Эллиана глубоко вздохнула, точно собираясь с силами, и заговорила.
— Этрайс потерял силу своих крыльев почти триста лет тому назад, вы же знаете?
Кто бы знал, чего мне стоило утвердительно кивнуть в ответ.
— Конечно, — продолжая улыбаться, сказала я.
— Мы познакомились, когда я заканчивала магический Университет. Он заметил меня, потому, как я была лучшей студенткой на потоке…
— Нет, девочка моя, — перебил ее «Элтрайс», — потому, что ты была самой красивой лучшей студенткой на потоке, — ласково улыбнулся мужчина, получив в ответ точно такую же зеркальную улыбку.
— Предложил мне работать на него по завершении учебы, и я с радостью согласилась. Это было такой честью, тогда я еще не знала, какая несправедливость случилась с ним. Он великий деятель нашей империи, человек с невероятным сердцем и умом, я не могла не полюбить его…
— Конечно, ведь первым полюбил тебя я.
«Хочу солененького», подумала я, решив, что от такого обилия патоки у меня скоро одно место слипнется.
— Тогда я узнала о его беде. Это могло отразиться на империи, на всех нас! Трайс показал мне кое-какие исследования, что ему удалось найти в храме Первородных, вы же видели их?
Очередной кивок, как кинжал в сердце.
— Я случайно узнала, что он пытается провести эксперимент…
Когда соучастник говорит, что «случайно узнал, но решил остаться» это не делает его жертвой. Это попытка оправдать себя, не более. И, что-то мне подсказывает, не первый раз Трайс проводил такой вот «эксперимент».
— Ему нужна была сила, которая смогла бы прижиться в нем, и не было лучше варианта, чем попробовать взять ее для этого у существа, которое было бы связано с ним кровью…
Я не знаю, как я продолжала стоять на ногах. Мне казалось, что все вокруг меня пришло в движение. Стены вокруг то сужались, то расширялись. Во рту встала горечь. Меня нестерпимо затошнило. Я отчаянно молила себя дослушать до конца! Я должна была это сделать!
— Та рабыня, она идеально подходила для первого эксперимента. Энергетическая структура была идеально нейтральна, таким образом ребенок мог унаследовать энергетическую структуру отца. Все, что требовалось от нее, это добровольно отдать малыша. Во всяком случае, именно из этого исходили те, кто занимался этой работой прежде. Добровольное согласие, вот, что важно.
«— Вся соль, прости Соль, в желании, понимаешь?» слова, сказанные целую вечность назад, прозвучали на краю сознания, точно Зорис прошептал мне их на ухо только что, здесь и сейчас.
— Она отказалась, представляете?! После всего, что он для нее сделал! Из какой грязи вытащил, она сказала — нет! — тем временем продолжала говорить эта женщина. — Трайсу было очень плохо на тот момент, потому я сама предложила ему попробовать…
— Что? — механически спросила я.
— Я предложила ему попробовать взять часть силы у меня, чтобы мы смогли вместе найти выход, — невинные голубые глаза смотрели на меня так, точно она только что рассказала мне, какой чудесный денек сегодня.
Я непросто вышла из уютных стен дворца, я бежала изо всех сил, потеряв свои сандалии где-то на пол пути. Мне необходимо было выйти наружу. Всего один глоток воздуха! Настоящего, не такого как тут, живого! Без магии и иллюзий! Просто воздуха! Когда стены истончились прямо передо мной и сомкнулись за моей спиной, когда все галереи пещеры остались позади, а мои ступни увязли в ледяном белом песке, я сделала вдох. Казалось первый настоящий вдох. Обжигающе холодный воздух болью ворвался в мои легкие. И я закричала. Казалось, я не могу остановиться. Перестать кричать, значит умереть. Это значит, что мое сердце разорвется в груди от той боли, что там так давно хранится лишь увеличиваясь день ото дня. Я упала на колени, когда по моим щекам побежали горячие слезы, и словно ища поддержки, ухватилась за ближайший от меня камень.
— Как они могли, — кричала я, — как они могли?!
У кого я искала ответ? От кого пыталась услышать его в эту стылую ночь? Невозможность причинить боль другим, вылилась в то что я била рукой о камень, сдирая кожу, размазывая собственную кровь по его поверхности. Я хотела, чтобы хотя бы так, боль моей души вышла из моего сердца. Пусть болит тело, но не сердце. Только не оно! Моя и Кирана любовь к нашему сыну, тому единственному человеку, без которого было страшно дышать. Осознание потери которого, заставляло искать способ расщепить собственную суть! Во что они превратили нашу любовь?! Во что…
На этой мысли меня вырвало.
Сколько я так провела в объятьях ледяной ночи Элио, я не могла сказать точно. Кто бы знал, как я устала разочаровываться в тех, ради кого была создана. И, всякий раз я искала повод, чтобы поверить в них вновь. И, мне было достаточно любой, самой крошечной искры надежды, чтобы вновь тянуться к своему предназначению. Это ненормально. Я размышляла над тем, что сделала природа этого аланита с этими женщинами. Как его «флер» изуродовал их восприятие мира. Были бы они такими же, если бы рядом оказался не «невообразимо прекрасный аланит», а простой мужчина им под стать? Или же он осознанно искал более податливых дурех, которые теряли рядом с ним остатки разума, готовые отдать последнее и поступиться любыми общечеловеческими понятиями ради него? А, еще, я боялась узнать однажды, сколько их было таких на его пути. Сколько таких «терез» так и не пришло в себя? Сколько «эрт» отдали ему своих детей? Сколько было жертв лишь потому, что я так сильно любила свое дитя, боясь потерять его однажды…
Мои руки приняли жизнь, которой могло и не быть. Мои руки вернули к жизни женщину, которую не стоило возвращать. Я все понимала. Мои руки создали то, что привело все эти нити жизни к их настоящему. Не впервые я вижу нечто подобное. Так было не раз. Ты спасаешь жизнь одному, чтобы он уничтожил другого. Со временем, ты стараешься понять и принять это, как закон, сотворенный богом, что создал нас. Но впервые, я вижу, как убивает моя любовь. И от осознания этого мое сердце… боже…оно так болит…
Я приняла решение еще до того, как вновь оказалась под сводами дворца. На душе было пусто. Я чувствовала себя немного уставшей, но в то же время спокойной.
— Как вы себя чувствуете?
Стоило мне войти в гостиную королевской четы, как посреди комнаты возникла пожилая женщина в белом переднике и темно-синем платье. Я знала эту женщину. В свое время она была няней Кирана, позже его брата, а уже когда оба сына короля выросли, просто находилась при королеве.
— Можно подумать, тебя это волнует? — фыркнула я, опускаясь на диван возле предусмотрительно разведенного камина.
— Но, мне интересно, — доверительно сообщила мне девчушка, которой на вид было года три, не больше. Огромные карие глаза с интересом смотрели на меня, и лишь по родинке возле верхней губы, я смогла опознать в девочке будущую королеву, мать Кирана.
— Зачем мне озвучивать очевидные вещи? Ты и так знаешь гораздо больше моего. То, что тебе скучно, не моя забота, — пожала я плечами, смотря на то, как трепещет пламя в камине.
