Отброшенный в угол, Монтегю уронил свой пистолет, дёрнулся было нагнуться и подхватить оружие, но замер под дулом суховского пуффера.
— Только дёрнись, сука, — сказал ему Сухов, кривя губы в самой зловещей из своих улыбок, — похоронят одноглазым!
Лорд медленно откинулся на сиденье.
— Я не понимать, — заговорил он, коверкая язык. — Что есть происходить?
— Ты есть подлец, — крикнул ему Яр, — которого мы поймать!
[34]
Карета замерла, обе её дверцы распахнулись. В одну заглянул Пончик с очень зверским выражением лица, поигрывая длинноствольным пистолетом, в другую просунулся Виктор. Акимов не слишком понимал, что, собственно, происходит, но действовал по правилам игры — направил свой мушкетон
[35] на лорда.
— Яр, — громко спросил Олег, — как ты там?
— П-повязал, — откликнулся Быков. — Блин, худой, а жилистый… Лежать, зараза!
Сухов хотел было дать ЦУ, чтобы говорили только по-русски, но друзья и без него сообразили, что к чему.
— На запятки обоих, и худого, и толстого. Прикрутить и укрыть пледом, чтоб не отсвечивали. Яр, будь другом, спеленай моего.
— Эт можно!
— Я есть лорд! — запротестовал Монтегю.
— А мне наплевать, что ты такое, — медленно проговорил Сухов. — Будешь выёживаться — узнаешь, почему свинец вреден для здоровья.
— Как вы смеете… — процедил Уолтер, но не договорил — Олег съездил ему кулаком в скулу, так что английского аристократа отбросило на стенку, обитую зелёным бархатом.
— Сиди и не рыпайся!
В открытое окошко просунулся Шурик.
— Оба на запятках, — доложил он. — Мычат.
— Давайте тогда вы с Яриком поработаете кучерами, а Виктор с лошадьми побудет. Потом поменяемся.
— Ладно. То есть слушаюсь! Угу…
После минутной возни Быков окликнул Олега:
— Ну что? Едем?
— Трогай!
— Н-но-о!
— Они, наверное, по-нашему не понимают, — донёсся голос Александра.
— Ну не стегать же их, как тот придурок!
— Ну да…
Сухов устроился поудобнее на подушках и положил пистолет на колени.
— Продолжим наш разговор, — сказал он.
— Я не понимаю… — начал было лорд, но вовремя заткнулся.
Олег сказал насмешливо:
— Видишь, понял-таки. Ну давайте, рассказывайте, сударь.
— Что?
— Всё. Нужно же мне знать, в какое дерьмо я вляпался.
Монтегю задумался совсем ненадолго, в глазах его мелькнула усмешка, но губы оставались сжаты.
— Извольте! — сказал он. — Я всего лишь курьер, и не более того. Из Фландрии проехался в Лотарингию, из Нанси
[36] следую в Париж. Желаете схватить истинного виновника смуты? Вряд ли вам это удастся, ибо у истоков нынешнего заговора сама герцогиня де Шеврез, а ваш король вовсе не зря прозвал эту вздорную бабёнку дьяволом!
— Вот как? — задрал бровь Сухов. — Знаете что, милорд… В этих краях я не был очень и очень давно, а посему введите меня в курс дела. Кстати, сие и в ваших, и в моих интересах — я испытываю отвращение к пыткам. Что это за герцогиня такая, задирающая самого короля?
— Прожженная интриганка! — ухмыльнулся Монтегю. — Мари Эме де Роган-Монбазон — так её зовут. Ей двадцать семь, многие находят Мари хорошенькой. Я познакомился с нею в Англии, на свадьбе Карла I и Генриетты-Марии Французской, и разгадал несложную натуру герцогини.
«Дьяволу» скучно отираться при дворе, тем более что нынешний король скуп на зрелища и балы, вот Мари и подыскивает развлечения на стороне. Зловещие заговоры, ночные погони, таинственные свидания — вся эта около-политическая муть весьма прельщает нашу героиню.
Вдова коннетабля Шарля д’Альбера, герцога де Люиня, королевского фаворита, она вышла замуж за Клода Лотарингского, герцога де Шеврез. Два года назад, после раскрытия очередного заговора, её спровадили в Лотарингию. Нынче подбивает тамошнего герцога Карла IV делать пакости королю Людовику. Нашей Мари это удаётся: Карл, тайно и явно, поддерживает Англию в лице герцога Бэкингема и гугенотов.
— Меня интересуют детали.
Уолтер хмыкнул и пожал плечами.
— Не вижу смысла хранить молчание, — сказал он, — вы всё равно прочтёте письма. Замысел прост: Карл Лотарингский двинется с войском через Шампань на Париж, герцог Савойский вторгнется в Прованс и Дофинэ, а Бэкингем снаряжает три эскадры и десять тысяч солдат, дабы поддержать гугенотов. Одна из эскадр выходит к острову Иль-де-Ре, что против Ла-Рошели, а две другие блокируют Сену и Луару. В это самое время герцог Анри де Роган, кстати родственничек ушлой Шевретты, поднимает восстание в Лангедоке.
[37] Гугенотам остаётся овладеть всею этой областью и устроить папистам весёлую жизнь!
— Да, разошлась Мари… Письма, которые вам передали в Нанси, адресованы герцогу Бэкингему?
— Не только, — криво усмехнулся лорд, — есть там послание и для королевы Анны. Вы можете дорого продать его!
— Я не торгую, милорд.
Олег задумался. Недурно тут всё закручено, в переплёт они угодили то что надо. При таком раскладе можно или всё потерять, или приобрести нечто ценное. Например, благорасположение влиятельных особ. Того же кардинала, скажем. Или короля. Иной раз монаршья милость стоит многих лет упорной службы. Проходили, знаем…
На ночёвку устроились в лесу, на заброшенном хуторе.
Поле вокруг выморочного дома заросло бурьяном, уже и деревца малые принялись, да и жилище здорово обветшало. Чердаков в деревнях не делали, потолков не знали — вверху виднелись балки да стропила с остатками кровли. Слава Богу, дни стояли ясные, а то от дождя спасения было бы не найти.
Уолтера Монтегю вместе со слугами привязали к коновязи, и Олег вскрыл дорожный сундук лорда. Бумагами тот был забит доверху, но письмо герцога Бэкингема, адресованное Анне Австрийской, обнаружилось сразу — свёрнутое в трубочку и крепко надушенное, оно самим видом своим выдавало сердечную тайну королевы Франции. Сухов сунул его за пазуху.
