Тиллерсон много раз жаловался Келли, что Портер дает Трампу на подпись меморандумы о принятии решения, не завизированные госсекретарем.
«Я знаю, что вы пытались включить в процесс Рекса, — сказал Келли Портеру. — Но с этого момента вы не можете представлять меморандум о принятии решения на подпись президенту — и даже не можете вводить его в курс дела по данному вопросу — без согласования с Рексом». Келли ясно дал понять, что согласования с кем-то иным из Госдепартамента и даже с главой аппарата Тиллерсона было недостаточно. Никаких решений, сказал Келли, «пока вы не поговорите или не свяжетесь по электронной почте конкретно с Рексом».
Трамп догадывался об этих конфликтах. Но ему нравились агрессивные разногласия. Они порождали широкий спектр мнений. Единодушие приводило к стадности. Он приветствовал хаос и борьбу под собой.
Около 21:00 в понедельник 27 ноября, спустя четыре с лишним месяца после того, как Прибус покинул Белый дом, президент позвонил ему на мобильный. Они разговаривали 10 минут.
Что думаешь о предстоящей избирательной гонке в сенат в Алабаме? — спросил Трамп. Понравился ли Прибусу океанский круиз, из которого он только что вернулся? Поразительно, сказал Трамп, сколько всего они сделали вместе за первые шесть месяцев в Белом доме. Что думаешь о налоговой реформе? А о сенаторах-республиканцах, которые продолжают колебаться? Трамп сказал, что у New York Times на этой неделе совсем съехала крыша.
Что думаешь по поводу Рекса? — спросил Трамп. Он справляется?
Прибус насторожился. Он был о Тиллерсоне очень высокого мнения, но знал, что тот давал Трампу жесткий отпор и президенту это не нравилось.
Но президент не ждал серьезных ответов; казалось, ему просто хотелось с кем-то поболтать. Келли был солдафоном. С ним нельзя было посидеть и поточить лясы.
Президент пригласил Прибуса на обед в Белый дом во вторник 19 декабря. Теперь, когда Прибус стал частным адвокатом, близость к президенту и их освещаемые в СМИ встречи были полезны для его репутации. Все знали, что Прибус по-прежнему остается в игре. Однако вопросы президента о Тиллерсоне напомнили Прибусу о тех временах, когда Трамп задавал окружающим такие же вопросы о нем самом: что вы думаете о Райнсе? Он справляется?
Прибусу было неприятно об этом вспоминать. Трамп спрашивал у всех подряд мнение о других людях, требуя оценок. Это разъедало отношения, а подчас становилось самореализующимся пророчеством, подрывая статус и репутацию всех вокруг.
«Манера президента — сначала возвышать, а затем опускать на землю, — сказал Прибус. — Сначала выложить все фишки на стол. А потом медленно, но верно убирать по одной». Это могли быть человек, политика, страна, иностранный лидер, республиканец, демократ, спор, расследование — Трамп пытался давить на каждого любыми средствами, и эта тактика иногда приносила успех. «Он использует рычаги давления так, как никто другой».
Глава 35
Раз уж Гэри Кон согласился остаться и довести налоговую реформу до конца, ему нужно было сделать дело. Текущая ставка налога на прибыль в США составляла 35% и была одной из самых высоких в мире. Ее снижение могло обеспечить республиканцам поддержку со стороны американского бизнеса на многие годы вперед.
Это было первоочередной заботой Трампа. В годы правления Буша и Обамы десятки крупных компаний перенесли свои штаб-квартиры за рубеж ради более низкого налогообложения. Этот процесс известен как инверсия, поскольку он предполагает создание новой материнской компании в стране с низким уровнем налогов, например в Ирландии, и превращение существующей американской компании в дочернюю. Это было огромной головной болью для друзей Трампа из мира крупного бизнеса. Снижение налога на прибыль обещало вернуть в Соединенные Штаты триллионы долларов.
«Налоговая ставка должна быть 15%», — заявил Трамп.
«Сэр, — сказал Кон, — мы попробуем это сделать». По данным министерства финансов, очень немногие компании платили полные 35% из-за различных лазеек и особых налоговых льгот, введенных конгрессом.
Кон был согласен с тем, что США выбиваются из общемировой тенденции. В некоторых странах, например в Ирландии, ставка налога на прибыль составляла всего 9%. «Мы должны вернуть деньги домой, — сказал Кон. — Триллионы долларов оседают в офшорах, чтобы избежать наших высоких налоговых ставок».
Около $4 трлн, уточнил Трамп, а то и все $5 трлн.
По данным Кона, эта цифра составляла $2,6 трлн.
В какой-то момент президент предложил повысить подоходный налог, максимальная ставка которого на тот момент достигала 39,6%, в обмен на значительное снижение налога на прибыль.
«Лично я готов платить 44%, если мы снизим налог на прибыль до 15%», — заявил Трамп.
Кон счел эту идею безумной. Понятно, что Трамп со всеми своими вычетами на недвижимость и прочими льготами, вероятно, никогда или очень редко платил полные 39,6%.
«Сэр, — возразил Кон, — вы не можете поднять верхнюю ставку. Это невозможно».
«Почему?»
«Вы — республиканец, — объяснил Кон, который сам был демократом. Низкий подоходный налог был одним из столпов программы Республиканской партии. При Рейгане республиканцы добились снижения верхней планки федерального подоходного налога с 70 до 28%. — Если вы поднимете верхнюю ставку, вас растопчут».
Казалось, Трамп понял.
Кон подготовил для президента пакет диаграмм и таблиц в стиле Goldman Sachs, чтобы просветить его в налоговых вопросах. Но Трамп на них так и не взглянул.
На очередном совещании в Овальном кабинете Трамп спросил, какими могут быть новые ставки подоходного налога.
«Мне нравятся круглые цифры, — сказал он. — 10 , 20 , 25%». Красивые круглые цифры, без всяких дробей, — такие легко продать.
Мнучин, Кон и директор Административно-бюджетного управления Мик Малвейни сказали, что необходимо провести тщательный анализ для оценки влияния разных ставок на доходы и дефицит федерального бюджета, в том числе с учетом предполагаемых объемов федеральных расходов.
«Я хочу знать, какими будут цифры, — раздраженно повторил Трамп. — Я считаю, что это должно быть 10, 20 и 25%».
Он не видел необходимости в глубоком анализе, несмотря на все попытки убедить его в том, что даже небольшое изменение ставок может оказать огромное влияние на объемы собираемых министерством финансов налогов.
«Все это чушь собачья», — заявил Трамп. Главное — красивые круглые цифры. «Это то, что понятно людям, — сказал он. — Именно это я и собираюсь продать».
Центральный элемент налоговой реформы Кона был указан на первой же странице: «увеличение темпов экономического роста с 2 до 3%» обеспечит экономию бюджетных средств в размере $3 трлн в течение 10 лет.
«Сэр, если мы сможем увеличить рост с 2 до 3%, это все, что нам нужно, чтобы окупить налоговую реформу», — сказал Кон. Чем больше экономический рост, тем больше налогов собирает правительство. Просто в теории, а добиться 3%-ного роста на практике было очень трудно, а то и невозможно — в большинстве случаев это оставалось несбыточной мечтой республиканцев.
