Кампания #RaceTogether началась с одного голоса. Вероятно, один голос — опять-таки самого же Шульца — и положил ей конец.
Попытка Шульца проявить лидерскую власть в попытке решить расовые проблемы была неслучайной. Инициатива Race Together возникла на фоне общенародного движения, возглавляемого активистами, которые имели очень мало общего с Шульцем и использовали совершенно иной управленческий подход: «Три черные женщины запустили #BlackLivesMatter — одна нигерийская американка и две — квиры
[56]. Запутывайте сюжет… Потому что все #BlackLivesMatter (все #ЧерныеЖизниВажны)» [496], — провозглашалось в официальном Twitter движения (@blklivesmatter) через несколько месяцев после того, как этот лозунг подхватили по всем Соединенным Штатам — и не только общественные деятели.
Black Lives Matter — мем, выросший в целое движение и изменивший тональность разговоров о расовых проблемах в США. Общественные кампании, на которые он многих вдохновил, послужили толчком для ряда изменений в законодательстве и полицейской практике, резко увеличили явку темнокожих избирателей на выборах, заставили уйти с должности кое-каких начальников полиции, а кроме того, вновь привлекли внимание (как политиков, так и деятелей культуры) к систематическим несправедливостям, с которыми сталкиваются черные американцы.
Всё началось с одного поста в Facebook.
В 2013 году, после того как суд оправдал Джорджа Циммермана, обвинявшегося в убийстве темнокожего юноши Трейвона Мартина, общественно-политический деятель Алисия Гарса написала страстный пост, завершавшийся словами: «Наши Жизни Важны, Черные Жизни Важны». Ее подруга Патрисс Каллорс сделала из этого хештег #BlackLivesMatter, который вскоре превратился в глобальный тренд и стал лозунгом борьбы с несправедливостью [497]. Опал Томети
[57] начала создавать многочисленные аккаунты в соцсетях, чтобы расширить охват кампании.
Идею быстро подхватили другие, и энтузиасты начали предлагать помощь в выстраивании движения [498]. «Работники культуры, художники, дизайнеры, технари» предлагали движению свои таланты. Тактика его основателей стала классическим примером правильного подхода к наращиванию общественной базы поддержки (мы обсуждали этот подход в главе 4). Гарса, Каллорс и Томети (по словам самой Гарса) решили создать «инфраструктуру для этого движения, выведя наш хештег из соцсетей на улицы». Они начали мобилизацию сторонников в Сети и по телефону, связывая воедино общественных организаторов, живущих по всей стране. Главное целью стало построение «пространства человечности и прославления Черных Жизней».
Движение вышло на новый уровень после того, как энергично отреагировало на убийство Майкла Брауна полицией городка Фергюсон. Три женщины (действуя, как всегда, совместно с другими энтузиастами) быстро организовали «Поездку свободы», в ходе которой общественные активисты всей страны грузились в автобусы и приезжали в Фергюсон, чтобы поддержать усилия местных организаторов и городское сообщество сторонников движения [499].
За этим знаковым моментом последовали многие другие. Три месяца спустя, в декабре 2014 года, огромный баннер движения Black Lives Matter растянули над собравшимися на нью-йоркский Марш миллионов. Этот марш (в нем приняли участие около 50 000 человек) организовали 23-летняя Шинед Николс и 19-летняя Умаара Эллиотт, которые прежде никогда не устраивали акций протеста [500].
После появления того самого поста в Facebook движение Black Lives Matter стремительно охватило всю страну, выплеснулось на первые полосы национальных газет и произвело на свет множество организаций, местных филиалов и «роев» организаторов (участники которых были не очень-то тесно связаны между собой). Децентрализованная структура движения и то, что у него не было определенного «владельца», позволило многим «присвоить» его себе. Благодаря этому движение оказало колоссальное влияние на миллионы людей.
Что же #BlackLivesMatter поняло правильно, а Шульц — неправильно?
Вполне очевидно, что по части расовых вопросов основательницы движения — три темнокожие женщины — обладали, так сказать, врожденной легитимностью и способностью внушать доверие. Белый мужчина Шульц был лишен этих преимуществ. Но дело далеко не только в этом.
С самого начала движение подавало множество сигналов о том, что ему нужно коллективное участие и что роль индивидуального лидера не так уж важна. Алисия Гарса заверила нас: речь шла не о том, чтобы оставить Black Lives Matter вообще без лидеров, а о том, чтобы этих лидеров было много. «Если вспомнить, что произошло с Мартином Лютером Кингом, с Медгаром Эверсом, с Малькольмом Иксом
[58]… Всех троих убили из-за их лидерской роли, — подчеркнула Гарса в беседе с нами. — И, честно говоря, их организации не оправились от таких ударов. Потому что эти организации, в сущности, выстраивались вокруг одного человека… Если отрезать голову, остальное тело умирает». Работая над развитием Black Lives Matter, она опасается «изолировать несколько фигур, представлять их какими-то особенными, потому что на самом-то деле особенное здесь — то, что посыл движения принимают и пропускают через себя самые обычные люди и превращают его в нечто большее».
Со временем эти многочисленные лидеры выстраивают своего рода структурный каркас, на котором держится движение. Да, немалая часть деятельности активистов, так или иначе причастных к Black Lives Matter, протекает в свободных форматах (отличный пример деструктурирования). Но его основательницы и другие организаторы старательно взращивают местные отделения. Джелани Кобб пишет в The New Yorker: «Создаваемые филиалы должны пройти предварительную проверку у координатора, который выяснит, в акциях какого рода принимали участие их создатели. Они должны пообещать, что всегда будут соблюдать основополагающие принципы организации» [501].
Но примечательнее всего (и, может быть, важнее всего) в Black Lives Matter — ее приверженность идеалам радикальной инклюзивности (то есть вовлечения представителей всех возможных меньшинств). Это движение намерено обзавестись множеством лидеров, и оно стремится к тому, чтобы прожектор общественного внимания сместился на тех, кто отодвинут на самые задворки социальной жизни. «Размышляя об этой всеобщей вовлеченности, мы должны понять: каким образом движение Black Lives Matter проталкивает идею о том, что все черные жизни важны?.. Суть нашей работы в том, чтобы деликатно задавать направление», — отмечает Каллорс [502]. Основательницы движения заявляют на его сайте (в разделе «О нас»): «Движение Black Lives Matter подчеркивает значимость существования черных квиров и трансов, черных инвалидов, черных без документов, черных, у которых были проблемы с законом, черных женщин и вообще всех черных во всем гендерном спектре. В центр помещаются те, кого отодвигали на обочину обычные движения за права черных» [503].
