На фоне этих серьезнейших проблем в обществе нарастало чувство, что церковь постепенно утрачивает значение. В США слишком мало юношей вступали в ряды духовенства [446], и во многих приходах не хватало священников [447]. Неэффективность и инертность, царящие внутри организации, были очевидны для всех римских клириков [448]. (И уже давно. В Ватикане популярна история о том, как Иоанн XXIII на вопрос, сколько человек там работает, ответил: «Примерно половина».)
Церковь заняла не ту сторону при обсуждении масштабных культурных сдвигов — например, касавшихся отношения к ЛГБТ-сообществу. Ее часто втягивали в публичные дискуссии о том, против чего она выступает (против абортов, контрацепции, женского священства), а не о том, за что она борется. К тому же католиков немало встревожила странная и почти непредвиденная отставка Бенедикта XVI. В беседе с нами Дэвид Уилли, корреспондент Би-би-си, много лет освещающий деятельность Святого Престола, заметил: та церковь, которую унаследовал Франциск, пребывала «в чудовищном кризисе» [449].
Рассказывая о том, как Франциск боролся с этими огромными проблемами, можно начать разбираться, какие умения и навыки уникальны для нововластного лидерства.
Сигнализирование — способ, которым нововластный лидер заставляет общественность почувствовать себя более могущественной. Это достигается через речь, жесты, действия руководителя. Риторика Обамы («мы — те, кого мы ждали») служит классическим примером сигнализирования: подобные выступления специально конструируются так, чтобы пробудить в людях желание самим взяться за дело и принять участие в вашей кампании. Сходным образом работала просьба папы помолиться, обращенная к пришедшим на площадь: обычно понтифик в таких случаях молился сам.
Структурирование — метод, которым нововластный лидер вводит структуры и практики, позволяющие общественности участвовать в его инициативах и действовать самостоятельно. Обычно это куда более трудная работа, чем сигнализирование. Кампания Обамы 2008 года предусматривала множество способов, которыми люди могли к ней приобщиться и действительно взять власть в свои руки. (Вариант такой тактики — деструктурирование, метод, при котором людям позволяют участвовать в акциях на их собственных условиях, то есть предоставляют им действовать как угодно ради заданной цели. Как мы уже видели, Дональд Трамп интуитивно понимал преимущества такого подхода.)
Строительство (точнее, придание формы) — процесс, в ходе которого нововластный лидер устанавливает общие нормы и направление движения для своей базы поддержки, — особенно в том, что выходит за рамки его официальных полномочий. Когда лидер действует успешно, его сторонники усваивают эти нормы и поддерживают их самостоятельно. Как мы еще увидим, одна из целей папы Франциска (ему сейчас уже за восемьдесят) заключалась в том, чтобы положить начало переменам, которые надолго пережили бы его собственное пребывание на Престоле Святого Петра.
Сигнализирование: папа Франциск как «ходячая притча»
За очень короткое время новый папа римский стал самым популярным лидером в мире с высокой долей позитивного отношения среди респондентов, принадлежащих к самым разным конфессиям. К нему благосклонны даже атеисты [450].
Такой энтузиазм во многом объясняется его искусством подавать сигналы: Франциск обезоруживающе продемонстрировал это умение сразу же после избрания, заявив о себе как о папе нового типа, и в дальнейшем проявлял его раз за разом. В отличие от большинства своих предшественников, этот предстоятель католической церкви во многом воспринимается именно сквозь призму целого ряда наполненных глубоким смыслом публичных символических жестов. Вспомним, как он перестал использовать папский «Мерседес-Бенц», предпочтя ему любимый народом «Форд-Фокус» [451]. Или как он специально задержался на площади Святого Петра, чтобы благословить и обнять человека, обезображенного тяжелой болезнью [452]. Или как он омывал ноги беженцам [453]. Все эти сигналы — очень внятное послание его кардиналам и его пастве, указывающее, как им следует вести себя по отношению к тем, кто обладает меньшим могуществом, чем они.
В каком-то смысле он стал «ходячей притчей», как назвал его в беседе с нами отец Томас Риз, старший аналитик издания National Catholic Reporter [454]. Те образы и моменты, которые он создает, становятся как бы современными иконами. Божественное начало воплощается не только в изображениях, висящих на стенах монашеских келий или в церковных приделах, но и в вирусных фотографиях в Instagram. Суть иконы осталась той же, традиция не прервалась.
Структурирование ради привлечения участников
Годы правления Франциска отмечены не только его символическими действиями, но и его энергичными реформаторскими инициативами: новый папа коренным образом изменил структуру Ватиканского банка, сделал более прозрачной ватиканскую администрацию в целом, а кроме того, поставил реформаторов на ключевые посты. В каком-то смысле это можно рассматривать как необходимую реакцию на коррупцию и окостенение церкви. Но, если посмотреть глубже, поступки папы говорят о том, что он убежден: церковь должна действовать по принципу «перевернутой пирамиды», то есть клиру следует заботиться о пастве, а не парить над ней в облаках [455].
Чтобы «перевернуть пирамиду», Франциск старается вынести власть из Рима и передать ее местным лидерам и их сообществам.
Возьмем так называемый Синод о семье, прошедший в 2015 году. Обычно синод — это собрание епископов, в ходе которого за закрытыми дверями обсуждают возможные изменения в религиозной доктрине и методах церковной деятельности. Однако на сей раз Франциск распорядился, чтобы предварительно в католическом мире распространили специальную анкету — дабы «вовлечь в нашу работу сами семьи, прислушаться к их радостям и надеждам, к их скорбям и тревогам» [456]. «Насколько мне известно, — отмечает доктор Томас Грум, профессор теологии Бостонского колледжа, — это первый в истории римского магистериума случай, когда высшее священство по-настоящему попыталось обратиться за советом к мирянам» [457].
Еще одним начинанием, смещающим церковную власть вниз (на этот раз — от кардиналов к местным епископам и рядовым священникам), стало почти революционное — и сразу же попавшее на первые полосы — папское «увещание» под названием «Amoris Laetitia» («Радость любви»), посвященное делам семейным [458]. В этом обращении Франциск предложил наделить местных епископов и священников властью самим решать, как поступать с разведенными и заключившими второй — нецерковный — брак католиками: в частности, допускать ли их к причастию (церковь всегда это запрещала).
Наделяя дополнительной властью прихожан, священников и епископов, Франциск приобщает людей к работе церкви и создает структуры, чтобы желающие могли проявлять инициативу на местном уровне.
Строительство: стратегия милосердия
«Кто я такой, чтобы судить?» [459]
Это самые знаменитые слова Франциска за все время его пребывания на Святом Престоле. Он произнес их в самолете, отвечая на вопросы журналистов. Понтифик возвращался в Рим из Бразилии, где обсуждал позицию церкви относительно гомосексуализма.
