«Мы молчали, – пишет далее Бенифер, – хотя на устах у всех трепетало: “У Джейехериса и Алисанны они тоже есть”. Кварл Корбрей, сражавшийся у Божьего Ока, своими глазами видел, как страшна битва двух драконов, а перед прочими вставали картины Древней Валирии, где владыки драконов вели войны между собой».
В этот миг королева Алисса сквозь слезы произнесла: «Регент здесь я. Пока мой сын не достиг совершеннолетия, вы все, в том числе и десница, повинуетесь мне. – Вслед за сим она, по словам Бенифера, посмотрела на своего лорда-мужа, и глаза ее стали черными, как осколки обсидиана. – Ваша служба мне более не угодна, лорд Робар. Вернитесь в Штормовой Предел, и мы забудем о ваших изменнических речах».
«Не думай, что можешь сместить меня, женщина», – рассмеялся лорд Робар.
Тут сир Корбрей, поднявшись с места, обнажил валирийский меч Покинутая, гордость своего дома. «Она может», – сказал он и положил меч на стол острием к лорду Робару. Лишь тогда, пишет Бенифер, Баратеон понял, что зашел слишком далеко и восстановил против себя всех присутствующих.
Десница, не сказав больше ни слова, швырнул королеве золотую брошь, знак своего сана, и вышел вон. В ту же ночь он с братом Оррином переправился через Черноводную и ждал шесть дней, пока другой брат, Роннал, собирал рыцарей и латников для перехода к родному замку.
Легенда гласит, что остановился лорд Робар в той самой гостинице, где он или его брат Борас встречался с Корианной Уайлд. Братья Баратеоны выступили в Штормовой Предел с наполовину меньшим числом людей, чем два года назад, когда они шли свергать Мейегора. Остальные предпочли соблазны большого города мокрым лесам, зеленым холмам и крытым мхом хижинам штормовых земель. «Я ни разу не терял столько людей в бою, сколько потерял в столичных пивных и харчевнях», – с горечью молвил лорд Робар.
Потерял он также и Эйерею. В ночь его отставки сир Роннал Баратеон с дюжиной человек проник в покои принцессы, чтобы увезти ее с собой в Штормовой Предел, но королева Алисса опередила их, и служанки не знали, куда подевалась девочка. Лишь позже стало известно, что из замка ее увел сир Корбрей по приказу регентши. Эйерею одели в лохмотья, серебристые с золотом волосы выкрасили в тускло-каштановый цвет, и весь остаток регентства она проработала на конюшне у Королевских ворот. Восьмилетняя принцесса любила лошадей и после говорила, что счастливее времени у нее в жизни не было.
Королева же Алисса, как ни печально, была глубоко несчастна. Если лорд Робар и любил ее прежде, отставка засушила эту любовь на корню, и брак их превратился в руины, где бродили призраки прошлого. «Алисса Веларион пережила мужа, двух старших сыновей, умершую в младенчестве дочь, пережила ужасные годы Мейегора Жестокого и утрату дружбы с другими детьми, но эта последняя потеря надломила ее», – напишет о ней в будущем септон Барт.
Сходным образом писал и Бенифер, ее современник. После ухода лорда Робара Алисса назначила десницей своего брата Дейемона Велариона. Отправив на Драконий Камень ворона с письмом, где она извещала сына о происшедшем (однако не полностью), королева удалилась в свои покои в крепости Мейегора. До конца своего регентства она предоставляла Дейемону править страной и при дворе не показывалась.
Хотелось бы сказать, что лорд Робар, вернувшись к себе домой, раскаялся и повинился в своих ошибках – но он, к несчастью, был не таков. Горечь поражения жгла его словно желчь. Он любил говорить, что топора в бою не опустит, покуда в нем теплится жизнь; вознамерившись выиграть и эту войну, он совершил последнее из своих безумных деяний.
В женскую обитель при Звездной септе Староместа явился внезапно сир Оррин Баратеон с десятком людей. Предъявленное им письмо с печатью лорда Робара предписывало немедля вручить ему послушницу Рейеллу Таргариен; на словах сир Оррин добавил, что лорду Робару-де она неотложно требуется. Уловка, возможно, и удалась бы, но септа Каролина, исполнявшая в тот день обязанности привратницы, обладала стальной волей и подозрительным складом ума. Послав будто бы за девочкой, она известила верховного септона. Его святейшество почивал (к счастью, возможно, как для девочки, так и для всего государства), но стюард его, бывший капитан Сынов Воина, не дремал.
Вместо испуганного ребенка люди Баратеона увидели перед собой тридцать вооруженных септонов во главе со стюардом Каспером Строу. Сир Оррин выхватил меч, но сдался, услышав от Строу, что сюда идут сорок рыцарей лорда Хайтауэра (что, как выяснилось потом, было ложью). На допросе сир Оррин показал, что лорд Робар в Штормовом Пределе хотел добиться от Рейеллы признания, что на самом деле ее зовут Эйереей, и провозгласить ее королевой.
Верховный септон, человек мягкий и слабовольный, исповедал Оррина и отпустил ему грех, но это не помешало лорду Хайтауэру бросить Баратеона в темницу и уведомить обо всем как Красный Замок, так и Драконий Камень. Лорд Доннел, справедливо прозванный Медлительным за нежелание сразиться с ордами септона Муна, отчего-то не побоялся прогневать Штормовой Предел, заключив в тюрьму брата самого лорда Робара. «Пусть-ка попробует освободить братца, – сказал он своему мейстеру, озабоченному положением дел. – Собственная жена ему яйца оттяпала, а король скоро оттяпает голову».
Робар Баратеон пришел в ярость, узнав, что брат потерпел неудачу и взят под стражу… но знамена, чего опасались многие, не стал созывать. «Мне конец, – мрачно сказал он мейстеру Штормового Предела. – Если боги будут милостивы, меня ждет Стена, если нет, мальчишка отрубит мне голову и преподнесет ее своей матери». Будучи бездетным, он велел мейстеру написать свое завещание. В сей грамоте Робар ручался, что братья его Борас, Гарон и Роннал не были посвящены в заговор, просил милости для младшего брата Оррина и назначал сира Бораса наследником Штормового Предела. «Всё, что я совершил, было сделано для блага Вестероса и Железного Трона», – говорилось в конце завещания.
Решения своей судьбы лорд дожидался недолго. Срок регентства уже истекал, королева-регентша устранилась от дел, новый же десница Дейемон Веларион, по словам Бенифера, «говорил мало, а делал и того меньше».
В двадцатый день девятого месяца 50 года Джейехерису Таргариену сравнялось шестнадцать лет. По законам Вестероса он теперь считался взрослым мужчиной и в регенте более не нуждался. И народ, и знать по всей стране ждали, каким королем он себя покажет.
Время испытаний
Джейехерис Первый прилетел в Королевскую Гавань один. Пятеро рыцарей его гвардии приехали тремя днями ранее, чтобы приготовить всё к прибытию короля. Королева Алисанна ввиду своего непрочного статуса и размолвки с королевой-регентшей оставалась пока на Драконьем Камне еще с двумя гвардейцами и своими дамами.
День, как пишет великий мейстер Бенифер, выдался не самый благоприятный. Моросил дождь, и члены совета ожидали короля во внутреннем дворе, закутавшись в плащи с капюшонами. Рыцари, оруженосцы, конюхи, прачки и прочие обитатели замка занимались своими делами, то и дело поглядывая на небо. Когда послышался наконец шум крыльев и часовые на восточной стене различили вдали бронзовую чешую Вермитора, громкое «ура» покатилось из замка по холму Эйегона, прогремело по всему городу и вышло далеко за его пределы.
