Я закрылась в своей комнате, да ещё и на пол села, чтобы дверь подпереть. Папа и не стучался. Тогда я достала телефон и позвонила маме.
– Привет, – слабо ответила она. – Ты в школу опаздываешь!
– Как ты?
– Нормально…
– Тебе больно?
– Уже нет.
Короткое «уже» резануло слух.
– Ты далеко?
– Да, к сожалению, – вздохнула мама. – Роддом на юго-востоке.
– Роддом?! Я думала, ты в больнице!
– Больница при роддоме… Но не волнуйся. Наверное, скоро выпишут. Как там папа?
С кухни слышался шум воды и грохот кастрюль.
– Ест, наверное, – резко ответила я. – Что ему ещё делать?
– Маш… Не сердись на него.
– А кто тут сердится?
– Сама знаешь, его родители рано… ушли из жизни.
Я помолчала, а потом всё-таки не удержалась:
– А при чём тут это?
– Он боится за меня. Поэтому нервничает.
Я ничего не ответила. Было не похоже, что папа напуган. Скорее, он злится. И во всём винит меня.
– Да, мне Ирэна написала, – вспомнила мама. – Просила адрес твоей электронной почты.
– Почему она спрашивает об этом у всех, кроме меня? – рассердилась я.
– Не знаю, – растерялась мама. – Наверное, ей так удобнее. Мы разговаривали про её новое платье, я советовала, как подобрать к нему сумочку. Заодно она попросила твою электронку. Я дала.
– Понятно, – мрачно пробормотала я. – У неё нет для меня отдельного времени, она слишком занята. Поэтому дёргает тебя по своим вопросам и заодно моими проблемами грузит. Она такая занятая. Время есть у всех, кроме неё.
– Перестань! – мягко сказала мама. – Проверь почту, может, она уже написала.
– Я не могу, я же в школу опаздываю, – язвительно ответила я.
– Я тебя люблю. Не забывай об этом, пожалуйста, – добавила мама на прощанье.
– Спасибо, – прошептала я, стараясь не расплакаться от стыда за себя и жалости к ней.
Целый день я не могла толком ни на чём сосредоточиться. Прилагала все усилия, чтобы понять, о чём говорят учителя или что происходит у одноклассников, но не выходило. Во всём, даже в сладком сочном яблоке, которое я взяла из ящика с фруктами на балконе, так и не удосужившись зайти на кухню, был привкус вины.
Я вчера смешила маму. Да, я ворчала и ругалась, но я видела, что её это веселит, и только поддавала жару. Не надо было вообще к ней заходить. У меня ведь была причина – Ромкина загадочная болезнь. Могла бы воспользоваться ею и запереться у себя в комнате сразу. И ссоры с папой не возникло бы. А я переложила ответственность на маму, как Елфимова – на свою блузку, заставила её принять решение о пятне, которое она и не видела, и воспользовалась этим. Папа прав, я думаю только о себе… Как ужасно.
А ещё суеверия… Кто знает, может, и правда маме не стоило возиться с одеждой для малыша? Не зря же люди боялись веками… Может, из-за этого ей и стало плохо. Я должна была отговорить её.
– Это не твоя вина, – сказала бы мама.
Бабушка тоже. И Катя. И Гуся, если бы он понимал, о чём идёт речь. Про папу не уверена. Он наверняка был бы рад меня во всём обвинить.
Но тут я с ним согласилась бы. Если не моя вина, то… чья?
Кому: Любомиру Радлову
Тема: Спасибо
Привет, Любомир!
Знаешь, у меня были всякие неловкие ситуации. Я расскажу тебе о них потом, в следующем письме. А в этом хочу тебя поблагодарить. Похоже, ты единственный человек на Земле, кому есть дело до моего внутреннего мира. Кто спрашивает, что я чувствую. Интересуется моими переживаниями. Спасибо, спасибо, спасибо… Немного плачу. Это моё настроение. Это дико, дико печально. Как хорошо, что есть такие друзья, как ты.
Обнимаю,
Маша
Глава 12
Быть первой
Письмо Ирэны пришлось перечитать несколько раз, прежде чем я поняла, чего она от меня хочет.
«Маша, добрый день, – сдержанно начинала она. – Я предупреждала Вас, что Дана посещает уроки подготовки к школе. Это довольно престижное заведение, выпускники учатся в лучших вузах страны. Требования к поступающим: уметь читать, считать в пределах двадцати, знать как можно больше информации об окружающем мире, а также один иностранный язык. Не важно какой, у них разные языковые группы. Однако я хочу, чтобы Дана не просто начала учиться в этой школе. Я хочу, чтобы она стала в ней ПЕРВОЙ!»
На этом месте я прервалась и поморщилась. Я и так-то не люблю капслок, мне кажется, что я слышу крик человека, который пишет слова большими буквами. А тут создавалось впечатление, что слово «ПЕРВОЙ» даже не выкрикивают, а орут мне на ухо.
«Мы обсуждали с вами, что Дане необходимо научиться трудиться. Также ей важно уметь демонстрировать свои умения. На прошлой неделе я говорила с педагогами. Если ребёнок хочет отличиться, то он должен первого сентября выступить со стихотворением. Ниже я прилагаю список подходящих стихов. Выберите любое, лучше два или три, на случай совпадений. Учите с ней наизусть как можно больше. Всего вам самого доброго!»
В конце письма было указано не только имя Ирэны, но и фамилия, а ещё должность и место работы. И каждое слово в этой концовке кричало: «Я умею трудиться! Я умею быть первой!»
Сначала письмо меня здорово разозлило. Я сидела в углу школьной раздевалки, на любимом чёрном диване с дырявой обивкой, из которой так легко выковыриваются кусочки жёлтого поролона. Размышляя над тем, какой же противный командный тон у этого письма, и над тем, что, вероятно, его составлял секретарь, я успела нагрести целую поролоновую горку.
Когда я перечла письмо второй раз, внутри меня завёлся червячок сомнения. А если и правда Дана всего лишь ленится? Если надавить на неё, заставить трудиться…
«Надавить на Дану? – изумилась моя „добрая“ половинка, ловко отколовшись от „строгой“. – Где это видано, где это слыхано?»
Память услужливо подкинула факт, говоривший о том, что Ирэна права. На первом занятии, ещё в прошлом году Дана отказалась запоминать испанские местоимения не потому, что у неё были проблемы с «кон-цен-тра-ци-ей», а из вредности. Потом, когда я объясняла ей цвета («Красный! Синий! Зелёный!»), она довела меня до белого каления! Я её чуть не стукнула тогда.
Очевидно, Ирэна не зря добилась высокооплачиваемой работы. Она умела не только трудиться, но и влиять на людей.
Я знала Дану. Она не выносит давления. Но когда человек взрослеет, он должен привыкать делать не только то, что хочется. Дана должна понять, что обучать её играя никто в школе не будет.
С другой стороны, так не хочется её заставлять… Почему бы и дальше не заниматься как раньше?
