Мама: У нас есть дни, когда я провожу наедине с ребенком, а есть дни, когда мы проводим время всей семьей. У меня своя программа игр с ребенком. Я очень люблю рассуждать и слушать ребенка, разговаривать с ней о том, что ей интересно. Она очень самостоятельная. И чтобы качественно проводить с ней время, я стремлюсь делать то, что она любит.
Ю. Б.: Очень хорошо! А что она любит?
Мама: Любит играть в ролевые игры с игрушками. Расставляет их, они в «школу» идут, играют, танцуют. Я пытаюсь с ней играть на ее детском уровне. И получаю массу удовольствия.
Ю. Б.: Это очень важно, что вам тоже нравится!
Мама: Я думала сначала, что не получится, потом вдохновилась. Дочка любит рисовать – и мы вместе рисуем. Она любит танцевать – мы вместе танцуем. Она любит общаться с другими детьми – я планирую поход и общение с детьми. Еще мне интересно давать ей что-то новое для понимания и развития, в какой-то игровой форме рассказать, допустим, про планеты Солнечной системы. Она это заинтересованно слушает. Я с ней так провожу время.
Муж любит с ней проводить спортивные мероприятия: может с ней в бассейн пойти поплавать, на батуте попрыгать или железную дорогу построить, конструктор собрать.
Однако он говорит, что я должна с ней больше времени проводить, и у меня зреет чувство вины. Я не знаю, сколько мама, а сколько папа должны проводить времени с ребенком. Может, не надо считать?
Ю. Б.: А сколько папа проводит времени?
Мама: Достаточно! Субботу, воскресенье и один день в неделю мы вместе с ребенком, плюс отпуска несколько раз в год. Когда мы все втроем, мы выбираем какую-то общую активность, например пойти на батуты. Папе нравится, он предложил – мы пошли, попрыгали. Потом в следующий раз я говорю – давайте мою активность выбирать. Я хочу в планетарий сходить. Мы меняемся.
Ю. Б.: Идеальная семья! Но у меня возник один вопрос. Вы то в ролевые игры играете, то рисуете, то танцуете с ней вместе. А когда дочка остается одна?
Мама: Иногда, когда я с ней, я люблю, чтобы она что-то свое поделала, а я свое… Я смотрю, она занялась чем-то, тогда и я берусь за свою работу.
Ю. Б.: Я прислушиваюсь к вашим формулировкам. Вы очень много определяете за нее. Вы ее развиваете – это замечательно, и насчет планет – здорово! Но ребенку нужно давать также возможность самому решать – что ему интересно и что она сейчас будет делать – одна. Вы можете посматривать со стороны, где-то она может к вам обратиться, если у нее возник вопрос, но занимать себя ребенок тоже должен научиться. Потому что «сама занимаюсь» позже превращается в «сама придумываю», «сама мыслю».
Короче, не всегда быть «мы вместе», а отпускать! Чтобы она перестала на маму полагаться: «Что мне сейчас делать – я не знаю, мама знает и мама придумает!» Просто давать ей больше самостоятельности: «сама подумай». Деликатно убирать себя из разных сфер жизни – игр, размышлений, придумывания нового – это очень важно. Очень хорошо, что вы включаетесь в ее жизнь, но – без фанатизма!
Так что на упреки вашего мужа: «заниматься с ней еще больше!» вы, по-моему, можете сказать: давай подумаем, не нужно ли постепенно переключать нашего ребенка на поиск самостоятельных занятий и самостоятельных интересов. Ведь мы ее можем перекормить своими стараниями!
Глава 13. Ложь и фантазии
Подросток врет. Надо его за это наказывать?
Сыну 12 лет. Характер очень сложный. Иногда без спроса берет из кошелька деньги. Постоянно лжет, учиться не хочет, проблемы с дисциплиной в школе. Отцовский ремень и мои слезы не помогают. Повторяет фразу: «Я неудачник». Друзей нет, увлечений нет, очень раздражителен, бывает агрессивен. Играет исключительно в войнушку и в монстров. Рисует кровавые сцены, мечтает в будущем ограбить банк и жить на широкую ногу. То ли издевается, то ли нет. Отец не может найти контакта с сыном. Не знаем, как с ним ладить, по-хорошему не понимает, по-плохому тоже. По-моему, он нас уже боится. Наверное, он чувствует себя одиноким и брошенным. Боюсь потерять его окончательно.
Вы сами выходите на истину: «Сын чувствует себя одиноким и брошенным»…
Все, что вы описали, к сожалению, знакомая тяжелая ситуация с подростком в семье, воспитание которого запущено. Ремень отца и слезы матери – очень неэффективные средства! Боюсь, что вам всем троим нужна профессиональная помощь семейного терапевта.
Теперь для вас главное лекарство – коренная перестройка взаимоотношений с мальчиком. Нужно научиться слушать его трудности и стараться помочь в восстановлении его уверенности в своих силах, его хорошей самооценки. Ему надо также помогать в учебе и в развитии интересов. Никакие другие способы – устыжение, угрозы и наказания не помогут. Покажите ребенку, что вы стараетесь понять его и хотите ему помочь выбраться из тупика. Ведь он страдает сам!
Насчет лжи – эта ваша частная проблема на самом деле одна из многих. Дети обманывают, потому что боятся. Вашему сыну очень многое трудно: сложности в школе, в дружбе с ребятами, в отношениях с вами. Когда нет контакта с родителями, ребенок начинает скрывать свои мысли и дела, говорить неправду. Взрослые, вместо того чтобы понять и разобраться, ругают и наказывают. Все идет по заколдованному кругу: родители становятся более жесткими, а ребенок все меньше и меньше верит в них и больше обманывает. Ложь – ведь это защита.
Мне кажется, вам надо срочно действовать. В этом вам может очень помочь консультация семейного терапевта.
Когда нет контакта с родителями, ребенок закрывается. Он начинает скрывать свои чувства, дела, и даже лгать!
Наша дочь часто сама не может разобраться, что правда, а что ее фантазии. Что делать?
Моя дочь, ей 12 лет, – натура весьма эмоциональная. Пишет неплохие стихи. Но в повседневной жизни с ней масса проблем. Одна из них – постоянное «сочинительство». Никогда нельзя быть уверенным, что так было в действительности. Часто и она потом не может разобраться, что правда, а что фантазия. Что нам делать?
В вашем случае надо не только пугаться, но и радоваться. Потому что фантазии ребенка – это его творчество. Это зародыш искусства и жизни в искусстве.
Родители иногда удивляются: «Что ты какую-то чушь выдумываешь?!» Мне одна мать жаловалась: «Мой ребенок, наверное, сумасшедший. Ему 2,5 года, и он рассказывает: «Мама, я был на войне, и у меня была рана. Меня ранили вот сюда, в эту ногу». Мальчик проигрывал себя в качестве героя войны. Это детская форма освоения мира. Потому что одной этой комнаты, этой мамы и этого телевизора им мало, они же слышат и улавливают гораздо больше, все вокруг!
