– Конечно! Помогите! Найдите у психолога для меня минуточку, совет его нужен, – запричитала я.
– Вы невероятно удачливый человек, – запела секретарь. – Сейчас позвонила клиентка, она отказалась…
Я молча слушала слова, которые некоторое время назад секретарь адресовала Семену. Было лишь одно отличие. Меня попросили приехать в полдень.
– Понятненько, – ухмыльнулся Кузя после того, как я, торжественно пообещав не опаздывать, завершила беседу, – профессор и гомеопат одно лицо. Сначала он Собачкину сено заваривать пропишет, потом Даше про то, как мужика в загс оттащить, поведает. Ну-ка! Минутку! Охота глянуть, на кого телефончики зарегистрированы. Тэкс! Чем дальше, тем вкуснее фрикасе из только что пойманной жабы. У профессора номер оформлен на Алевтину Михайловну Зиновьеву. А у гомеопата на Светлану Зиновьеву.
Я встала.
– Олимпиада легко могла взять в доме паспорта подруги и ее дочери, чтобы на них оформить контакты. Но почему она не купила «серые» симки?
– В очередной раз нет ответа, – вздохнул Сеня, – возможно, просто не нашла того, кто ей их продал бы. Сейчас закон запрещает торговлю номерами без оформления. Однако не все люди законопослушны, кто-то получает номер без удостоверения личности. Но он рискует потерять деньги, которые положил на счет, они могут таинственным образом испариться. Небось Олимпиада думала, что никто никогда не узнает, чем Баклан занимается, не полезет проверять, кому принадлежат телефоны. А тут мы!
– Нехорошая картина вырисовывается, – протянула я, – одно к одному складывается.
– Завтра не опаздывай, – предупредил Сеня.
– Ни на секунду не задержусь, – заверила я.
Глава 17
На следующий день утром я спустилась в столовую и увидела Дунечку, которая сидела в своем стульчике, и спину Нины Сергеевны. Няня находилась в инвалидном кресле и не видела меня.
– Сейчас ты с удовольствием съешь пюре из цветной капусты, которую заботливая мамочка купила любимой доченьке. Экологически чистый кочан. Мама ради Дунечки на все готова. Мамочка лучше всех. Тебе очень-очень понравится капустка, – пообещала Пантина и отвела назад руку с ложкой.
В ту же секунду из-под стола выскочила Мафи, в одно мгновение слизала с ложки протертое пюре и нырнула назад.
– Цветная капуста не только сплошные витамины, но и замечательный материал для поделок, из нее можно сделать ожерелье, – гудела няня, – она вдохновляла творческих людей на картины, музыку, стихи. Вот, например…
Нина умолкла и через некоторое время продолжила:
– Хочешь услышать продолжение моего познавательного рассказа? Тогда открывай ротик, капуста летит. У-у-у-у!
Няня поднесла ложку к личику Дуни и удивилась:
– Пюрешки нет?! Я его не зачерпнула? Ох, вот же беспамятная! Ну ничего. Не ошибается только тот, кто сутками спит. Хотя он больше других вредит своему здоровью, нельзя жить без движения. Оно жизнь.
Говоря без умолку, Нина снова зачерпнула порцию пюре и спрятала руку за спину.
– Давай позовем вкусное! Скажем: пюре, пюре! Цветик капустик!
Мафи снова пулей вылетела из-под стола, в мгновение ока схарчила то, что было в ложке, и шмыгнула назад.
– Открывай ротик, мой котик, – пропела няня, – летит вкусное. У-у-у-у! Самолет садится… у-у-у! А где еда?
– Нина Сергеевна, – спросила я, – как ваши дела?
– Похоже, вследствие падения буфета я получила травматическую амнезию, – испуганно ответила дама, – пытаюсь накормить нашего ангела, но всякий раз забываю зачерпнуть пюре. Наверное, не смогу исполнять свои обязанности.
– Не волнуйтесь, – попросила я, подняла скатерть и вытащила на свет божий Мафуню, которая тормозила всеми лапами, – вот ваша пропавшая память.
Похоже, у Нины начисто отсутствует чувство юмора, она изумилась:
– Это собака. Если не ошибаюсь, Мафи.
– Вы прекрасно все помните, – сказала я Пантиной, – пронырливая Мафуся в тот момент, когда вы уводите руку за спину, слизывает с ложки пюре.
Няня стукнула ладонью по подлокотнику инвалидной коляски.
– Ах она…
Как Нина собралась интеллигентно обозвать наглую собаку, я так и не услышала. Не успела рука няни опуститься, как раздалось тихое шипение, затем скрип, лязг, и Пантина взлетела к потолку.
Сначала мне показалось, что беднягу катапультировало. Несчастная сейчас пробьет головой потолок и повиснет там… А Дунечка сидит в стульчике и с огромным интересом наблюдает за происходящим. Я схватила со стола посудное полотенце и живо набросила малышке на голову. Ребенку не надо видеть такие картины!
Но когда я подняла глаза, то увидела, что Пантину вознесло вместе с сиденьем. Колеса кресла для инвалидов остались на полу, а его основная часть, грубо говоря, сиденье, сейчас находилась под потолком. Оно держалось на трубе, которая вздымалась из платформы.
– Ох и не фигасе! – ахнул полковник, появляясь в столовой. – Нина Сергеевна, что вы там делаете?
– Сижу, – ответила дама.
– Вам удобно? – спросил полковник.
– Вовсе нет, – призналась няня.
– Опускайтесь, – скомандовал толстяк.
– Я бы с удовольствием, но понятия не имею, как это сделать, – вздохнула Пантина, – боюсь высоты. С другой стороны, нужно объективно признать: обзор отсюда прекрасный. Дарья, зачем вы Дунечку полотенчиком, как клетку с попугаем, накрыли?
Говорить няне, что не хотела демонстрировать младенцу, как она влетает головой в потолок, мне показалось неэтичным.
– Случайно получилось, – ответила я и сняла с малышки льняное полотенце.
Дунечка начала весело смеяться.
– Вас не затруднит дать заиньке печенье? – нежно пропела Нина Сергеевна.
Я сбегала на кухню, принесла бисквит, вручила его девочке, подняла голову, но сказать ничего не успела.
– Ой! Ой! – всполошилась Пантина.
– Что случилось? – напряглась я.
– Собака! Она отняла у Дунечки печеньку, – сообщила Нина.
Дегтярев закатил глаза и ушел в зону кухни.
– Мафи! – возмутилась я. – Сейчас получишь пинок по попе.
– Это не она, а мопс, – сказала няня, – Мафунечка сейчас лопает с другого конца стола мармелад из вазы.
Я прогнала Мафизлу, взяла пустую хрустальную «лодочку», в которой только что лежал мармелад, и стала выговаривать Хучу:
– От тебя этого не ожидала! Объесть ребенка! Ты же мопс! Обязан вести себя интеллигентно.
Из-под стула Дунечки донеслось бодрое гавканье. Малышка опять весело рассмеялась.
– Даша, – свистящим шепотом позвала няня, – слышите меня?
