Арабское доминирование в морской торговле растянется на 500 лет. В XIII веке Китай оккупируют монголы, которые не придумают ничего лучше, чем поднять портовые сборы для заходящих кораблей. Восточная торговля замрет, арабские купцы начнут встречаться с китайскими на нейтральных территориях – на Цейлоне или в Малайзии. А в 1448 году португальский мореплаватель Васко да Гама обогнет мыс Доброй Надежды и обнаружит путь из Европы в Индию. Он высадится на территории современного штата Гоа, захватит арабские суда и безжалостно расправится с пленниками – покажет, «кто теперь кто». Так наступит конец господству арабов в торговле между Востоком и Западом, но это случится несколько веков спустя.
***
Мы можем многое узнать о том, что составляло предмет заморской торговли, которую вели арабы, по описаниям городских рынков в «Тысяче и одной ночи»
[7]. В медном городе («Повесть о медном городе») их пять. На главный городской ходят местные за снедью; на рынке менял конвертируют валюту – меняльные лавки полны золота и серебра; есть еще три специализированных оптовых: на рынке драгоценных камней продаются жемчуга и яхонты, на шелковом – «разноцветные шелка и парча, затканная червонным золотом и белым серебром», на рынке москательщиков – благовония (мускус, амбра, алоэ, камфара).
В мусульманских странах крупной отраслью торговли была торговля рабами из Европы, Индии и особенно из Африки. О размахе работорговли свидетельствует сообщение арабского географа IX века аль-Истахри: один персидский купец во время летнего рейса в 936 году привез из Африки 12 тыс. рабов. Важнейшим каналом поставки рабов были караванные пути от побережья Средиземного моря через Сахару вглубь Африки. По современным оценкам, африканские государства Гана, Мали и др. с X и вплоть до XIX века отправляли с караванами до 7 тыс. рабов ежегодно.
Белые рабы поступали из крупных западноевропейских перевалочных пунктов, которыми в IX–XI веках служили Магдебург, Мекленбург, Прага, шведская Бирка, остров Готланд в Балтийском море, Хедебю (Дания) и Марсель, специализировавшийся на торговле невольниками из Англии.
Славяне и рабы других народностей, обитавших на территориях, которые впоследствии вошли в СССР, в основном «экспортировались» через Хазарский каганат в низовьях Волги. Посредниками служили сначала варяги, затем венецианские купцы.
Большая часть африканских рабов сбывалась на рынках Александрии, Кайрувана (Тунис) и Тлемсена (Алжир). По свидетельству персидского писателя Низами Арузи Самарканди, в афганском городе Балх в XII веке существовала целая улица торговцев рабами.
В «Тысяче и одной ночи» невольничьи рынки встречаются повсюду. В «Рассказе о двух визирях и Анис-аль-Джанлис», когда на рынок «сошлись все купцы», он «наполнился невольницами всех родов: из турчанок, франкских девушек, черкешенок, абиссинок, нубиянок, текрурок, гречанок, татарок, грузинок и других». В «Сказке о Нур-ад-Дине и Мариам-кушачнице» продают рабыню из франков, дочь «эмира» европейского города, предположительно Марселя. За «гейшу» просят 10 тыс. динаров – стоимость 40-килограммового золотого слитка, и ее владелец клянется, что эти деньги «не покроют стоимости цыплят, которых она съела, и напитков, и одежд, которыми она наградила своих учителей, так как она изучила чистописание, и грамматику, и язык, и толкование Корана, и основы законоведения и религии, и врачевание, и времяисчисление, и игру на увеселяющих инструментах». В «Сказке о рыбаке Халифе» простая рабыня стоит 100 динаров, красивая – 1000, а цена сведущей во всех науках, искусствах и ремеслах тоже доходит до 10 тыс.
Диковинные подробности семи странствий Синдбада-морехода заимствованы составителем «Тысячи и одной ночи» из различных арабских «дорожников» IX–XIII веков. Сказка сообщает нам, куда плавали багдадские купцы и чем торговали. Так, во втором плавании Синдбад оказывается на острове, земля которого «из камня алмаза», и речь, по всей видимости, идет о знаменитой цейлонской «долине алмазов». Из этого же путешествия он привозит камфару и носорожью кость. В реальном мире камфарным маслом и костью, правда слоновой, можно было разжиться у индийских купцов. Из следующего путешествия герой возвращается с большим количеством «разных ожерелий, драгоценных камней, жемчужных цепочек и украшений из серебра и золота, отделанных разными металлами и редкостями». В шестом отважный мореплаватель снова раздобывает драгоценные камни и амбру в придачу.
В пятом путешествии Синдбад грузится на корабль, который проходит мимо нескольких островов – на одном произрастают корица и перец – и прибывает к «жемчужным ловлям», и там Синдбад выменивает жемчуга. Жемчужный промысел – скорее всего, в Индии, где добыча жемчуга велась организованно, в ней было задействовано несколько десятков тысяч ныряльщиков: «не счесть жемчужин в море полуденном» – это из арии индийского гостя в опере Римского-Корсакова «Садко» о странствованиях русского купца. Остров специй – возможно, Занзибар, который арабские купцы регулярно посещали с 1-го тысячелетия н. э., используя для передвижения по Индийскому океану муссоны, и где уже в X веке возникло городское поселение с каменными строениями, в котором купцы начали селиться – остров был удобен как промежуточная торговая база.
В последнем, седьмом путешествии Синдбад прибывает в «город Китай», а там корабль настигают порывистый ветер и сильный дождь. Капитан в страхе, он развязывает мешок из хлопчатой бумаги, высыпает оттуда белый порошок, смачивает водой и нюхает, чтобы прийти в себя. Наркотики действительно в те времена производили в Китае!
***
Кроме географии плаваний и «товарной номенклатуры» «Синдбад-мореход» прекрасно описывает экономику заморской торговли тех времен: колоссальный риск и соответствующая ему высокая рентабельность операций. Основные риски «заморской торговли» были таковы: судно могло попасть в шторм и разбиться о скалы, сесть на мель, быть атаковано морскими пиратами (в те времена и в тех краях это были в основном вьетнамцы), сбиться с пути, а люди – погибнуть без воды и пищи. Выкосить людей могла и эпидемия. Товар мог испортиться, его могло смыть за борт во время шторма.
В сказке Синдбад сталкивается практически со всеми известными рисками морской торговли. В каждом плавании с мореходом и его «коллегами по цеху» случается какая-то напасть: то товар теряется, то обезьяноподобные люди нападают и отбирают все, то купцы гибнут «от боли в животе из-за морской воды», то корабль мотает так, что он «видит дно», то ветер разбивает судно о скалы. А купец – герой «Повести о царе Омаре ибн ан-Нумане», – возвращаясь из Индии в Багдад, подвергается нападениям курдов.
О доходности, которую приносили вояжи Синдбада, можно судить по его загулам после странствий и по приросту его капитала. Стартовый составил всего «три тысячи дирхемов», или 300 динаров, стоимость трех плохоньких рабынь. Рентабельность торговли такова, что, вернувшись в Багдад из первой «ходки», Синдбад покупает себе «слуг, прислужников, невольников, рабынь и рабов», накупает «домов, земель и поместий», сорит деньгами направо и налево – «развлекается наслаждениями и радостями, и прекрасной едой, и дорогими напитками». Возвратившись в родной город из второго путешествия, Синдбад опять принимается кутить: «раздавать милостыню, дарить и оделять, делать подарки всем своим родным и друзьям и начинает хорошо есть, и хорошо пить и одеваться в красивые одежды». В третьем походе успешный коммерсант «нажил столько денег, что их не счесть и не исчислить». После шестого мирового турне Синдбад едет в Багдад, преподносит дары халифу, а тот оказывает ему «великое уважение». К этому времени он уже снаряжает собственные корабли.
