В Академию внешней торговли принят в сентябре 1943 г. Работоспособен. Тов. Киселев Н. Я. дисциплинирован, политически грамотен и выдержан; умеет хранить партийную и государственную тайну.
Парторганизация и дирекция Академии рекомендуют тов. Киселева Н. Я. для посылки на заграничную производственную практику.
Характеристика утверждена общим партийным собранием курса 4 октября 1945 г.
Секретарь партбюро ВАВТ Афанасьев
Директор Академии внешней торговли Потапов
12 октября 1945 г. г. Москва
[237]
И с этого времени работа Киселева связана с многочисленными заграничными командировками – длительными (на несколько лет) и кратковременными, например, посещение за границей специализированных выставок.
В послужном списке Киселева разные должности: начальник сектора стран Западной Европы валютного управления МВТ (1947–1948), начальник конъюнктурно-экономического отдела Торгпредства СССР в Швеции (1948–1950), старший инженер аппарата торгсоветника в Исландии (1957–1960). Однако из-за болезней, вызванных в основном контузией, врачи не рекомендовали Киселеву длительные поездки. Именно поэтому он отказался от работы в Японии.
Из-за проблем со здоровьем деятельность Киселева в эти годы связана в основном с внешнеторговым объединением “Продинторг”.
В 1966 году Киселева наградили медалью “За трудовую доблесть”, а в 1974-м он вышел на пенсию.
И еще один важный факт. В партизанском отряде “Мститель” Киселев познакомился с молодой красавицей Анной Сиротковой, уроженкой Минска. После войны они поженились и воспитывали сына и дочь.
Несмотря на загруженность и частое отсутствие в Москве, Николай Яковлевич сохранял связи с партизанами и людьми, с которыми шел к линии фронта, – переписывался с ними и встречался. Партизанскую молодость Киселев помнил до конца дней и планировал записать свои партизанские впечатления. Об этом он разговаривал с бойцом партизанского отряда А. Смирновым.
В письме Ивану Тимчуку, которое Смирнов написал уже после того, как Николая Яковлевича не стало, он так вспоминал Киселева:
С политруком Киселевым я – красноармеец, встретился в ноябре 1941 г. в Белоруссии. Это был мой первый партизанский командир, а последний раз встретились у него в Москве в августе 1973 г. Потом по службе он был почти все время за границей.
Николай собирался на пенсии литературно обработать партизанские заметки, часть из которых он ранее передал т. Пономаренко для книги.
Мы во главе с политруком Киселевым в 1942 г. были в Вашем отряде до перехода линии фронта. Перейти линию фронта мне и нескольким товарищам не удалось. Там мы расстались с Киселевым до лета 1945 г.
[238].
27 октября 1974 года Николай Киселев скоропостижно скончался.
Послевоенные судьбы людей, спасенных Николаем Киселевым
Судьбы тех, кого спас Киселев, выведя через линию фронта (о ком удалось получить некоторые сведения), сложились по-разному.
К сожалению, об их пребывании в эвакуации и возвращении в Белоруссию известно немногое. Некоторое представление об этом дают письма, которые они писали Николаю Яковлевичу, – письма товарищей, воевавших с Киселевым в партизанском отряде, и тех, кто шел с ним через линию фронта. Кроме благодарности за спасение и помощь письма наполнены горем от невосполнимых утрат и памятью о пережитом. Вполне объяснимо, что многие евреи, вернувшись в родные места, не смогли там оставаться долго – все напоминало о страшных днях, когда родные и близкие гибли на их глазах. Однако некоторые семьи из тех, кого выводил Киселев через линию фронта, остались в Плещеницах – семьи Дуберштейн, Кугеля, Меерсон. В Поставах заведующим районным отделом здравоохранения работал партизанский врач Яков Кугель (брат Самуила. Трое братьев Кугель были врачами).
С благодарностью писали Николаю Яковлевичу и родные тех, кого он спас. Еще во время войны он получил письмо из действующей армии от Захара Шульмана, брата одной из спасенных девушек. В письме кроме благодарности была и оценка сделанного Киселевым:
Вы сделали больше, чем выполнили свой долг, сохранив жизнь, вернее спасли жизнь многим советским людям.
А вот поразительные строки из письма Якова Рубина (это уже середина 60-х). Вместе с поздравлениями с Новым годом партизан отряда Киселева пишет своему командиру, возвращаясь к событиям, связанным с переходом:
Я часто Вас вспоминаю, как Вы переносили меня на костылях, так как у меня не было одной ноги.
Ходатайство Ивана Тимчука по делу Иосифа Кремера
После войны у всех жителей Белоруссии жизнь складывалась нелегко, и евреи не были исключением.
В архиве бывшего комиссара партизанского отряда “Мститель” Ивана Тимчука сохранилась копия его заявления на имя военного прокурора Сухопутных войск Советской армии по делу Иосифа Нахимовича Кремера. Тимчук, работавший тогда заместителем председателя Госплана Совета Министров БССР, просит разобраться в деле бывшего партизана отряда “Мститель”, которого он хорошо знал еще до войны.
Иосиф Кремер был и в отряде “Победа”, которым командовал Киселев. Семья Кремера – жена Геня, сын Исраэль семи-восьми лет, дочь Берта трех-четырех лет – шла вместе с группой Киселева. Берта – та самая девочка, которая постоянно плакала. Это ее хотели утопить, чтобы она не выдала плачем всю группу. Это ее Киселев взял на руки и нес в походе, чем спас от гибели.
И вот когда семья вернулась из эвакуации, с Иосифом произошла неприятность, закончившаяся тюрьмой.
Нам неизвестны детали дела, однако из заявления Тимчука, старавшегося помочь партизану, можно понять, что случилось с Кремером.
Главному военному прокурору
Сухопутных войск Советской армии
По делу: Кремера Иосифа Нахимовича,
осужденного военным трибуналом
Войск МВД по Минской области 22 июля 1948 г.
по ст. 24 УК БССР и ст. 2 Указа от 4.6.1947 г.
ЗАЯВЛЕНИЕ
Во имя справедливости я должен подтвердить, что за несколько времени до ареста гр-на КРЕМЕРА И. Н. он обратился ко мне за советом, как к бывшему комиссару партизанского отряда, где КРЕМЕР И. Н. был начальником группы, как ему поступить, что с него вымогают три тысячи рублей взятки.
Гр-н КРЕМЕР И. Н. рассказал мне всю историю дела. Я ему посоветовал написать письмо прокурору и подробно объяснить суть дела. Не идти ни на какие провокации. Никому взяток не давать и, если он не считает себя виноватым, – ему бояться нечего.
