В начале избирательной кампании оба ведущих были настроены к Трампу дружелюбно и даже поддерживали его, и в ходе праймериз Трамп не раз появлялся в эфире шоу. Но затем они присоединились к рядам его ярых критиков. «Так как же вышло, — язвительно поинтересовался Трамп в Twitter, — что полоумная Мика с низким IQ и психопат Джо перед Новым годом три раза подряд приезжали ко мне в клуб Mar-a-Lago и просили принять их? У нее швы на лице еще не затянулись после подтяжки».
В 10:15 Трамп сидел в Овальном кабинете и читал газету, когда вошел Прибус.
«Я знаю, что ты собираешься сказать, — выпалил Трамп, едва Прибус переступил порог. — Что это не по-президентски. Но знаешь что? Мне это известно. Но я все равно должен был это сделать».
Прибус благоразумно не стал спрашивать почему.
Хоуп Хикс, директор по стратегическим коммуникациям, была в ужасе. Она попыталась убедить Трампа больше не нападать на Мику в Twitter.
«Это политически неразумно, — сказала Хикс президенту. — Нельзя писать в Twitter все, что вздумается. Вы губите сами себя. Стреляете себе в ногу. Вы совершаете одну большую ошибку за другой».
Твит о Мике вызвал настоящую бурю протестов среди ключевых республиканцев, голоса которых были необходимы для отмены и замены Obamacare
[19], что было одним из предвыборных обещаний Трампа, и других законов. Сенатор Сьюзан Коллинз от штата Мэн твердо сказала: «Этому нужно положить конец». Сенатор Лиза Меркауски от Аляски призвала «прекратить это». И без того находясь на зыбкой почве в отношениях с женщинами, Трамп своим личным выпадом в адрес Мики заставил прессу припомнить все его прошлые «истории».
В качестве крайней меры Хикс, Портер, Гэри Кон и директор по социальным сетям Дэн Скавино предложили создать комитет. Они будут составлять тексты твитов, которые могут понравиться Трампу. Если у президента появится идея для твита, он может ее записать или пригласить кого-то из них, и они вместе ее оценят. Насколько твит точен в плане фактического содержания? Нет ли в нем орфографических ошибок? Имеет ли он смысл? Отвечает ли интересам президента?
«Наверное, вы правы, — соглашался Трамп. — Мы могли бы так делать». Но сам продолжал делать то, что хотел, игнорируя попытки комитета взять под контроль его твиты.
Когда между Трампом и северокорейским лидером Ким Чен Ыном обострилась риторика, помощники предупредили президента: «Twitter может довести нас до войны».
«Это мой мегафон, — снова заявил Трамп. — Давайте не будем называть его Twitter. Пусть это будут социальные сети». Хотя у Белого дома имелись свои страницы в Facebook и Instagram, Трамп ими не пользовался. Он пристрастился к Twitter. «Я такой, какой есть. И я так общаюсь. Именно поэтому меня избрали. И именно поэтому я добился успеха».
Твиты не были для Трампа приятным дополнением к его президентским обязанностям. Они занимали в них центральное место. Он просил распечатывать свои последние твиты, которые набрали большое количество лайков — 200 000 и больше. И внимательно изучал их, пытаясь определить причины их успеха. Связана ли успешность твитов с их темой, их языком или же просто объясняется удивлением, что президент высказался по этому вопросу? Казалось, он хотел выработать некий стратегический подход. Самые популярные твиты зачастую оказывались самыми шокирующими.
Когда Twitter объявил об увеличении максимальной длины твитов с 140 до 280 знаков, Трамп заявил Портеру, что от этого нововведения только одна польза. Теперь он сможет излагать свои мысли более глубоко и подробно.
«Это хорошо, — сказал Трамп, — но немного жаль, потому что я был Хемингуэем 140 знаков».
На саммите «Большой двадцатки» проходившем в Гамбурге, Германия, в начале июля, Трамп решил поговорить с премьер-министром Австралии Малкольмом Тернбуллом. В нарушение всех правил безопасности он пригласил Тернбулла в свою комнату для работы с секретами. Доступ в эту комнату разрешался только лицам с наивысшими уровнями допуска к секретной информации. Это правило должно было исключить возможность установки прослушивающих устройств. После встречи Трампа с Тернбуллом все оборудование этой большой экранированной комнаты пришлось разобрать.
Отношения между двумя лидерами осложнились в первую же неделю президентства Трампа. Все началось с телефонного разговора. Трамп хотел выйти из того, что он назвал «идиотской» сделкой, которая «убивает его». Это было соглашение по беженцам, заключенное при президенте Обаме, в соответствии с которым Соединенные Штаты обязались принять некоторое количество беженцев с сомнительным прошлым, находившихся в центре содержания на одном из островов за пределами Австралии. Стенограмма их разговора от 28 января 2017 г. попала в прессу. Трамп заявил: «Сейчас ужасное время… Что, если они станут бостонскими взрывниками?»
Отправляясь на встречу с Трампом в Германии, Тернбулл знал, что в Белом доме ведутся дебаты о возможном повышении тарифов на импорт стали в США.
«Если вы решите ввести тарифы, — сказал Тернбулл, — вы должны освободить от них австралийскую сталь. Мы делаем специальную сталь. Никто больше в мире ее не производит. Поэтому вы должны нас освободить. Ваш торговый профицит с Австралией достигает $40 млрд. Мы с вами — военные союзники. Мы всегда выступаем на вашей стороне».
«Само собой, — заявил Трамп, — мы вас освободим. Это разумно. Вы отличные парни. У нас с вами выгодная торговля» — лучшего партнера не найти.
Гэри Кон, который присутствовал на встрече, был доволен. В прошлом Тернбулл был партнером в Goldman Sachs и работал на Кона, когда тот был президентом Goldman.
Вскоре после возвращения с саммита «Большой двадцатки» Трамп вместе с Портером редактировал предстоящую речь. Записывая свои мысли, президент четким и аккуратным почерком вывел: «ТОРГОВЛЯ — ЭТО ПЛОХО».
Трамп не сказал этого в своей речи. Но он нашел более емкую формулировку, которая в полной мере отражала его позицию: сплав протекционизма, изоляционизма и ярого американского национализма.
Восемь месяцев спустя, 23 февраля 2018 г., Тернбулл прибыл в Белый дом, чтобы встретиться с Трампом.
На подготовительном совещании в Овальном кабинете Кон напомнил Трампу о его обещании.
«Господин президент, — сказал Кон, — первое, с чего он начнет, — это тарифы на сталь. И он обязательно напомнит вам, что вы обещали не облагать пошлинами австралийскую сталь».
«Не помню этого», — заявил Трамп, восседая за президентским столом.
«Как же, сэр, — опешил Кон, — у вас был с ним разговор.»
«Я буду это отрицать, — ответил Трамп. — Ни о чем подобном я с ним не говорил».
