Я пропустила несколько минут рассказа, который слышала много раз в течение куда более скромной предпринимательской карьеры. Богатые люди сливали миллионы на разработку заведомо мертвого проекта. В такие игры мы не играли.
– Постойте, Санжар… Санжар, у нас нет ресур…
– Все другие студии отказались…
Еще бы.
– Евгения, вы знаете, я всю жизнь живу в Кокшетау. Это в Казахстане.
– Знаю, я там выросла, – ответила я машинально и тут же пожалела.
– Так мы земляки! – Санжар, похоже, обрадовался вполне искренне.
«Теперь совсем не отстанет, – устало подумала я. – Привязался не вовремя».
– Как хорошо встретить землячку в Питере! Это судьба! Я должен делать разработку в вашей студии. Когда, говорите, освободятся ваши люди?
– Еще долго ждать.
– Ничего, я подожду. Какой у вас порядок работы? Наверное, надо подписать договор и внести предоплату. А хотя, знаете что, приезжайте к нам в офис, и все сделаем на месте. Заодно побываете на родине. Мы оплатим перелет, поселим вас в «Достык».
– Санжар, знаете что, давайте созвонимся чуть позже, например через пару месяцев.
Я положила трубку, не попрощавшись. Дошла до туалета, закрылась и сползла по стенке. Мало того, что мы с семьей скоро пойдем по миру, так меня еще настигли тени детских воспоминаний.
Оплатим перелет и проживание.
Опять ноутбук и список задач. Санжар добавил меня в друзья на «Фейсбуке». К трем часам осталось только «Посмотреть „Реальную любовь“». И снова звонок, на этот раз на сотовый. Схватила трубку:
– Евгения, снова здравствуйте! Я готов продолжить разговор.
Вдох-выдох. Сделала последнюю попытку:
– Санжар, я не уверена, что вы понимаете, сколько это может стоить. Такие проекты разрабатываются годами, и люди тратят на них миллионы.
Это был обычный трюк, с надоедливыми клиентами он всегда срабатывал.
– Как думаете, во сколько выйдет такой проект?
– Думаю, миллионов в двадцать.
Хотя в других случаях десяти было достаточно.
– Вы берете предоплату? – Жизнерадостности не убавилось.
Я взглянула на бумажку с ровным почерком Иры: итого – девять миллионов девятьсот восемьдесят две тысячи двести восемьдесят восемь рублей девяносто копеек.
– Конечно. Пятьдесят процентов от суммы.
– Хм-м… Придется поднапрячься, но к пятнице сумеем достать. Сейчас я переключу вас на своего секретаря Зарину. Продиктуете ей паспортные данные для билетов. Очень ждем вас!
– Стойте!
Но в трубке уже играла музыка.
Обреченно продиктовала Зарине данные паспорта. Через пять минут пришла эсэмэска с номером билета на сегодняшний вечер.
Дома собирала чемодан. Кидала все, что попадалось на глаза. Нина с Кириллом путались под ногами.
– Я же говорил, говорил, что надо вернуться!
– Все неправильно.
– Все прям так, как нужно! Они заплатят – и никаких проблем!
– Папа всегда говорил, что от шальных денег одни неприятности.
– Ну-у-у… Это же было в девяностых.
– Открой дверь. Кажется, бабушка пришла.
В самом деле, появилась мама и с порога вручила мне исписанный лист:
– Купи побольше чая «Пиала», обязательно гранулированного, в упаковке по двести пятьдесят. В пакетиках не покупай, хотя тоже можно. Коньяк «четыре звезды», чтоб с пробковой пробкой. Пару килограммов конфет.
– И всего-то?
– Там еще с обратной стороны.
– Мам!!!
– И еще зайди к Машиным родителям. И еще…
– Пора в аэропорт.
Все переместились в прихожую. Я крепко обняла Кирилла.
– Завтра в шесть самолет, помнишь?
– Да, сэр!
– Почасовой план?
– В три – готов чемодан. В три тридцать – обедаю. В четыре – вызываю «Убер» и в аэропорт. Там досмотр – и гоу хоум.
– Молодец. Приезжай на следующий год.
Я снова его обняла. Поцеловала маму и Нину и выбежала к такси.
Все было не так. Я хотела вернуться в родной город с семьей. Есть мороженое «Гормолзавода», фотографироваться у памятника Абылаю, кататься на паровозике в парке. Но только не одинокой гостьей, над которой висит сияющая гильотина.
«В настоящее время абонент не может ответить на ваш звонок».
Летела через Астану. Оттуда на скоростной электричке в Кокчетав. Ночной перелет был ужасен, словно судьба решила одарить меня сразу всеми неприятностями. В самолете сломалась вентиляция. На соседнем кресле краснел от крика младенец. Пассажиры возмущались и просили отсадить мамашу в хвост самолета. В довершение – три раза заходили на посадку.
И вот в четверг, в полдень, я после семнадцатилетнего отсутствия впервые оказалась в родном городе. Промаргивалась, глядя на узнаваемое здание вокзала.
На перроне стоял, расставив ноги, мужчина в костюме и внимательно всматривался в толпу. В руках – лист с крупными буквами: «Евгения». Водитель – догадалась я. Он радостно вскинул руки, взял чемодан. Мы поехали прямо в офис – небольшое здание на улице Горького, которую, к моему удивлению, не переименовали, – новенькое, блиставшее синими зеркальными окнами.
Дожидалась, пока Санжар закончит созвон с Алматой. Зарина с интересом рассматривала меня и поминутно предлагала чаю. Санжар вышел ко мне, широко улыбаясь, пожал руку. Низкорослый, полный, в джинсах в обтяжку и натянутой на животе дорогой рубашке. Этакий азиатский колобок. Он рассказывал о своем бизнесе, показывал кубки и медали.
Я заученно и без всякой пользы бубнила:
– Санжар, кроме разработки в любом проекте должно быть продвижение. Как правило, это аналогичные затраты или еще больше. Потом, должен быть кто-то опытный. Мы всего лишь обеспечиваем техническую часть разработки…
– Сколько вам лет, Женя?
– Тридцать два.
– Мне сорок пять. Я, может быть, немного больной на голову.
Самую малость, ага.
– Я всю жизнь занимаюсь строительством. У меня даже хобби нет. Жена говорит: «Заведи себе хобби».
И еще минут десять искренней болтовни ни о чем. Зарина принесла чай в пиалках и гору горячих баурсаков. На столе стояло фото семьи – красивая полная казашка и трое детей-пухликов.
Двадцать миллионов. И ведь хороший, наверное, человек.
– Я бы хотел приступить к разработке как можно быстрее. Мы можем сегодня согласовать договор?
Окно кабинета выходило на зеленый забор, мимо которого я два раза в неделю ходила в музыкалку.
