– Управлять – нет, – вопреки ожиданиям юноши, и не подумал спорить Чужой. – Но в ваших силах его взорвать. Уничтожить. Тогда до цели он не долетит и я получу нужное мне время.
– Взорвать… вместе с собой, что ли? – вытаращила на него глаза Галя.
– Да, – бесстрастно кивнул Чужой. – В этом весь смысл.
37
Борт самолета, выполняющего чартерный рейс Варшава – Бангкок – Трат,
7 июля 20… г.
Салон бизнес-джета «Гольфстрим» был не по-самолетному шикарен и напоминал скорее фешенебельную каюту океанского лайнера. «Титаника», например. Хотя нет, пожалуй, не самое удачное сравнение. С другой стороны, если уж летишь навстречу концу света – то, наверное, так это и надо делать, в роскоши и комфорте.
Мебель, состоящая из столов (назвать их столиками у Насти язык бы не повернулся) и длинной, вытянутой вдоль борта тумбы, была сделана из красного дерева, в каждом из мягких бежевых кожаных кресел при желании можно было бы легко уместиться вдвоем, а кроме них, имелись еще и два полноразмерных дивана. На одном из них сейчас лежал Артем: сразу же после взлета у юноши возникла сильная боль в ушах – вероятно, последствия баротравмы, полученной три дня назад при разгерметизации «Боинга». Безбородов предупреждал юношу, что так может случиться, но выбора у того не было: альтернативой являлось остаться ждать апокалипсиса в Варшаве. Естественно, Артем предпочел лететь – даже с риском окончательно лишиться слуха.
В рассчитанном на двенадцать VIP-пассажиров самолете их летело четверо – если, конечно, не считать юркой стюардессы, в паузах между подачей еды и напитков прятавшейся в скромном закутке за ширмой. Все те же лица: Настя, Артем, Безбородов и «пани Горска». «Полька», уже не в тесной дареной футболке, а в свободной новоприобретенной блузке, сидела в кресле напротив девушки и с видимым наслаждением прихлебывала из хрустального бокала коньяк, капитан расположился через проход и не спускал с блондинки глаз. Оставалось лишь гадать, хватит ли его собранности на долгих десять часов полета. Впрочем, Настя почему-то была уверена, что хватит, да еще и с запасом.
Как она понимала, Безбородов и «пани Горска» заключили нечто вроде соглашения: «полька» раскрывает местонахождение десятого «Ковчега» и берется его активировать, а капитан помогает ей добраться туда, комплектует корабль пассажирами, заполняя вакантные двадцать шесть мест по своему усмотрению (на самом деле, конечно же, по усмотрению Москвы), и возвращает инопланетянке ее флешку. Несмотря на очевидную заинтересованность друг в друге, стороны, похоже, не слишком доверяли одна другой: конечный пункт их путешествия инопланетянка до сих пор хранила в тайне и наотрез отказалась от промежуточной посадки в России, а фээсбэшник не спешил расстаться с горошиной и следил за малейшим движением блондинки, явно каждый миг ожидая подвоха.
Что касается Насти и Артема, то их право на место на «Ковчеге» под сомнение вроде как никем не ставилось, однако никаких рычагов влияния на «высокие договаривающиеся стороны» у ребят не было. Безбородов даже отобрал у них мобильные телефоны – под тем предлогом, что их якобы могут отследить некие недоброжелатели – позволив, впрочем, каждому сделать из Варшавы по последнему звонку домой. Сам при этом стоял рядом, всем своим видом демонстрируя готовность в любой момент вмешаться, не дав сболтнуть в эфир лишнее – точнее, то, что сочтет лишним он.
Разговор со своими, собственно, у Насти не сложился. Отец, как видно, был на работе и трубку не брал. Мама вроде бы и обрадовалась нежданному звонку, но, кажется, понятия не имела, о чем говорить с дочерью (в прошлый раз они контактировали сразу после «взрыва» в «Ковчеге»: Настя написала, что у нее все в порядке, умолчав, конечно же, о том, что собиралась в пострадавший клуб, ответом было короткое «хорошо»). В результате вся беседа свелась к формальным вопросам и пустым ответам: «Как дела? – Нормально, а у тебя? – Тоже нормально. Что нового? – Да все по-прежнему. Сессию сдала? – Сдала. – Умница. – Как там папа? – Работает», ну и так далее в том же духе. Даже о том, что звонишь из-за границы, категорически запрещено было упоминать – не говоря уже обо всем остальном.
Еще до этого Настя заикнулась было на предмет того, нельзя ли взять в «Ковчег» родителей, на что Безбородов напомнил ей про возрастное ограничение – тридцать лет. Мать с отцом, конечно же, были значительно старше.
– Но, может быть, тогда хотя бы просто их предупредить? – расстроенно промямлила девушка.
– Зачем? – коротко спросил капитан.
– Ну… – растерялась она от такого вопроса. – Чтобы они знали…
– Зачем?
– Ну…
– Многие знания – многие печали, – покачал головой Безбородов. – Что толку от полученного предупреждения, когда поделать ничего нельзя?
– Ну, может, хоть в церковь сходят, – не отступала Настя. Родители не были религиозными людьми, но других аргументов на ум ей в этот момент просто не пришло. Да и в самом деле, что еще делать перед лицом неминуемой смерти, как не обратиться к Богу?
– Кто-то в церковь, а кто-то – громить винный магазин, – сухо заметил капитан. – Жечь, насиловать, убивать – катастрофа все спишет. Готовы взять на себя ответственность и за это, Анастасия Викторовна?
– Родители никому не расскажут! – вскинулась девушка.
– Ага, никому, разве что кроме дорогой тети Вали. А та – дяде Пете, по большому секрету. Дядя Петя – закадычному дружку Ко ляну. Ко лян – жене Ксении… И пошло-поехало.
У Настиного отца действительно имелась двоюродная сестра Валентина, хотя, может быть, это было просто совпадением. В любом случае ни о каких дяде Пете с дядей Колей девушка слыхом не слыхивала.
Впоследствии Настя много думала о словах Безбородова, но так окончательно и не решила для себя, прав капитан или нет. Вроде и прав, но почему тогда на душе так тошно и чувствуешь себя предательницей?
Так или иначе, связи с внешним миром фээсбэшник их с Артемом лишил. Нет, можно еще, конечно, было запрыгнуть на тумбу в аэропорту и проорать городу и миру: «Спасайтесь, Апокалипсис грядет!» – и скоротать остаток дней в местной психушке, но зато с чистой совестью… Впрочем, похоже, предусмотрительный капитан принял меры и на этот случай: из Варшавы они вылетали ночью, подъехав на заказанном микроавтобусе прямо к трапу самолета. Водитель, везший их в аэропорт, сидел за сплошным толстым стеклом, не пропускавшим ни звука, паспорта польским пограничникам носил за всех сам Безбородов, и «вишенка на торте» – улыбчивая стюардесса на борту не говорила ни по-английски, ни тем более по-русски, что, однако, не мешало ей на лету ловить желания пассажиров.
Никаких билетов или посадочных талонов никому на руки не выдали, и места в салоне распределил между спутниками лично Безбородов. Соседство с нацепившим человеческую личину чудовищем Настю поначалу сильно тяготило – последние дни она изо всех сил старалась держаться от «польки» как можно дальше – и не исключено, что именно поэтому предложенный бортпроводницей стартовый бокал шампанского девушка, к спиртному обычно равнодушная, проглотила едва ли не залпом. Стюардесса, как видно решив, что молодая пассажирка глушит таким образом страх перед полетом, тут же поставила перед ней еще один, с которым Настя расправилась почти столь же быстро. После третьей порции девушка уже могла смотреть на соседку без содрогания, а после четвертой – даже осмелилась задать ей давно уже мучивший Настю вопрос:
