Мне казалось, что он говорил со мной полчаса, а по факту минут пять-семь. Когда Геше закончил, воздушное облако схлопнулось как пузырь и я вернулась в наш небольшой зал, в Москву, в эту реальность.
Но я вернулась не одна, я вернулась с древним рецептом писательского успеха.
11.3 Две минуты
Мы пересеклись с Антоном еще один раз, когда тренинг закончился.
– Спасибо, что организовали такое великолепное мероприятие и дали мне возможность поучаствовать в нем, – сказала я на прощание. Он неожиданно по-дружески обнял меня и ответил:
– Может быть, как-нибудь встретимся и пообщаемся?
– С удовольствием, я снова буду в Москве через пару недель.
Я вернулась в Иваново с ясным чувством, которое мне было знакомо: это очень важный человек. Я чувствовала его чистоту. Такую редкую для Москвы «вибрацию». Он как будто бы только что сошел с Гималайских гор или вынырнул из океана на побережье Гавайев. От него исходила смесь энергий, которых в одном человеке я раньше не встречала. Достоинство в сочетании с сильным внутренним светом. Я точно знала: я хочу иметь Антона среди своих друзей, возможно, даже среди самых близких.
На следующий день, когда я вернулась в Иваново, я сильно заболела. Спустя неделю я поделилась этим с Гилом, а вечером этого дня получила сообщение от Антона: «Гил сказал, что вы заболели. У нас всю команду по организации семинара накрыло после семинара. Если вы будете в Москве, я могу вас полечить».
Тогда я узнала, что Антон на самом деле не организатор и не переводчик, а врач западной и китайской медицины. Он очень быстро становился одним из самых интересных людей, которых я встречала в своей жизни.
Я приехала в Москву на неделю до запланированной череды свиданий, чтобы поработать гидом. В Россию впервые приезжал мой хороший друг Крис, и я гарантировала ему, что покажу ему такую Россию, которую он даже не мог представить.
Но сначала мне надо было окончательно выздороветь, поэтому я с благодарностью приняла приглашение Антона меня долечить. Когда он вошел в квартиру, которую я сняла на Старом Арбате, я снова почувствовала то самое сладкое облако, прямо как на тренинге Геше Майкла. Антон снял верхнюю одежду и спросил:
– Можно на ты?
– Конечно.
– Как ты себя чувствуешь?
– Уже лучше, но есть еще остаточные явления.
Он попросил меня присесть и попросил поднять рукава джемпера, чтобы послушать мой пульс. Я села на диван, а он напротив меня на стул, наклонился ко мне и взял меня за ладони, а затем деликатно вложил их в свои.
– А еще тебя что-то беспокоит? – он задал вопрос с такой глубокой нежностью, какую от врача я никогда прежде не получала.
Я описала свои симптомы – горло, кашель, заложенный нос.
Затем он взял мои запястья, закрыл глаза и прислушался к моему пульсу. И в этот момент по моим рукам побежал электрический ток. Я молча смотрела на него и пыталась понять: «Что это за ток? Это он так считывает мое состояние здоровья?»
Через 2 минуты он открыл глаза и сказал мне 3 вещи про мой организм, которые мог знать только мой личный врач, который накануне составил полную диагностику моего организма. Месяцем ранее я впервые в жизни прошла комплексное исследование в областной больнице, где меня в течение двух недель изучили вдоль и поперек.
Например, когда я глотала лампочку, у меня обнаружили легкую эрозию в желудке, которую я заработала сыроедением, а сейчас лечила печеными овощами и легкими супчиками. Ничего критического в моем обследовании не было, но как шутят врачи: «Нет здоровых людей, есть только недообследованные». Вот у меня было три небольших отклонения. Каждый из них Антон перечислил, после двух минут прослушивания пульса.
ПОСЛЕ ДВУХ МИНУТ.
То, на что передовой современной медицине потребовалось две недели, сдача трех анализов крови и МРТ всех органов, Антон определил, послав по моему телу легкий ток.
В этот момент я поняла, что могу ему доверять.
Крис прилетал уже на следующий день, и, так как я планировала для него не только культурные мероприятия, но и общение с классными людьми, я пригласила Антона присоединиться к нам на дружеский ужин в «Москва – Дели», который тогда еще был не трендовым местом на Патриках, а очаровательной избой с тремя столами на Хохловке.
За 5 дней даже я показала ему ту Москву которую люблю сама. «Москва – Дели» и кафе «Пушкинъ», Большой театр и Кремль, настоящая русская баня с вениками у нашего друга в Подмосковье, посещение телеканала «Россия» и пение «Есть только миг между прошлым и будущим» на пустой Красной площади в 2 часа ночи.
На каждом мероприятии была какая-то комбинация Криса и моих друзей. И практически везде нас сопровождал Антон, который любезно предложил стать нашим водителем и гидом на время визита Криса.
Когда мы встретились с Крисом на обед четвертого дня, он критически осмотрел меня. На мне были теплые шорты, плотные колготки и сапоги. Крис одобрительно кивнул:
– Anton’s gonna like THAT look.
– Whaaaat? – сказала я. – We are ONLY friends.
– I don’t think so, I think he is interested way beyond that.
[53]
Я пожала плечами и ответила что-то мало связное, типа: «Это настолько хороший человек и мне так дорога дружба с ним, что я не хочу рисковать выходом из френд-зоны.»
Крис ухмыльнулся в ответ, поднял одну бровь и утверждающе пробубнил:
– We’ll see
[54].
В этот вечер мы большой компанией оказались на мажорной тусовке одного гостеприимного парня в центре Москвы. Мы пили шампанское, закусывали профитролями и слушали впечатления Криса о Москве:
«Туалетная бумага мягкая, улицы чистые, еда лучшая, что я ел в мире, а люди очень-очень теплые и открытые», – одним предложением Крис развенчал все мифы о России, которые всю жизнь закладывали в его голову американские СМИ.
В этот момент я увидела Антона, который стоял один возле окна от потолка до пола. В его бокале была вода. Мне стало не по себе от того, что он не веселится с нами, и я подошла к нему.
– Тебе не весело? – спросила я его.
– Нет, наоборот, все очень круто, – ответил мой доверенный врач.
Я уже следовала его предписаниям (много горячей воды, аскорбинка, не есть молочного и сахара), но сегодня не удержалась и слопала профитролей.
Пока я думала о том, видел ли он это и стоит ли мне признаваться, он деликатно положил руку на середину моей спины. Не на низ спины или на шею, что было бы фамильярно, а на середину. Этот галантный жест как будто говорил: «Я здесь, если тебе нужна какая-то помощь».
