В 2014 году газета The Guardian отмечала, что основная доля этой сетевой активности генерируется не в «штаб-квартире» ИГИЛ, а в среде сторонников организации без всяких указаний или инициативы свыше [121]. В то время определенные посты в соцсетях способствовали массовому дезертирству из иракской армии, поскольку солдаты опасались, что «Исламское государство» вот-вот захватит Багдад. Абу Бакр аль-Джанаби, один из сторонников ИГИЛ, рассказывал об этом так: «Появилась картинка с подписью “Багдад, мы идем”: никто их [ее авторов] не просил это делать, но они все равно ее сделали» [122]. В 2014 году The Guardian прокомментировала: «Сегодня, во времена YouTube, Twitter, смартфонов, дешевых фото- и видеокамер и дешевого программного обеспечения, крупные центры власти больше не контролируют информацию. По горькой иронии судьбы огромную выгоду от такой демократизации прессы получает средневековая теократия, яростно рвущаяся смести демократию с лица земли» [123].
«Исламское государство» наносит колоссальный вред, внушая своим сторонникам идеи, которые те начинают считать своими и разносят все дальше и дальше.
Как этому противостоять: ACE против ACE
После того как сброс листовок с самолетов оказался неэффективным, правительство США всерьез попыталось использовать для той же цели социальные сети. Его Центр стратегических контртеррористических коммуникаций (ЦСКТК) попытался обратиться к тем, кто симпатизирует идеям джихада, но пока еще не встал на путь насилия. Для этого он запустил кампанию под лозунгом «Подумай еще раз и откажись!» [124]. Она была призвана внедрить в сознание колеблющихся потенциальных рекрутов «Исламского государства» своего рода контрсюжет.
На первый взгляд идея казалась перспективной. Однако ее реализация, как мы уже говорили в главе 1, граничила с самопародией: взять хотя бы гордую картинку в профиле с символикой Госдепартамента США и снимок сурового здания того же Госдепа в верхнем поле Twitter-аккаунта проекта [125]. Сам аккаунт велся в очень сварливом тоне, его авторы вечно ввязывались в перепалки с джихадистами, из которых те зачастую выходили победителями [126].
Вероятно, проект пробил дно, когда выпустил «комическое» видео Госдепа под заголовком «Добро пожаловать на землю “Исламского государства”» [127]. Создатели ролика пытались бороться с экстремизмом средствами сатиры (вот ее образчик: «Путешествие обойдется недорого, ведь обратный билет вам не нужен»). Ролик вызвал насмешки не только у тех, кого он пытался перевербовать, но и у комиков из ночных шоу, язвительно прошедшихся по убожеству этих попыток.
После нескольких фальстартов американские власти начали осознавать, что нужно искать совсем иной подход. Альберто Фернандес, координатор ЦСКТК, наметил этот подход в своем обращении к Конгрессу в 2015 году: «Необходимо найти способ формировать нежесткие сообщества единомышленников со свободным распространением информации, гибкие роевые группы, которые боролись бы с призывами ИГИЛ теми же средствами, какими эти призывы распространяются. Тут нет ничего невозможного» [128].
Новое межотраслевое агентство «Центр глобальной вовлеченности» как раз и пытается реализовать эту идею. Отвергнув менторски-снисходительный тон кампании «Подумай еще раз и откажись!», центр пытается выстроить «сеть носителей позитивных посланий», чтобы те делились не только контрсюжетами, но и альтернативными сюжетами, отвлекая пользователей от радикальных идей и распространяя послания своих партнеров — от религиозных лидеров до школ [129].
Одна из многообещающих инициатив центра — конкурс «Вызов экстремизму: равные среди равных», проводимый совместно с компанией Facebook и сотнями университетов всего мира. Задача формулируется нестрого: студенты должны придумывать креативные способы «побороть ненависть, предрассудки и экстремизм в интернете и воодушевить своих сверстников» [130].
Среди победителей оказался проект FATE (From Apathy to Empathy, «От апатии к эмпатии»)
[26] — кампания, запущенная студентами пакистанского Лахорского университета управления. Они поставили перед собой задачу победить бесчувствие, которое возникает, когда впечатляющие образы мелькают у нас перед глазами постоянно. Еще одна цель проекта — противодействие стереотипному восприятию мусульман. Кампания мобилизовала множество пользователей, побудив их рассказывать истории о том, как терроризм повлиял на их собственную жизнь [131].
Еще один победитель — запущенное группой финских студентов движение по созданию «мгновенных ресторанов», где искатели политического убежища угощали местных жителей традиционной едой своей родины [132]. Одна из американских команд ориентировала свою кампанию на Snapchat [133]. Азербайджанские школьники придумали «набор инструментов для развития толерантности», который может использоваться учителем на уроках [134].
Конечно, не существует какого-то одного «приложения-панацеи», способного обезвредить экстремистскую пропаганду, и нет какой-то одной идеи (или момента во времени), способного в одночасье переломить ход этой страшной игры. Технологическим платформам следует делать гораздо больше, чтобы остановить расползание радикальных идей, которое сейчас превращается во всё более серьезную угрозу даже с чисто коммерческой точки зрения: многие рекламодатели начинают размещать меньше объявлений на таких платформах, как Google или Facebook (и, соответственно, меньше им платить), — из опасений, как бы их реклама не появилась рядом с экстремистским контентом или фальшивыми новостями. Слишком долго эти платформы зарабатывали на притягательности и популярности провокативного контента всех видов. (Вот один перспективный вариант реакции на проблему экстремистских сайтов. Jigsaw («Пазл»), один из аналитических центров компании Google, начал применять так называемый «метод перенаправления»: когда потенциальный рекрут террористов проводит поиск по определенным ключевым словам, обычно используемым желающими присоединиться к ИГИЛ, поисковая выдача показывает ему видеосвидетельства людей, которым он склонен доверять, и другие материалы, нацеленные на то, чтобы убедить его не идти по опасному пути [135].
Соединенные Штаты и их союзники нуждаются в децентрализованной армии особого рода пользователей соцсетей — таких людей, которым доверяют потенциальные рекруты террористических организаций. Среди подобных пользователей могут быть умеренные мусульмане и другие люди, которые не очень-то поддерживают внешнюю политику США, но при этом могут предложить (действуя по принципу «равные среди равных») убедительную альтернативу радикальному пути. В мире новой власти такая битва идей — это не безнадежно-тупиковое противостояние бюрократов и террористов, в котором ни те, ни другие никак не могут одержать победу. Это открытая борьба взглядов — например, между шотландскими подростками и студентами пакистанских бизнес-школ.
•••
Будущее завоюют те, кто будет распространять свои идеи эффективнее и быстрее — и кто сумеет прочнее закрепить их в сознании аудитории. В мире фальшивых новостей, всевозможных экстремистов, людей, отрицающих изменения климата и холокост, ставки очень высоки. Те, кто выступает на стороне добра и желает проповедовать сострадание, плюрализм и принципы доказательной науки, сперва должны осознать неприглядную реальность: новая власть может усиливать ненависть и распространять дезинформацию. Собственно, эти темные силы нередко получают фору на старте, поскольку их провокации притягивают наше внимание и побуждают нас кликать по ссылкам. Недостаточно, чтобы на вашей стороне были факты. Правде необходим комплекс ACE — практическая применимость идей, их высокий коммуникативный потенциал и их адаптируемость.
