь нелепую позу занял именно поэтому. Было у него опасение того, что, если первой портала коснется не часть его тела, а нечто другое – тот мгновенно схлопнется. А насчет того, что тот схлопнется довольно быстро после его перехода, имелось даже не опасение, а уверенность. «Товарища Вернера»-то вон аж напополам разрезало…
