Древние тома, чудом сохранившиеся после Болезни, занимали большую часть полок. На остальных же ютились современные свитки и тетради. Одному ангелу известно, сколько ушло времени и сил на систематизацию этого хранилища.
Свои поиски я начал с материалов по работе с сознанием. Позже перешел на тексты о потере памяти. Невероятно, но здесь было столько трудов на эту тему, что библиотека касты теперь казалась мне поверхностной книжной лавкой черняков.
Но я так и не нашел ничего, что могло бы помочь земляной.
Сегодня я решил зайти с другой стороны и посмотреть, есть ли в архиве книги, посвященные смешенной магии. До болезни смески не умирали при рождении, а значит должны быть работы, описывающие их отличия от простых стихийников.
На этот раз удача мне улыбнулась, и я нашел несколько томов о древних смесках. Но и тут меня ждало горькое разочарование. Информация в них оказалась очень поверхностной. Такое ощущение, что никто не считал нужным изучать их магию, особенности их организма и особенности воздействия на таких, как они.
Еще более странным выглядело то, что отчеты по смертям новорожденных смешенных детей занимали не больше одного листа. Не понимаю. Обычно анамнез больного и его родственников расписывают подробно, дотошно выспрашивая всевозможные мелочи. А описания процесса лечения, причин летального исхода и вскрытия по толщине напоминают учебники. А здесь…Столь важная тема для нашего народа и так мало записей…
Перебирая тома, свитки и папки, я постепенно углублялся в архив, пока не оказался в тупике.
– Все это бесполезно, – пробормотал, привалившись к холодной стене и потирая покрасневшие от бесконечного чтения глаза. – Не могу поверить, что и здесь ничего нет… Должно же мне когда-нибудь повести? – я обреченно потянул одну из книг с ближайшей полки. И ощутил, что опоры за моей спиной не стало.
Я ввалился в какое-то темное помещение, ощутимо ударившись мягким местом и затылком.
Тихо костеря древних с их тайнами, воздушных с их секретами и женщин с их талантом находить проблемы, я медленно встал и огляделся. Комнатушка оказалась крохотной: три на два метра, если не меньше. Узкий стол и узкие же полки с горой потертых тетрадей.
Полистав несколько, я понял, что документы посвящены смескам, их магии и их смертям. Нашел! Наконец-то я нашел хоть что-то полезное! Осталось только разобрать ворох бумаг и отобрать нужные. Но это уже не займет много времени…
Документ за документом я разбирал найденные материалы и понимал, что то, что открылось мне, перевернет наш мир. Не знаю, кто создал этот тайник, но эти материалы… Это поразительно! Нам врали. Врали всю нашу жизнь. Всем без исключения. Но кто? И зачем? И что же мне со всем этим делать?
– Интересно, сколько я уже здесь сижу? – пробормотал я, оторвавшись от очередного свитка, и с хрустом потянулся.
– О, достаточно, чтобы я смог понять, что ты сунул свой нос туда, куда не следовало, – раздался за моей спиной знакомый голос.
– Какого… – резкий удар и меня окутала тьма…
Скай
Блис как-то рассказывала, что зимы на Нестории малоснежные и достаточно теплые. По этой причине у стихийников практически нет достаточного количества теплой верхней одежды. И по этой же причине в этом году зиму, пусть и короткую, переживали очень тяжело.
Холода быстро пришли, заботливо укутав наш мир толстым белым одеялом, и так же быстро ушли, уступив место первому робкому теплу. Ранняя весна медленно согревала землю, даря ощущение праздника.
С каждым днем я нервничала все сильнее, ожидая встречи с Хантером. Мы не виделись больше двух месяцев, а, кажется, что прошла целая вечность.
Но Хан не спешил навещать меня, постоянно находя множество крайне важных дел…
Вернувшись с очередной долгой тренировки с Онэром, я кинула сумку на столик и тяжело опустилась на пол. Тут же подбежал Хас и, обнюхав мои руки, недовольно тявкнул.
– Знаешь, животное, иногда мне кажется, что тебе от меня нужна только еда, – пробормотала я.
Чуткий силь тут же встал на задние лапки и аккуратно лизнул меня в нос.
– Ладно, подлиза, пойдем, покормим тебя.
Хас поддержал эту идею радостными прыжками по всей комнате.
Поделившись с рыжим проглотом остатками ужина, я уселась в любимое кресло у окна и начала рисовать. В последнее время я часто сидела в этом кресле и бездумно водила грифелем по бумаге. Иногда, очнувшись от размышлений, обнаруживала портреты Хантера, Ласта и даже Онэра, а иногда – бессмысленные узоры и штриховки.
Сегодня я так увлеклась, что даже не сразу обратила внимание на странное радостное поскуливание Хаса.
А когда подняла глаза…
Бумага и грифель выпали из моих рук…
Он сидел на подоконнике с нашей корзиной для ужина на коленях и смотрел на меня. А я замерла фигурным столбом и не знала, что делать.
– Хан… Хантер? – с трудом выдавила я, пытаясь сделать вдох резко пересохшим горлом.
Драконорожденный вздрогнул и, заглянув мне в глаза, нахмурился.
– Кажется, мне лучше уйти, – отрешенно пробормотал он, опуская корзину на пол. – Извини, что побеспокоил. Три месяца долгий срок и я должен был понять, что все могло поменяться…
И тут меня прорвало. Всхлипнув, я бросилась к нему на шею.
– Какой же ты орк! Я так тебя ждала! А ты!!! – я кричала, ревела навзрыд и, кажется, била его по груди и спине.
Во мне бушевало столько эмоции! Спустя три (ТРИ) месяца он приходит ко мне вот так спокойно и удивляется тому, что я потерялась в своих ощущениях.
– Скай! Скай, успокойся, любимая, – он прижал меня к себе, не давая пошевелиться. – Прости меня! Ты так на меня посмотрела, что я решил, что ты не хочешь меня видеть. Столько времени прошло…
– …! – емко высказалась я и ту же закашлялась от слез.
– Ангелы, как же я скучал по тебе, – выдохнул он, поймав меня за подбородок, и нежно поцеловал. – Клянусь, мы больше никогда не расстанемся на столь долгий срок, – пробормотал между поцелуями, пытаясь стянуть с меня кофту
– Ага, поговорим в начале следующей зимы, – я попыталась высвободиться.
– К этому времени все изменится!
И, не дожидаясь моих возражений, он подхватил меня на руки и понес в спальню.
Хантер
Есть у черняков поговорка: не советуй да не получишь лишней работы, не предлагай, да не получишь тяжкого труда. И только разбираясь в истории нападения на нас со Скай, я, наконец, понял ее смысл.
Большую часть зимы я (и навязанная Советом команда) провел в разъездах. Мы наведались в поместье, где я в очередной раз порадовался, что перед отъездом попросил земляную снять свое плетение.
Мы несколько раз возвращались на поляну, чтобы исследовать ее и близлежащий лес. Хотя что можно обнаружить под метровым слоем снега во время метели остается для меня загадкой.
