— И так, белошвейки мои, отложим иглы ненадолго, есть дела поважнее, — стоя рядом с кроватью «терезы», сказала я, — кто знает, какие? — посмотрела я на своих два с половиной студента.
Несмотря на то, что девушка очнулась, выглядела она слабой. Что собственно и не мудрено, учитывая то, сколько она лежала без движения и нормального питания.
Студенты смотрели на меня так, словно вчера на свет родились. Эти наивные и милые глаза, трепет ресниц, ощущение, точно я больную в коровник привезла.
— Ну же, — милостиво подбодрила я своих буренок.
— Нужно осмотреть ее, — выдала Лил, заслужив завистливый взгляд своего товарища, наивно-добродушный от Кита, и поощряющий — мой.
Я милостиво разрешила обротнице действовать. На самом деле, своим даром я уже все проверила, и была спокойна за девушку, но ведь и студентам нужна практика. Так, что пусть уж потерпит немножко.
Лил решительно приблизилась к кровати, и одним резким движение сорвала с «терезы» одеяло и, будь я проклята, она начала ее осматривать. В этот момент, я почувствовала себя зрителем в театре абсурда. То есть, все участники постановки, что-то там понимают, одна я не при делах. Даже Кит и тот, с умным видом, пялится.
— Что ты делаешь? — между делом, спросила я, когда Лил все же соизволила измерить пульс у больной.
— Провожу осмотр, — как ни в чем не бывало, заявила она.
— На предмет чего, я стесняюсь спросить? Думаешь, у нее какая-то деталь отпала, пока она тут лежала?
— Нас так учили проводить осмотр людей, — с готовностью ответила она. — Она человек, и я не могу определить ее состояние опираясь на свои ощущения, — наминая пациентке живот поделилась Лил.
Я устало прикрыла глаза. Почему-то заломило виски. Что за дурдом тут творится? Первым желанием было вломить обротнихе по хребтине, благо посох был неподалеку. Желание было острым, должно быть, так себя чувствует алкоголик в завязке.
— Я начинаю новую жизнь, новую жизнь, новую жизнь, — все еще с закрытыми глазами, продолжала шептать себе под нос я до тех пор, пока не смогла вновь ровно дышать.
— Что? — осведомилась девушка.
— Первое, что тебе стоит проверить у пациента, который вышел из такого состояния это его реакции и рефлексы…
— Что такое рефлексы? — поинтересовался Джарред, возвращая мена грешную землю, так и не дав мне стать хоть немного лучше согласно плану.
— Отдохни, милая, — погладив больную по щеке, я тут же погрузила ее в глубокий оздоровительный сон, подкрепив свое действие еще одной частицей собственной силы. — За мной, — уже сквозь зубы процедила я, обращаясь к своим недорослям. Легко подхватила посох и направилась на выход из комнаты. За моей спиной послышался возбужденный шепот, но бунтовать в открытую никто не решился.
А уже спустя двадцать минут, двое оборотней переминались у окна столовой, смотря на то, как я привязываю Кита к стулу.
— Доставайте тетради, поганцы, — фыркнула я, связывая внучка.
— Ну, почему я? Ошиблись-то они, — проныл Кит.
— Потому, что не ровен час папашей станешь, а писать так толком до сих пор не научился.
— Я зарисую, — с готовностью согласился Кит.
— Рисуешь ты и того хуже, — фыркнула я, не став добавлять, что в этом-то он точно весь в меня.
— И, так, любители подглядеть, у кого что и где выросло, — поднимаясь на ноги, и ставя на стол предметы, что любезно материализовал для меня мой дом, сказала я. Первым появился молоток, за ним тонкая длинная игла и горящая свеча. — Узнаем же, что это за хрень такая эти условные и безусловные рефлексы и на кой демон Двуликий их придумал, — с нездоровым блеском во взгляде, изрекла я. — В этом нам любезно согласился помочь этот маленький ленивый мальчик, который никак не может выучить алфавит, чтобы писать, не подглядывая в шпаргалку.
Кит нервно сглотнул, оборотни переглянулись. Думаю, этот урок они запомнят, если не на всю жизнь, то надолго уж точно.
И, хотя я прекрасно понимала, что должно быть, никто из них не виноват в том, что случилось с этим миром. Но больно мне было все равно. Все эти знания, что мы веками, точно ненормальные муравьи, стаскивали в одну кучу и хранили для них, стали вдруг никому не нужны. Настолько не нужны, что лечатся они теперь только магией, чтобы болезнь просто выгорала под действием силы или подножными травами. А, люди? Их и вовсе лечат так, как придется. Есть достаточно старые рецепты от самых распространенных заболеваний, например, сбить жар, обезболить, против кашля и простуды. Ну и так, кое-что от кое-чего. Элементарные операции, где если ты не магически одаренное существо, то непременно отбросишь копыта от послеоперационных инфекций, прости меня Двуликий. К чему им знать о каких-то там реакциях организма у пациентов, которые выходят из комы? Зачем? Из нее никто и никогда не выходит! Как только Тереза-то продержалась?!
Когда урок был пройден, Кит отпущен спать под честное слово, что завтра он-таки выучит все буквы, а оборотни отосланы заниматься тем, чем им в голову взбредет, я отправилась в комнату к девушке, с которой нам лишь предстояло познакомиться.
Войдя в комнату, я заметила, что она пришла в себя и сейчас с интересом изучала пейзаж, что открывался за окном. Дворец показывал ей эйлирское утро. Солнце едва коснулось горизонта, окрасив темное небо в предрассветные тона. Рассветы и закаты на моей родине всегда были насыщенными красками, пряными от ароматов ночных цветов и неповторимо зачаровывающими. Поговаривали, что это из-за обилия магических энергопотоков, что сходились на этой земле. Словно бы именно они преображали действительность вокруг, искажая пространство и явления. Из окна спальни, в которой сейчас находилась моя подопечная, был виден лишь сад. Отсюда нельзя было разглядеть сам город. Но и того факта, что за окном цвела жемчужная роза тали, должно было хватить, чтобы привести девушку в недоумение. Цветок был искусственно выведен магами Эйлирии. Не нуждался ни в воде, ни в каком-то особенном уходе, лишь достаточно богатое энергией место. Магически выведенные цветы имели необыкновенный тонкий аромат, который изменялся в зависимости от предпочтений того, кто пытался его вдохнуть. Например, Зорис чувствовал аромат арнийского коньяка, для Кирана она пахла чернилами и бумагой, мне чудился запах дезинфицирующего средства. Не цветок, а настоящий детектор для психологического анализа.
«Я единственный нормальный из нас троих», сказал как-то Зорис, «подумать только, дезинфицирующий раствор и чернила?! Идеальная парочка, ничего не скажешь!»
Тогда он еще долго высмеивал наши пристрастия, а я радовалась, как ненормальная тому, что узнала, что нравится Кирану… Мое сердце стучало в те дни так быстро, что, пожалуй, если бы не мой дар, должно быть я с легкостью могла стать пациентом кардиологического отделения. Мы еще не встречались в то время, даже близко нет. Скорее я изводила его как могла, со всей присущей мне увлеченностью, делая вид, что просто терпеть его не могу. Что сказать, в этом вся я. Как хорошая спелая капуста, которую надо исследовать слой за слоем, чтобы хоть что-то понять.
