— Ах да, две… как это называется?.. Schwärmerinen
[3], — произнесла Марша своим красивым, хорошо поставленным голосом. — Они…
— Марша, нет! Не нужно этого говорить!
Но дух обличения оказался неожиданно силен в мисс Малинг. Ее прекрасные глаза засверкали.
— Эта девочка! — воскликнула она. — Ей, наверное, еще и девятнадцати нет, а она повсюду таскается с этой невозможной усатой женщиной! Ах, дорогая, она ее наверняка запугивает!
— Если эта женщина ей не по нраву, — резонно заметила я, — зачем же она приехала с ней?
— Я же сказала. Они…
— Нет, Марша. Это явная клевета. Не забывайте, мы находимся в шотландской рыбацкой гостинице, а не на театральной вечеринке с коктейлями.
— Наверное, вы правы, — вздохнула она. — На самом деле они, кажется, работают в одной и той же школе. Малышка только-только начала преподавать, а другая ведет там ПК, или РТ, или что-то в этом роде. Я слышала, как она сама призналась.
— Призналась в чем? — изумилась я.
— Что обучает этому самому РТ или как его там. Что это такое, кстати?
— По-видимому, «мускулистые христиане»
[4].
— Совершенно верно, — мрачно ответила Марша.
— Кто еще здесь отдыхает? Я познакомилась по пути из Элгола с мужчиной…
— Это, наверное, Родерик Грант. Он практически живет здесь. Высокий, привлекательный, с пышной шевелюрой?
— Он самый. С голубыми глазами.
— И с какими! — пылко воскликнула Марша. — Он определенно представляет интерес, вот только…
Она запнулась и сделала глоток джина.
Чувствуя, что неизвестный Фергус вызывает у меня все большее любопытство, я сказала равнодушным тоном:
— Судя по всему, Родерик Грант тоже рыболов.
— Что? О, они все тут рыболовы, — с горечью произнесла Марша. — Но надо признать, он занимается этим нерегулярно. Большую часть времени он гуляет или что-то в этом роде. Его никогда нет в гостинице.
— Значит, он альпинист, — сказала я с улыбкой.
— Возможно. Здесь есть еще один скалолаз, по имени Бигл.
— Роналд Бигл?
— Кажется. Еще один ваш знакомый?
— Нет. Мы с ним никогда не встречались, но я слышала о нем. Он — знаменитый альпинист.
Марша выказала некоторый интерес:
— Вот как? Да, теперь, когда вы сказали… Он действительно проводит все ночи, изучая какие-то карты, или сидит как приклеенный у радиоприемника, слушая о восхождении на Эверест.
— Тогда это точно он. Он написал книгу о Нангапарбате
[5].
— Да? — произнесла Марша, поскучнев. — Так вот, он повсюду бродит с другим мужчиной, забавным коротышкой, которого зовут Хьюберт Хэй. Кажется, они приехали не вместе, но, по-моему, Хьюберт тоже писатель. Он маленький, кругленький и совершеннейшее сорбо.
— Сорбо?
— Да. Не ущипнешь.
— Понятно. Но какое странное слово! Сорбо… это по-итальянски?
Она очаровательно хмыкнула:
— О боже, ведь таким образом можно вычислить, сколько мне лет, правда? Надо за собой следить. Нет, милочка, это не по-итальянски. Когда-то давно, в тридцатые годы, когда вас еще возили в коляске, продавались твердые резиновые мячики для детей. Они назывались «сорбо-попрыгунчики».
— И вы в них играли?
— Милочка, — повторила Марша, — вы так добры… Все равно, этот коротышка — явное сорбо по характеру и по внешности и носит фантастические жилеты. Здесь есть еще один мужчина, не знаю, как его зовут, он приехал вчера вечером. Но у меня такое чувство, что он тоже писатель.
— О господи!
— Я понимаю. Настоящая плеяда талантов, да? Хотя, скорее всего, они ничего не стоят. Сорбо так наверняка. Но этот парень выглядит, словно он действительно… весь такой темный и роковой, — мечтательно произнесла Марша, а потом нахмурилась своему джину. — Только… он тоже рыбачит.
— Создается впечатление, что здесь собралась интригующая компания, — высказалась я.
— Не правда ли? — откликнулась она без особой убежденности. — Да, еще пожилая дама, которая, по-моему, является матерью Каудрей-Симпсона, она все время вяжет, милочка, причем нитками ужасных цветов. И еще три юнца с голыми коленками, они живут в палатках около реки, ходят сюда питаться и постоянно бродят с молотками, серпами и тому подобной ерундой.
— Вероятно, студенты-геологи, — догадалась я. — Однако я очень сомневаюсь насчет серпов. По-моему, из всего этого есть только один выход: вам самой следует начать ходить на рыбалку. Я, к примеру, собираюсь. Мне говорили, что это успокаивает нервы.
Марша бросила на меня взгляд, полный ужаса, смешанного с восхищением.
— Боже мой! Вы поразительный человек! Но… — Она перевела глаза на мою левую руку и кивнула. — Я должна была догадаться. Вы замужем. Наверное, он вас заставляет. Так вот, эта несчастная миссис Корриган…
— Я не замужем, — вставила я.
Она на мгновение замолчала.
— О, простите, я…
— Я разведена.
— А!.. — Почувствовав облегчение, Марша ослепительно улыбнулась мне. — Вы тоже? Дорогая, и я разведена.
— Я знаю.
— Трижды, радость моя. Ужасно утомительно, доложу я вам. Ну разве они не подонки?
— Прошу прощения?
— Мужчины, дорогая. Подонки.
— А, понимаю.
— Только не говорите, что ваш не был подонком.
— Был, — ответила я. — Совершенно точно.
— Так я и знала, — обрадовалась Марша. Я подумала, что впервые вижу, какое действие могут произвести две порции розового джина. — Как его звали?
— Николас.
— Животное, — кровожадно произнесла она. Было очевидно, что в ней снова проснулся инстинкт обличения. — Выпьем еще, Жанетта, дорогая, и расскажите мне все.
— За мой счет, — твердо сказала я и позвонила в колокольчик. — И мое имя Джанетта. Джанетта. Итальянского происхождения, как и сорбо.
— Очень мило, — согласилась она. — Откуда у вас итальянское имя?
— О, это старая история. — Я заказала напитки, радуясь возможности переменить тему. — Мою прабабушку звали Джанеттой. Она относится к типу предков, чье существование стараются спрятать в наглухо закрытом фамильном буфете, только моя прабабушка не из тех, кто позволит себя спрятать даже на секунду.
