Он выглядел неважно. В глазах была тревога, в жестах беспокойство. Он попытался меня поцеловать, но я подставила щеку и обняла его по-дружески.
– Привет, – сказала я.
Мне было очень больно смотреть на него. Передо мной сидел родной человек, но теперь у меня началась новая жизнь. И в этой новой жизни для него не было места.
– Лиза, эти три недели дали мне время все переосмыслить, – начал он. – Я понял, что моя семья для меня не главное. Ты – главный человек в моей жизни. Я думал о тебе каждую минуту и очень жалел, что не привез тебя. Они устроили мне интервенцию – знакомили с польскими девушками, чтобы я наконец-то женился на католичке. Но я был категоричен. Я сказал им, что больше этого терпеть не буду.
Он сделал паузу и отрешенно посмотрел в сторону, как будто говорил не со мной, а со своей семьей.
– Если они не примут тебя, то они потеряют меня как сына. Прости меня, что я причинил тебе столько боли. Я не должен был лететь на эту свадьбу без тебя.
Вот это поворот. Я вдруг представила, как эти прошедшие три недели быстро отматываются назад. Я перенеслась в день, когда он уехал, а я страдала. Когда я решила, что он больше ничего не будет для меня значить. Какие-то три роковые недели, за которые мы оба принимаем решение. Трагедия в том, что они диаметрально противоположны.
– Но Мэйсон, то, что твоя семья меня не приняла, – это лишь полбеды. Я устала не от этого. Я устала от твоего плохого отношения ко мне. За все время, что мы были вместе, ты менял планы, жертвовал нашим временем, чтобы пойти куда-то со своими подругами, ты постоянно путешествовал без меня и не к родителям. Ты все время меня критиковал и обесценивал. Это главная причина, почему я больше не могу быть с тобой.
Не знаю, что я этим хотела сказать. Мне не нужно было уже ничего ему объяснять и доказывать. Наверное, я просто впервые почувствовала, что могу быть услышанной.
– Лиза, я сейчас скажу тебе правду, но только, пожалуйста, постарайся меня понять. Я сейчас совсем обезоружен. Я тебе говорю все как есть и я очень уязвим.
Господи, что же он хочет мне сказать.
– Ты – самая потрясающая девушка, которую я когда-либо встречал. С того самого момента, когда мы познакомились, я захотел, чтобы ты была со мной. Но я боялся, что не достоин тебя. Все эти годы я страшно боялся тебя потерять. Поэтому я вел себя как идиот. Все эти встречи с девчонками, все эти поездки – все для того, чтобы ты не возомнила о себе слишком много и чтобы ты меня не бросила.
– Господииии, – внутри меня все сжалось, и я не могла поверить, что слышу эти слова.
ОН боялся, что недостоин МЕНЯ? И все эти игры с недоступностью, с флиртом с другими женщинами – все это было лишь защитным механизмом? И это то, что разрушило наши отношения.
Все замедлилось. И я снова перенеслась в день, когда у нас был шанс все спасти. В голове звучала всего одна мысль: если бы ты мне сказал все это три недели назад, все было бы по-другому. Но я не сказала эту мысль вслух, а вместо этого спросила:
– А что сказала твоя мама?
– Она сказала, что если я выберу тебя, то я могу забыть о них как о семье.
– Но так же нельзя, ты же будешь очень несчастен.
– Они никогда от меня не откажутся. Они переживут. Может быть, какое-то время мы не будем общаться, но потом им придется все принять.
Он выглядел пораженным, таким я не видела его никогда.
Господи, господи, господи… Что же делать?… Но я ведь не люблю его больше? Или люблю? О Господи, что же это за испытание? Что я могу сказать ему сейчас? Ничего… Я же не могу сказать ему про то, что у меня новый мужчина. Это окончательно разобьет его сердце.
– Мэйсон, прости. Я очень сожалею, но я больше не могу быть с тобой, – говорю я с огромным сожалением и всхлипываю.
У него выступают слезы, он пытается взять меня за руку, но я не даю ему этого сделать.
Что я делаю? Правильно ли я поступаю? А вдруг это то, что я ждала 4 года? Стоит ли мне от этого отказываться?
– Я прошу тебя дать мне еще один шанс. Дай мне это лето. Если ничего не изменится, то я тебя отпущу.
– А что ты хочешь?
Мне становится так больно за него. Он уязвим, и все это время он изображал силу, а на самом деле он все время боялся так же сильно, как боялась я. И мы оба наносили друг другу раны, которые теперь нужно исцелять.
Его боль дотрагивается до моих ран, и слезы струятся по моему лицу.
– Я хочу, чтобы мы полетели туда, куда ты мечтаешь. Я знаю, что ты все время просила слетать в Сан-Франциско. Давай полетим. Я хочу, чтобы мы вместе выбрали дом, в котором мы будем жить, как только ты закончишь TWU.
Дом? Дом, о котором я иногда зарекалась, но потом перестала, когда он даже не захотел купить диван для гостиной, чтобы нам было удобно проводить там время. Почему, почему, почему я получаю от него сейчас то, о чем мечтала раньше? Когда уже слишком поздно.
– Мне надо обо всем подумать.
– Пожалуйста, не уезжай сейчас. Поехали ко мне, оставайся у меня. Оставайся у меня жить.
Жить? ЖИИИИТЬ? Сейчас?
– Я не могу.
Я ничего не объясняю ему. Я боюсь. А вдруг вся эта история с фигуристом нужна была мне, чтобы понять мои истинные чувства. Что я люблю Мэйсона. И что если он будет относиться ко мне так, как я хотела, то все будет прекрасно. А вдруг все будет не так? Вдруг это у него временное явление и уже через месяц все вернется к тому, что было? И я упущу свой новый шанс?
Мои мысли и чувства запутаны, я не понимаю, чего хочу.
– Я подумаю, – говорю я ему.
Он хочет меня поцеловать, но я отворачиваюсь. Мое тело уже принадлежит другому. Да, может быть, душой я могу любить двух мужчин одновременно, но точно не телом.
Внезапно я вижу, как мимо идет Коля, наш общий друг, который и познакомил меня с тренером. Боже, сейчас он меня сдаст!
Я чувствую страшную боль в животе. Может быть, это сигнал, что я очень боюсь потерять новые отношения?
Я прощаюсь с Мэйсоном и иду к машине. Как только сажусь в нее, раздается звонок. Мне звонит мой тренер.
– Что делаешь? – спрашивает он.
– Я ходила в кино.
Это было правдой. До того, как встретиться с Мэйсоном, я сходила на фильм, чтобы как-то успокоить нервы.
– Одна?
– Да, одна.
Но я уже знала, куда он клонит.
– А после фильма я случайно пересеклась с моим бывшим.
Случайно. Еще одна ложь. Я была себе противна, но другого я не могла сказать.
– Ну, хорошо, жду тебя дома, – уверенно и спокойно произнес тренер. «Закалка чемпиона», – подумала я.
Через три дня он улетел на соревнования. А у меня появилось пространство подумать и разобраться в себе.
