– Хм, – отозвался весьма озадаченный таким поворотом Искандер. – С каких это пор тебя начали волновать ее чувства? Сам же говорил: ваш брак – дело уже решенное…
– Да, это так. – Рагнар протянул руку, на ходу сорвал с ветки спелую оливку, сунул ее в рот, пожевал и с отвращением выплюнул: – De’er de dreck!..
14 Я женюсь на ней, но не хочу брать ее силой. Хочу, чтобы она полюбила меня и перестала ломаться, но жрица слишком упряма. Не понимаю, чего ей надо?
– Женщин вообще трудно понять, – усмехнулся царь, – но можно попытаться. Она опять отказала тебе?
– Да, но я ей не верю. – Северянин снова нахмурился. – Ты сказал, мы как звери, у нас есть чутье. Это правда. Так вот, чутье говорит мне, что я нравлюсь моей женщине. Несколько раз я чувствовал ее взгляд: она смотрела на меня, как волчица смотрит на своего волка, когда знала, что я этого не вижу. Такое не объяснить, это ощущаешь где-то под кожей. Но при этом она твердит, что не станет моей женой. Это такая игра? Или я что-то делаю не так?
– А как женятся у вас на севере? – полюбопытствовал Искандер.
– У нас нет городов, мы живем большими племенами, и наши дети растут все вместе: мальчишки и девчонки вместе играют, обучаются разным вещам, охотятся. Хорошо узнают друг друга и со временем выбирают себе пару. Так повелось, что женщин у нас гораздо больше, чем мужчин, поэтому любая девушка счастлива, если ее выбрали. Отказывать мужчине не принято, если он здоров, силен и все его уважают. – Рагнар вздохнул. – Может, дело в том, что она плохо меня знает? Но я слышал, что на юге это не обязательно.
– Да, у нас, особенно в богатых и знатных семьях, женятся по расчету, и выбор за детей делают их матери и отцы, – кивнул царь. – И, хотя жрицами чаще всего становятся сироты, возможно, родители мельи живы, и, уж прости, дружище, но едва ли они одобрят ваш брак. А для наших женщин это очень важно. Выйти замуж без позволения родителей – все равно что пойти против воли богов.
– Какая глупость! – поморщился северянин. – Взрослый человек должен сам решать, с кем ему жить, спать и растить детей. Когда волки выбирают себе пару, они не спрашивают разрешения ни у родителей, ни у вожака стаи.
– Как я не раз говорил тебе, здесь не север, а мы не волки, – хмыкнул Искандер. – У людей все гораздо сложнее. Должно быть, есть причина, по которой девушка ведет себя именно так. Что если она собиралась посвятить жизнь служению Тривии и стать Высшей жрицей, а ты разрушил ее планы?
– Ничего я не рушил, – отмахнулся Рагнар. – Пусть служит своей богине, если так хочет. Я даже готов построить ей собственный храм.
– А если у мельи есть жених, которому она с детства обещана и должна хранить верность?
– Ну, это решается просто. – Варвар самодовольно ухмыльнулся. – У нас тоже порой случается, что одну женщину выбирают двое, и тогда они сходятся в поединке. Как думаешь, много южан осмелится выйти против меня?
– Хорошего же ты мнения о южных мужчинах! – рассмеялся Искандер. – А сам в глазах хорошо воспитанной и образованной южной женщины, я уверен, выглядишь неотесанным дикарем, невежей и грубияном.
– Я никогда не грубил ей! – возмутился Рагнар. – А ваши клятые руны я могу выучить за несколько дней!
– Допустим. Но, возможно, она боится, что ты будешь плохо обращаться с ней. Без обид, Кромхарт: сам знаешь, какое мнение о северянах сложилось в наших краях. К тому же ты действительно легко впадаешь в ярость и способен напугать даже мужчину-воина.
– Женщина и должна бояться своего мужа, – ответил Рагнар, – иначе она отобьется от рук. У нас принято сурово наказывать жен и детей за непослушание. А за измену мужу или предательство рода женщину могут даже убить.
Искандер ничего не ответил на это. Правую ладонь снова захолодила рукоять невидимого меча, и он на несколько мгновений прикрыл глаза, прогоняя тяжелые воспоминания. Потом сказал:
– Ты выбрал не лучшего советчика, дружище. Я не великий мудрец, да и в любви мне особенно не везло. Тебе лучше спросить у того, кто уже обрел свое счастье. Например, у Калигара, которому я всегда немного завидовал.
– У него красивая жена? – с интересом спросил Рагнар. Искандер немного подумал и честно ответил:
– Нет. Но внешняя красота не столько важна для хорошего брака, сколько чистая душа и доброе сердце. Порой мужчины, опьяненные женской красотой, не заглядывают глубже, не видят сущности человека, с которым в порыве страсти готовы разделить свою жизнь… и совершают большую ошибку. – Он еле слышно вздохнул. – Я кое-что расскажу тебе потом, когда мы приедем в Баас. Быть может, это убережет тебя от необдуманных поступков.
Северянин молча кивнул, пристально глядя куда-то вдаль.
– И с Калигаром поговори, – добавил Искандер. – Мне всегда помогали его советы.
– Ага, – отозвался Рагнар, прищурившись. – Кстати, не его ли это войско спешит нам навстречу?
Танарийская фалангерия двигалась быстро, не сделав в пути ни одной остановки, но все равно опоздала.
– Государь. – Ехавший впереди на своем коне Калигар спрыгнул на землю и склонил голову. – Вождь. – Рагнар приветливо кивнул в ответ и в очередной раз удивился тому, насколько похожи внешне царь и его советник. Они выглядели, словно родные братья, только Искандер был выше, стройнее и моложе, и не стриг волосы так коротко, как широкоплечий крепыш-Калигар. – Курьер прискакал глубокой ночью, я тут же поднял всех по тревоге и вышел с отрядом к вам на помощь. – Внимательные карие глаза оглядели поредевший походный строй. – О, Великий Аштур… Простите меня, государь! Я сделал все, что было в моих силах…
– Ты бы в любом случае не успел, – махнул рукой Искандер, – но у меня к тебе будут другие вопросы. Что происходит в Баасе, наместник? Как сюда, на левый берег Трезубца, могло попасть конное войско пустынников числом в восемнадцать голов?
– Что? – Калигар, прежде всегда добродушно-невозмутимый, застыл на месте, от волнения покрываясь пунцовыми пятнами. – Восемнадцать?.. Не может быть!
– Пересчитай лошадей, которых мы захватили, – хмыкнул Рагнар. – Правда, их немного меньше – покалеченных в бою пришлось добить – но все равно немало. И мы взяли живьем одного из пустынников. Жду не дождусь, когда начнется допрос.
– Что происходит в столице? – повторил свой вопрос Искандер, сдвинув брови и наклоняясь вперед, и Калигар, оставив растерянность, тут же принялся докладывать:
– В городе все спокойно, государь. Мятежников, вздумавших сеять смуту и готовивших заговор, я приказал от вашего имени доставить во дворец и предложил им выбор: либо позорная казнь, либо военная служба на речной границе с Танарией. Разумеется, они выбрали второе… и, судя по всему, уже пожалели об этом: двое из них мертвы – погибли в сражениях с пустынниками, которые теперь происходят почти каждый день, а прочие пишут мне письма, в которых умоляют позволить им вернуться в столицу, присягнуть вам на верность и обещают служить интересам Танарии до скончания дней.
