Я с уважением посмотрела на эскулапа. Заковыристое название не всякий выговорит.
– Что это за фигня? – незамедлительно отреагировал Александр Михайлович.
– Давно известное, ныне редко употребляемое лекарство, – ответил вместо Игоря Федоровича Геннадий, – чтобы вам понятнее стало, вспомните про папазол. Его еще лет тридцать назад всем от гипертонии назначали. Потом появилось много препаратов, которые действуют мягче и лучше. Папазол не запрещен. Он существует. В глубине России какой-нибудь фельдшер в сельском медпункте местным бабушкам его до сих пор рекомендует. Ему самому сто лет в обед, он институт еще при Ленине окончил и с той поры ничему более не учился. Хиланиковарксамран, или попросту самран, так его все называют, сократили из-за трудности произношения, тоже существует. Но от него давно отказались. Да, препарат хорошо действовал на агрессивных больных. Меня на третьем курсе отправили проходить практику медбратом в психушку в город Волотепенск. Он между Питером и Москвой находится. Вот там я опыта набрался! Научился шприц через весь коридор в озверевшего мужика бросать. Прямо в шею попадал. И там же впервые увидел, как баба, выпив чайную ложку воды, сразу уснула.
– В воду что-то влили? – спросил Юра.
– Просто водичка, – усмехнулся Гена, – эффект плацебо. Тетке профессор нашептал: «Любезная наша! Специально ради вас из Америки препарат привез. Примете двадцать доз, и бессонница пройдет». Потом накапал ей минералки, которую налил в пузырек с иностранной этикеткой. Женщина при мне капли проглотила и захрапела. Профессор тогда сказал:
– Гена, человек зависит от своих мыслей. Иногда лечить можно и без таблеток.
Самран быстро работает. У него есть весьма привлекательное для психиатрии свойство: возможность использования не только орально или с помощью инъекции, но и проникновение через кожу. Многие сумасшедшие при виде шприца в панику ударяются, потому что почти все они себя здоровыми считают и боятся, что их отравят. Чтобы укол сделать, надо больного уговорить. Кое-кого на сладкое купишь: «Сделаю укольчик и дам тебе шоколадную печеньку». Но подчас такие кадры попадаются! Вспотеешь, канкан спляшешь, а он ни в какую. В некоторых психушках два-три медбрата больного держат, а четвертый колет. Но в Волотепенске этого не делали, там добрый медперсонал был. Возьмут самран, намочат марлю и привяжут психу на запястье. Лекарство потихоньку через кожу проникает. Инъекция, конечно, во много раз действеннее, но фокус с марлей отлично работал. Человеку объясняли: не трогай повязку, она с витаминами, или еще чего-нибудь врали. Минут через сорок зайдешь в палату, а псих уже заснул. Самран ранее еще от мигрени рекомендовали. У некоторых больных, в основном женщин, бывают такие головные боли, что мама не горюй. Тогда еще не знали, что болезнь эта часто гормонозависимая, на анальгин, тройчатку, пятирчатку не реагирует. Ставили несчастным но-шпу с дибазолом, самран, чтобы заснули, анальгин… Бедняга закемарит, проснется, а ей только хуже стало. Некоторые в психушку попадали, из-за головной боли неадекватно себя вели.
Гена сложил руки на груди.
– Потом профессор Ройзман, известный психиатр, заметил, что у тех дам, которым от мигрени самран кололи, часто начинались судороги. Типа приступа эпилепсии. Хотя ее у них ранее никогда не диагностировали. И что самое страшное, смертельные случаи бывали. Ройзман стал выяснять, почему это происходит. Давид Иосифович изучил горы историй болезней и установил: приступы случались у больных в возрасте от тридцати до пятидесяти. Совсем молодые и те, у кого климакс, почти не реагировали на самран, они просто засыпали. Внезапная смерть случалась не у всех, кто бился в конвульсиях, в основном умирали те, кто часто принимал анальгин или содержащие его препараты. Подвожу итог: самран очень опасен для лиц женского пола в возрасте от тридцати до пятидесяти, если они страдают мигренью, глотают постоянно препараты с анальгином. Если Васильева приняла самран, то это случайность, потому что она…
– Я лечусь у доктора в Париже, – перебила его я, – до климакса пока не дожила. Анальгин не употребляю много лет. Моя подруга Оксана, она у окна сейчас стоит, запретила мне его пить лет двадцать назад. Но я и сама уже поняла – он при мигрени не помогает. На данном этапе жизни не пользуюсь ни пилюлями, ни уколами. Но мигрень отступила, изгнать ее помогают: обливание холодной водой, фитнес, диета пониженной калорийности. Про самран я никогда не слышала. Врач мне его не прописывал. А я не стану глотать таблетки, которые соседка посоветовала. Думаю, мне стало плохо от духоты в доме Зиновьевой, от запаха ароматической свечи, чая, который вонял ванилином и шоколадом, да еще добавьте сюда воющую музыку.
– А у меня другое мнение и опыт общения с самраном, – сказал Игорь Федорович. – Его любят наркоманы за яркие галлюцинации. В общую продажу препарат никогда не поступал, распределяется исключительно по больничным аптекам. Но за деньги в интернете все купить можно, правда, госпожа Васильева?
– Нет, – возразила я, – ни за какие сокровища мира вы не сможете приобрести любовь ребенка или собаки, если жестоко с ними обращаетесь.
– Не уводите разговор в сторону, – отмахнулся врач. – Как насчет приобретения самрана в Сети?
– Эй, вы намекаете, что мама уколола себе галлюциноген? – возмутилась Маша.
– Да вы сами с ума сошли! – рассердился Юра.
Дегтярев поднял руку.
– Стоп. Все покиньте палату. Тут дышать нечем. Мне надо поговорить с Дарьей.
Глава 13
Не успела дверь палаты захлопнуться, как толстяк налетел на меня:
– Где ты взяла наркотик?
– Я впервые про это лекарство услышала, – честно ответила я.
– Не смей мне лгать! – возмутился полковник. – У тебя был припадок.
– Я не принимаю никаких таблеток, – отбивалась я, – давно поняла, что от мигрени ничего не помогает. Поэтому уже давно просто заползаю под одеяло и сплю сутки.
– Натворила дел! – заорал Дегтярев. – Не смей больше даже смотреть на этот… Сам… Сом…
– Самран, – подсказала я.
Александр Михайлович вскочил.
– Ага! Я поймал тебя! Откуда ты знаешь название, если про это лекарство никогда не слышала?
Я попыталась привести полковника в чувство.
– Так Игорь Федорович и Генка твердили: «Самран, самран», вот я и запомнила.
Полковник вцепился в мое плечо и зашипел:
– Запрещаю! Приказываю никогда не думать об этом препарате! Сегодня сам обыщу твою комнату!
– Пожалуйста, – хмыкнула я, – там ничего нет.
– А где есть? – тут же прицепился толстяк.
– Нигде, – вздохнула я.
– Почему тогда ты сказала: «Там ничего нет»? – включил злого следователя толстяк. – Отвечай, куда заныкала запас? Машина? Гараж? Моя спальня? Надеешься, что я у себя в комнате рыться не стану?
Я нажала на звонок в стене, тут же появилась медсестра лет пятидесяти.
