Был тут и портняжный цех, где из материала, добытого при разгроме немецких гарнизонов и баз, шили куртки, брюки, гимнастерки. Шапочники делали шапки и кепки. Работали часовые мастерские. Женщины вязали свитера и шарфы, парикмахеры стригли и брили.
На каждый заказ выдавалось письменное разрешение начальства, и только в том случае, если в изготовлении данной вещи действительно была необходимость.
Работа начиналась с рассветом и продолжалась дотемна.
Здесь были люди из разных городов и местечек. Все они потеряли кого-либо из родных, а многие – всех. Здесь были жены, мужей которых замучили немцы, матери, оплакивающие убитых на их глазах детей, мужчины, видевшие, как расстреливали жену и детей.
Меня поразила какая-то особенная, напряженная тишина во всех цехах. Люди иногда тихо переговаривались, но больше молчали – они трудились изо всех сил, стараясь работой заглушить воспоминания, такие страшные, не дающие покоя ни днем, ни ночью. Рассказывать – бередить незажившую рану. Лучше – молчать…
[44]
Но такие “хозяйственные группы” начали создаваться в 1943 году, когда оба эти отряда получили официальные разрешения на существование от БШПД. А в 1942-м те, кому удавалось бежать из гетто в лес, могли рассчитывать только на себя. Поэтому основная масса беглецов, находящихся в лесу, стремилась объединяться в группы. Это были люди разного возраста, семейные и одиночки, объединенные общей судьбой. Им предстояло жить семейным лагерем, существовавшим благодаря способности его членов выживать в лесу. Основными проблемами, с которыми евреи при этом сталкивались, было обеспечение безопасности, добывание пищи и тяжелые физические условия. Некоторые партизанские командиры с пониманием относились к положению вчерашних беглецов и разрешали им располагаться недалеко от своих отрядов. Партизанские формирования, при которых существовали подобные лагеря, брали на себя ответственность за безопасность евреев и помогали им продовольствием.
Например, в бригаде “Народные мстители” Геннадий Сафонов, помощник командира одного из отрядов, организовал в лесу кожевенный завод и привлек к работе около 200 евреев из расположенных рядом семейных лагерей. Очевидцы рассказывают, что Сафонов создал завод в первую очередь для того, чтобы спасти евреев, дав им возможность находиться при крупном партизанском соединении.
Основная же масса семейных лагерей находилась недалеко от мест, где в партизанских соединениях воевало много партизан-евреев, стремившихся защитить своих близких, родственников и земляков – женщин, стариков и детей. Среди главных и постоянно подстерегающих их опасностей были прежде всего голод и немецкие облавы.
Повседневную жизнь в семейном лагере определяли соображения безопасности, периодического перемещения с места на место, чтобы лагерь не обнаружили немцы и местные жители. Местное население обычно относилось враждебно к семейным лагерям. Причина этого – в глубоко укоренившемся антисемитизме, усиленном антиеврейской пропагандой нацистов. Кроме того, в силу сложившихся обстоятельств евреям из семейных лагерей часто приходилось брать продукты у крестьян силой. Имелось немало случаев, когда крестьяне приводили полицейских и солдат в расположение семейных лагерей. В результате многие евреи были уничтожены.
В лагерях евреев подстерегали и другие опасности. Среди них – смерть от голода и болезней, особенно от тифа.
Однако главным вопросом была позиция партизан по отношению к семейному лагерю, потому что большинство лагерей находилось на территории действия отрядов.
Бегство в леса и создание семейных лагерей шло в то же время, когда начали организовываться партизанские группы из числа попавших в окружение и бежавших из плена солдат Красной армии, местных жителей. В некоторых местах евреи, бежавшие из гетто, организовывали в лесу семейные лагеря раньше, чем возникали там же партизанские отряды. Семейные лагеря и партизанские отряды существовали одновременно, в одних и тех же лесах, имели одного и того же врага и вынуждены были обращаться за продовольствием к одним и тем же крестьянам. Естественно, это приводило к взаимной вражде и стычкам.
Партизаны, естественно, были основной силой в лесу, и их политика и поведение в большой степени влияли на судьбу евреев в семейных лагерях и на возможность помощи в их спасении.
По большому счету партизаны не могли служить надежной защитой никому, даже себе. С 1941-го по конец 1942-го в лесах действовали небольшие партизанские отряды, еще не организованные в бригады. Связь между отрядами была слабой, отсутствовал регулярный контакт с руководством партизанского движения, с местными подпольными партийными организациями. Фактически многие из этих групп были не партизанскими отрядами, а шайками мародеров.
В одном из донесений в БШПД бежавший из плена батальонный комиссар пишет:
Отношение к партизанам не везде одинаковое. Во многих местах, где партизаны себя проявили, о партизанах знают, сочувственно к ним относятся. Но в других местах партизаны не только не завязали хорошие отношения с колхозниками, но своими требованиями о поставке им водки, масла и сала играли на руку немцам
[45].
В ноябре 1942-го ЦК КП(б)Б принял решение создать подпольные обкомы и райкомы в Минской, Барновичской, Белостокской и Полесской областях. В письме о деятельности этих партийных организаций указывалось, что их задача – установление и поддержка постоянных контактов с партизанскими отрядами и подпольными группами, действующими на этих территориях. О спасении людей и помощи местному населению ничего не говорилось. Поэтому проблему спасения и помощи еврейским семейным лагерям руководство каждого партизанского отряда решало само. В действительности же – не решало никак, да и не задумывалось об этом.
Важно понимать и следующее. Партизанский отряд в случае нападения врагов, принимая бой и прорывая окружение, мог мобильно найти новое место дислокации в лесу. В семейном лагере ситуация была иная. Женщины, старики и дети не были столь мобильны, они плохо ориентировались в лесу, и многие из них погибали во время проведения немцами лесных “блокад”.
И лишь в одной партизанской бригаде летом 1942-го было принято решение о выводе группы спасшихся из гетто евреев, находившихся рядом с бригадой, через линию фронта на свободную от немцев территорию СССР.
Это единственный случай спасения большой группы евреев с помощью партизан. Естественно, возникают вопросы: “Как это происходило? Была ли возможность спасти таким же образом других евреев? Почему долгие десятилетия ничего не было известно об этом спасении? И кто эти люди, сумевшие спасти евреев? И кто были сами эти евреи?”
Прежде чем постараться ответить на вопросы и рассказать, каким образом происходило спасение евреев партизанами под руководством Николая Киселева, необходимо понять, что происходило с ними до встречи с партизанами, до того, как они попали в лес.
