Арсенал средств обогащения классический: передача подрядов дружественным компаниям и монополизация ими рынка на законных основаниях, размещение средств городской казны в банках на льготных условиях, предпочтительный выкуп облигаций у «дружественных» городу инвесторов.
С подрядами все очень просто и легально. Никаких конкурсных закупок не существовало. Да и антимонопольного законодательства тоже. Эдвард Батлер, один из самых богатых людей в городе, стал делать состояние на вывозе мусора, а потом диверсифицировался и в другие подряды – строительство веток метро и т. п. Батлер начал с того, что бесплатно сгребал и убирал с улиц города отбросы, которые шли на корм его свиньям и скоту.
Вдруг обнаружилось, что есть частники, готовые платить за эти услуги. А затем член муниципалитета и приятель Батлера помогает назначить его официальным подрядчиком по уборке мусора. «Муниципалитет может выделить для этой цели ежегодные ассигнования. Батлеру будет дана возможность нанять несколько дюжин мусорных фургонов. Более того, никаких других мусорщиков в городе не останется. Сейчас они, конечно, существуют, но официальный договор между Батлером и муниципалитетом положит конец всякой конкуренции».
Но есть условия: «Частью прибыли от этого весьма выгодного дела придется поступиться, чтобы ублажить и успокоить тех, кого обошли подрядом. Во время выборов надо будет ссужать деньгами некоторые организации и отдельных лиц, но это не беда, речь идет о небольших суммах». Вскоре Батлер стал зарабатывать от четырех до пяти тысяч в год, тогда как раньше с трудом набегало две. Он переехал в хороший дом в хорошем районе, отправил детей в школу, а его жена перестала работать – раньше она варила мыло на продажу и выращивала свиней.
Муниципальные закупки ведутся через фирмы под контролем высокопоставленных чиновников, цель которых – «при помощи подставных лиц из политического и коммерческого мира потихоньку, без скандала, выкачать все, что можно, из городской казны». Для этого председатель городского совета, мэр, судьи «организовали ряд фирм под самыми разнообразными фиктивными названиями, торговавших всем, что могло понадобиться для городского хозяйства, – досками, камнем, железом, сталью, цементом и прочее, и прочее, – разумеется, с огромной выгодой для тех, кто скрывался за этими вымышленными названиями. Это избавляло город от заботы искать честных и добросовестных поставщиков».
Эти компании торговали мясом, строительными материалами, фонарными столбами, щебнем, то есть всем, что могло потребоваться городскому хозяйству. При этом сама компания, получившая подряд, обычно ничего не делала, а закупала все необходимое у реальных производителей, оставляя себе долю прибыли. «Владелец бойни или литейного завода не смел и мечтать о том, чтобы самому добиться подряда».
С размещением вкладов схема тоже проще простого. Все чиновники города и штата размещали городские или государственные средства у уполномоченных банкиров или маклеров.
Банки не платили процентов по этим вкладам никому, кроме представителей казначейства. По секретным указаниям этих лиц они ссужали казенными деньгами биржевиков, а те помещали их в «верные» бумаги. В шайку, проворачивавшую эти делишки, входили «мэр города, несколько членов муниципалитета, казначей, начальник полиции, уполномоченный по общественным работам и другие чиновники». Их девиз был «рука руку моет».
Но этого мало, поэтому возникают все более сложные финансовые инструменты и схемы, например, размещение муниципальных облигаций. Оно и понятно.
Во-первых, при таком ведении дел денег не будет хватать никогда, а, во-вторых, эти схемы тоже сулят немалый барыш их организаторам. Финансы штата Пенсильвания и его столицы Филадельфии были в весьма плачевном состоянии. «И тот, и другой были достаточно богаты, но поскольку казну обирали все, кому не лень, и любыми способами, то всякие новые начинания в штате требовали выпуска новых облигаций». Облигации были шестипроцентными. Когда приходил срок погашения, облигации не выкупали, а просто начинали начислять проценты на проценты. Лишь «добрые знакомые» казначея могли погасить облигации по номиналу, для этого казначей публиковал объявление о выкупе с указанием конкретных номеров выкупаемых бумаг. Все остальные должны были довольствоваться продажей облигаций на рынке за 90% от номинала или вовсе получением под залог кредита в банке в размере 70% рыночной стоимости (или 63% номинальной).
Драйзер поясняет, что облигации выпускались не с целью размещения среди инвесторов, а ими оплачивалась работа подрядчиков и поставщиков муниципалитета
[38]. И при такой схеме расчета с поставщиками проигрывали мелкие торговцы, которые в случае острой нужды в наличных вынуждены были продавать эти облигации за 90% от номинала. Между тем крупные подрядчики могли дождаться, когда город наконец рассчитается по обязательствам, а при абсолютной надежности бумаг шесть процентов были отличной ставкой
[39]. Банки тоже «загребали жирный куш», скупая обязательства по 90%. Они располагали значительными связями для того, чтобы включить выкупленные ими бумаги в список бумаг, подлежащих оплате
[40].
Вскоре бумаги начинают размещать не в силу необходимости, а потому, что выгоден сам процесс, – хвост начинает крутить собакой. Возможно, поначалу в казначействе действительно не было наличных средств для выплаты. «Однако впоследствии выпуск этих обязательств уже ничем не оправдывался, ибо городское хозяйство могло бы вестись экономнее. Но к тому времени эти обязательства… уже сделались источником больших барышей для владельцев маклерских контор, банкиров и крупных спекулянтов, и посему выпуск их неизменно предусматривался финансовой политикой города».
Когда недовольство схемой накапливается, муниципалитет, чтобы выпустить пар, решается на реструктуризацию своих обязательств. Для выкупа просроченных обязательств он выпускает заем на 2 млн долларов в виде процентных сертификатов по 100 долларов, подлежащих выкупу через 6, 12 и 18 месяцев. Однако и эти сертификаты их владельцы вынуждены были продавать «кому следует» по 90% от номинала из-за плохой кредитоспособности города. «Отчасти так оно и было. Война только что кончилась. Деньги были в цене».
