Искандер отошел в сторону, взял чистую кружку, наполнил ее водой из своей фляги и протянул девушке. Она жадно выпила. Потом пододвинул ближе складной стул и велел ей:
– Сядьте.
Девушка послушно села и сложила руки на коленях. Кто бы мог подумать, что минуту назад она готова была наброситься на него с кулаками!
– Теперь выслушайте меня. – Искандер разложил второй стул и сел напротив. – Лошадей я вам дать не могу, потому что лишних в отряде нет, а взять их негде.
– В храме Тривии остался мой конь, – с явным упреком проговорила царевна.
– Предлагаете повернуть назад или послать за ним войско? – усмехнулся царь.
Солан промолчала.
– Насчет палатки. Я не знал, что вас будет так много, рассчитывал лишь на троих сопровождающих. К сожалению, более просторного шатра у нас тоже нет. Но очень скоро мы прибудем в столицу Бааса, где вы сможете отдохнуть в нормальных постелях. Потерпите.
Девушка кивнула.
– Что еще? Еда? Вам не понравилась вчерашняя каша? Понимаю. Но это походные условия, царевна. В них не бывает ни мягких постелей, ни разносолов. Я ем и пью то же, что и мои воины, – спокойно проговорил Искандер. – Быть может, ячменная каша не слишком вкусна, но она сытная. В дороге мы едим только рано утром и поздно вечером, у нас нет вторых завтраков, обедов и перекусов. Если вам не нравится привкус свиного сала, скажите повару, чтобы вместо него в вашу порцию добавляли, скажем, изюм.
– Спасибо, – с облегчением выдохнула Солан. – А могу я попросить, чтобы в питьевую воду не добавляли вино?
– Сожалею, царевна, но в дороге это необходимость. В степи родники с чистой водой – редкость, а возить с собой бочку… – Искандер усмехнулся и покачал головой. – Сухое вино, добавленное в воду, очищает ее, к тому же подобная смесь хорошо утоляет жажду. Поэтому, если не хотите то и дело бегать в кусты и задерживать войско, пейте то же, что пьют все.
Похоже, даже кончики ушей у Солан стали пунцовыми.
– Я поняла, – тихо проговорила она.
– Вам и вашим спутницам принесут воду для умывания, а вечером – еще одеял. – Голос Искандера смягчился. – И освободят место в повозке. Потерпите, царевна: сегодня мы переправимся через Первый Зубец, а потом направимся в столицу Бааса вдоль русла Трезубца. Дальше будет легче.
Она вновь подняла голову и посмотрела на него. Хорошенькая, против воли подумал царь, даже сейчас, с этими растрепанными, небрежно заплетенными волосами, с осунувшимся, усталым лицом и сухими губами. И, что приятнее всего, – это видно по взгляду – девушка отнюдь не глупа.
Некоторое время они молча разглядывали друг друга, и на этот раз Искандер первым опустил глаза. Потом поднялся и переставил походный стол поближе к царевне.
– А сейчас давайте все же напишем письмо вашему отцу, – негромко проговорил он. – Чем быстрее он его получит, тем скорее вы вернетесь домой.
Герика устроилась на одеяле возле палатки и принялась расчесывать волосы, то и дело поглядывая на стоящий неподалеку шатер танарийского царя. Ей не терпелось узнать подробности разговора Искандера и Солан, но внешне она ничем не выдавала своего нетерпения, по-прежнему оставаясь отстраненно-спокойной. Одной Тривии было известно, каких усилий ей это стоило, особенно вчера вечером. Лишенная возможности говорить вслух, она мысленно не оставила без язвительного комментария ни одну глупую шутку, ни одну выходку. И, конечно, больше всего досталось золотоволосому варвару, любителю прилюдно и бесцеремонно обнажаться. Герика была уверена, что подобным бесстыдством северянин хотел произвести на нее впечатление, показать ей, какой он красивый и сильный. Как будто она из тех женщин, которые загораются страстью при виде волосатой груди или мускулистой задницы!
Она бы многое могла рассказать этому самовлюбленному дикарю о природе истинной мужской привлекательности, но на губах ее, к несчастью, лежала печать молчания. Или к счастью – это как посмотреть. Тривия послала ей это испытание не просто так: все в храме знали, что мелья своими словами может утешить и поддержать, а может и с легкостью втоптать в грязь.
«Твой язык – твое оружие, но ты не умеешь обращаться с ним, Герика. Как меч не достают из ножен ради забавы, так и острое слово не выпускают просто так, – сказала ей Сефира, когда озвучила волю Богини. – Раны от него порой заживают гораздо дольше, чем от меча, а в некоторых случаях слова могут и убивать».
Да, могут. Если бы не обет, от вчерашних зубоскалов остались бы горы трупов.
Девушка вздохнула и с трудом подавила зевок. Лагерь просыпался, воины собирали палатки и шатры, скатывали походные одеяла. Ветер принес знакомый запах – повар готовил ячменную кашу, но Герике не хотелось ни есть, ни куда-то идти. Этой ночью она сумела уснуть, но сон не принес ей отдохновения: мысли продолжали крутиться в голове, вновь и вновь возвращаясь к видению в храме. Ей не давала покоя картина битвы, в которой сражались северянин и Искандер – в том, что Богиня показала ей именно их, мелья окончательно убедилась вчера, когда увидела любимое оружие варвара. Была ли эта битва в прошлом или еще предстоит в будущем? Когда и где она произойдет? И не станет ли она для кого-то из них последней?
Тяжелые сны не помогли мелье приблизиться к разгадке. И теперь ее одолевала не только усталость, но и недобрые предчувствия.
Вскоре в сопровождении двух танарийцев вернулась Солан. Увидев подругу, царевна тотчас поспешила к ней и протянула натертую воском дощечку:
– Царь Искандер просил вернуть ее тебе.
Герика обрадовалась и тут же схватилась за стило. Но царевна отвечала на ее расспросы не слишком охотно: да, пришлось написать письмо, да, его сразу же отправили с курьером на границу с Кадокией, нет, никаких подробностей она не узнала. Больше мелья от нее ничего не добилась: после завтрака, забравшись в повозку, Солан отыскала мешок помягче, прилегла на него, поджав под себя ноги, и мгновенно уснула. Герике оставалось только следить, чтобы по дороге она не сползла и не выпала под колеса.
Солнце медленно поднималось над степью. День обещал быть долгим.
Великий Трезубец зарождался где-то среди заснеженных вершин горного хребта Наргельм, огибавшего полуостров с севера. Исток Первого Зубца находился в землях Шантии, исток Второго Зубца принадлежал Зиону, Третий Зубец, самый длинный из притоков, образовывавший у своего истока Малый Трезубец, разделял территории Эфрана и Лодоса. В самом сердце полуострова все три притока, набрав силу и мощь, сходились в единое русло и несли свои воды дальше на юг, к Срединному морю. И именно там, где начинался глубокий и полноводный Великий Трезубец, много веков назад на пологом холме между Первым и Вторым Зубцом люди построили храм Тривии, сочтя это место достаточно безопасным и удобным для посещения паломниками из пяти соседствующих стран: Истры, Синтара, Бааса, Фарагона и Кадокии.
Чтобы попасть в Баас, нужно было пересечь Первый Зубец – реку спокойную, но слишком широкую для того, чтобы переправляться в первом попавшемся месте, поэтому отряду Искандера пришлось пройти несколько десятков лиг на запад – до ближайшего узкого и неглубокого участка на реке. Там из нескольких крепких плотов, подогнанных друг к другу, была сооружена переправа, способная выдержать и людей, и лошадей, и повозку.
