Пакистан, владеющий ядерным оружием с 1998 г., миниатюризировал свои ядерные боеприпасы и сделал ядерные мины и снаряды. Есть ли у Северной Кореи возможность сделать то же самое? Существующие разведывательные оценки не могли ответить на этот вопрос.
Разведывательная оценка также показывала, что удар со стороны США не может уничтожить все, что есть у Северной Кореи. Наверняка останутся цели, о которых ничего не было известно, а некоторые известные цели будут разрушены лишь частично.
В большом Сеуле проживало примерно 10 млн человек, и он подходил почти вплотную к четырехкилометровой демилитаризованной зоне, разделявшей Северную и Южную Корею.
В подземных укрытиях около демилитаризованной зоны у Северной Кореи находились тысячи орудий. Во время учений солдаты выкатывали их, стреляли и возвращали орудия обратно. Это называлось тактикой «пальнул и спрятался». Может ли удар США уничтожить столько орудий?
После изучения вопроса в течение месяца американские разведведомства и Пентагон дали Обаме официальное заключение о том, что в результате удара могут быть уничтожены до 85% всех известных ядерных вооружений и объектов, но только тех, что удалось идентифицировать. По мнению Клеппера, требовалась абсолютная прогнозная вероятность успеха. Всего один ядерный боеприпас, выпущенный в ответ, мог уничтожить десятки тысяч человек в Южной Корее.
Удар США может также спровоцировать Северную Корею открыть обычный артиллерийский огонь и бросить в бой свою двухсоттысячную армию плюс добровольцев.
Пентагон считал, что единственный способ «гарантированно обнаружить и уничтожить все компоненты северокорейской ядерной программы» — это наземная операция. А наземная операция неизбежно вызовет ответ Северной Кореи, скорее всего ядерный.
Для Обамы это было немыслимо. Во время вручения Нобелевской премии мира в 2009 г. он заявил: «Война — это человеческая трагедия» и «Война в определенном смысле — это выражение человеческого безрассудства».
Разочарованный и выведенный из себя, он отказался от нанесения упреждающего удара. Он был бы безрассудным.
Неофициальная дипломатия между Соединенными Штатами и Северной Кореей продолжилась. Бывшие члены правительства США встречались с действующими северокорейскими чиновниками для поддержания диалога. Такое взаимодействие чаще всего называли встречами в формате Track 1.5. Встречи уровня правительство — правительство получили название Track 1, ну а встречи представителей неправительственных организаций или бывших чиновников — Track 2.
«Мы бывшие, а они нет» — так один из бывших американских чиновников охарактеризовал встречи в формате Track 1.5. Одна такая встреча прошла в Куала-Лумпуре, Малайзия, с участием заместителя министра иностранных дел Северной Кореи. По словам бывшего переговорщика от США Роберта Галлуччи, северокорейцы предупредили его на этой встрече, что «они всегда будут ядерной державой».
Вторая встреча в формате Track 1.5 с главой отдела северокорейского МИДа состоялась после выборов 2016 г. в Женеве. «Северокорейцы не принимают такие встречи всерьез», — сказал один из бывших американских чиновников. Они знают, что представители США не могут предложить им ничего нового. «Но уж лучше иметь такие [встречи], чем никаких».
У Трампа длинная история публичных заявлений в отношении Северной Кореи, которая берет начало с его появления в октябре 1999 г. на информационной передаче Meet the Press канала NBC. «Я буду договариваться до потери сознания», — сказал Трамп. В выступлении во время избирательной кампании в 2016 г. он заявил: «Президент Обама беспомощно наблюдает, как Северная Корея усиливает свою агрессию и идет все дальше в ядерной программе». В мае 2016 г. Трамп сказал агентству Reuters: «У меня не будет проблем в общении с [Ким Чен Ыном]». В 2017 г., уже как президент, он назвал Кима «хитрюгой».
По мнению Клеппера, в отсутствие приемлемого военного варианта Соединенные Штаты должны быть более реалистичными. В ноябре 2014 г. он ездил в Северную Корею, чтобы вытащить оттуда двух посаженных в тюрьму американских граждан. Из разговоров с северокорейскими официальными лицами он вынес убеждение, что Северная Корея не откажется от ядерного оружия. С какой стати они должны делать это? В обмен на что? Северная Корея фактически приобрела средство сдерживания. Оно было реальным и действенным в своей неопределенности. Американская разведка не могла с уверенностью оценить его потенциал. Он доказывал Обаме и Совету национальной безопасности, что превращение денуклеаризации в условие для переговоров как было бесполезным, так бесполезным и останется.
Также Клеппер говорил, что понимает желание Северной Кореи заключить мирный договор, ибо только он является свидетельством завершения корейской войны, которая формально разрешилась перемирием в 1953 г., т.е. соглашением о прекращении огня между командующими вооруженных сил, а не между воюющими государствами.
Соединенным Штатам необходимо уяснить, как Северная Корея видит ситуацию: по ее представлению, США и Южная Корея постоянно находятся на грани нанесения удара и свержения режима Кима.
По словам Клеппера, северокорейцы не могли возразить лишь на один аргумент во время его визита в 2014 г. У Соединенных Штатов, говорил он, нет вечных врагов. Мы, например, воевали с Японией и Германией, а теперь они наши друзья. У нас была война с Вьетнамом, с которым сейчас мы дружим. Клеппер недавно побывал во Вьетнаме. Мирное сосуществование возможно даже после полномасштабной войны.
Клеппер хотел, чтобы США создали так называемую секцию интересов в Пхеньяне. Под ней подразумевался неофициальный канал с использованием в качестве посредника другого правительства, имеющего посольство в Северной Корее. Такой подход не был установлением нормальных дипломатических отношений, однако он давал США базу, место в столице, где они могли обмениваться информацией с Северной Кореей.
Призывы Клеппера были гласом вопиющего в пустыне. Его не поддержал никто. Обама был тверд: Северная Корея должна отказаться от ядерного оружия. Обама, непреклонный сторонник сокращения ядерных арсеналов по всему миру, хотел повернуть время вспять. Он осудил северокорейский ядерный взрыв, произведенный 9 сентября, в пространном публичном выступлении, в очередной раз подчеркнув: «Повторяю, что Соединенные Штаты не принимают и никогда не примут Северную Корею как ядерную державу».
Самое главное, настаивал Клеппер, заключается в том, что никто реально не понимает мотивы Ким Чен Ына. «Никто не знает, где находится его точка воспламенения», — говорил он. Вот какая оценка им требовалась. А вместо этого аналитики спорили, кем является Ким Чен Ын — блестящим стратегическим гением, манипулирующим другими странами, включая США, или неопытным импульсивным глупцом.
Чем больше администрация Обамы углублялась в перебирание возможных вариантов, тем сильнее мнение склонялось к расширению кибератак против Северной Кореи. Некоторые видели в них волшебную палочку, способную уменьшить северокорейскую угрозу.
Для эффективного расширения кибератак требовалось взломать серверы Северной Кореи, находившиеся в Китае. Китайцы, которые, без сомнения, обнаружили бы такие атаки, могли подумать, что они направлены против них, и развязать катастрофическую кибервойну.
