– А ты играешь в какой-нибудь школьной команде? – спросил меня Лео.
– Нет, я вообще не спортивная. Учусь-то еле-еле, – честно призналась я ему и сразу пожалела о том, что ляпнула.
Спустя час, как только мы съели все сэндвичи и выпили весь лимонад, кому-то в голову пришла идея покататься на роликовых коньках. Если вы никогда не были в районе Санта-Моники и никогда не стояли на роликах, я сейчас расскажу, какая это романтика. Кураторы арендовали нам громоздкие бутсы с колесами, в них мы плотно фиксировали свои ступни и лодыжки, пока они нудно объясняли, куда нам можно ездить, а куда нельзя:
– Внимание! Кататься только по специальной дорожке параллельно Оушен-Авеню. Она идет вдоль берега. Только по специальной дорожке!
В роликовых коньках я чувствовала себя как в гипсовых сооружениях на колесах. От страха упасть я постоянно пыталась поймать равновесие и напоминала лягушку, попавшую в центрифугу. Исполненные сострадания Миша и Саша по очереди держали меня за руку, пока я хоть как-то приспосабливалась к новому средству передвижения. Я училась отталкиваться и задействовать колеса, а не просто ходить, цокая по цементу. Все это тормозило парней, и спустя полчаса они потеряли терпение и рванули наперегонки вперед. Балласт остался ковылять позади. Я с облегчением выдохнула, собираясь вернуться к месту пикника и избавиться от коньков.
Но вдруг ко мне подъехал Лео, схватил за руку и покатил вперед, демонстрируя вполне сносное катание. Я покатилась за ним и чуть не сделала кувырок вперед. Мне было страшно, но мотивации освоить роликовые коньки прибавилось. Мне хотелось покататься с итальянцем. Довольно скоро я неплохо отталкивалась и могла катиться на коньках несколько метров без усилий. Постепенно мы догнали Сашу и Мишу.
Этим дерзким парням пришла гениальная идея: «А поехали посмотрим, что там». Они показали пальцем на улочки, перпендикулярные Оушен Драйву. Улочки уходили вверх в горку. «Смотрите, там холмы! Будет круто», – вопили ребята. Я вспомнила наставление кураторов – «Только по специальной дорожке!» Но, увы, они были далеко. Лео радостно закивал, и я поняла, что шансов вразумить эту троицу у меня нет.
– Едем? – воскликнул Лео и посмотрел мне в глаза.
Я почувствовала в этом вызов и, явно думая не тем местом, которым меня учила мама, согласилась.
Дорожка быстро пошла вверх, и поначалу мы неуклюже толкали свои откормленные американской едой тела, стуча роликами по тротуару. Нам почему-то было очень весело. Мы то шли, то катились следующие несколько кварталов, пока не поднялись очень высоко. Когда оглянулись, увидели широкую полосу океана и горизонт. Тут до нас наконец-то дошло, что пора развернуться. Парни были в восторге от того, что нам предстоял спуск с горки вниз, а вот мне было невесело.
Если вы никогда не катались на роликах, то запомните важный лайфхак на будущее: в первую очередь научитесь тормозить. Это, кстати, относится и к ледовым конькам, велосипеду и горным лыжам. Да вообще, ко всему, что позволяет быстро разгоняться. Но эта мудрость придет ко мне гораздо позже, спустя много лет, когда один друг нормально поставит меня на ролики. А пока… а пока я смотрела за тем, как ребята начали резво спускаться вниз, хватаясь за каждый столб, чтобы хоть как-то обуздать закон гравитации и нарастающую инерцию, тянущую нас с горы к океану.
На каждой поперечной улице, которую нам предстояло пересечь, была плотная очередь медленно движущихся машин и автобусов. А вот вдоль океана пробка была в четыре полосы, так что с моими навыками прокатиться с горочки без травм не представлялось возможным.
Ребята были уже на третьем перекрестке, когда у меня, после того, как я, колтыхаясь, скатилась вниз пару метров, вдруг включился инстинкт самосохранения. Я притормозила об столб и крепко обняла его.
– Лизаааа, спускайся!» – кричали мне парни. – Не бои́сь, мы тебя поймааааааем!
Мне ничего не оставалось, как ответить на их призыв. Уж очень хотелось произвести впечатление на Лео своим показным бесстрашием. Так что я расставила руки для равновесия, как акробат в цирке, и покатилась. Первым, кто должен был меня поймать и остановить, – был Миша. Он стоял ближе всех.
– Я ловлю тебя! – прокричал он и протянул руки мне навстречу. Но как я стремительно вошла в Мишины объятия, так стремительно из них и вышла. Сила притяжения моего шестидесятикилограммового тельца несла меня к океану.
Следующей надеждой был Лео.
– Держи меня, – прокричала я ему, прошмыгивая между прохожими на стремительно растущей скорости. Я кричала тем, кто был впереди, и тем, кто оставался позади: «Сори, сори, сориииии», а про себя думала: «Что же я за идиотка!»
– Держу! – прокричал Лео и повторил тот же трюк, что и Миша. Он вытянул руки, но я, не изменяя себе, так же легко выскользнула из объятий Лео, как и из Мишиных.
«Интересно, как же он играет в футбол?» – пронеслось в моей голове.
Моей последней надеждой был Саша. Но Саша был помельче, чем Миша и Лео, и мне показалось, когда он увидел мою, все еще набирающую скорость тушку, он испугался за свою жизнь. Я до сих пор не знаю, был ли это намеренный маневр или просто его внутренний голос скомандовал: «Спасайся», но мой последний шанс запнулся за парапет и вместо того, чтобы остановить меня и упасть вместе, упал один.
Я стремительно промчалась мимо него.
Вот тогда меня охватила реальная паника. Я катилась к набережной со скоростью будущей олимпийской чемпионки по горным лыжам. У меня промелькнула мысль о маме и какую трагедию она переживет от новости, что ее шестнадцатилетняя дочь разбилась в Санта-Монике, в попытках произвести впечатление на итальянского футболиста.
В моей жизни еще будут эпизоды, когда что-то сверху или что-то внутри вырубит человеческую часть мозга. От паники я вошла в режим, который теперь знаю как состояние измененного сознания. У меня включились неведомые мне инстинкты. Из какого источника пришло знание, что нужно делать, я не знаю. Может быть, за мной присматривал мой ангел-хранитель (спасибо, bless you!). Сознание расширилось, поднялось и как будто из космоса послало сигнал с мгновенным расчетом оптимальной траектории полета.
Я увидела впереди огромный автобус и каким-то местом, точно не мозгом, поняла: если я не упаду прямо сейчас, то врежусь в него, как комар в лобовое стекло машины на полной скорости, без шанса на выживание. Я всеми силами зацепилась за столб, совершила круговое движение, как экзотическая танцовщица вокруг шеста, что позволило мне чуть притормозить, но тело все еще было полно энергии, и на новой волне я понеслась в маленький переулок между домами. Я не знала, что меня ждет впереди –, может быть, дети, я боялась этого больше всего. Может быть, там была стена. А может быть, такой же поток машин. Но когда тело рвануло туда, а душа замерла от ужаса, передо мной появилась лестница, уходящая вверх.
Олимпийское золото мне уже не грозило, но все еще был шанс на бронзовую медаль за отвагу. «Пора падать», – скомандовало что-то глубоко внутри меня. Сознание отделилось от тела. Тело развернулось к лестнице боком, а мозг приготовился к страшному удару справа. Но вместо того, чтобы отчаянно рухнуть и распластаться по лестнице, тело как-то притормозило, развернулось и приземлилось пятой точкой ровно на третью ступеньку.
