– И кто-то из них лжет, – холодно отозвался царь, – а может, и все сразу. Я знаю, что ты не сторонник крайних мер и публичных казней, Калигар, но это была твоя ошибка. Сосланные на речную границу мятежники позволили отряду пустынников переправиться на левый берег и двинуться дальше вдоль русла, на север… Неужели государю Ангусу удалось подкупить кого-то из баасийцев? – чуть тише пробормотал он себе под нос.
– Вы полагаете, мятеж – дело рук кадокийского царя? – Наместник наморщил лоб. – Но я не вижу причины…
– Я тоже. – Искандер устало взглянул на своего советника и друга: – Забирайся в седло, Калигар, и разворачивай войско. Нам как можно скорее нужно добраться до столицы. Я понимаю, что ты не спал всю ночь, поэтому постарайся немного отдохнуть в пути: сегодня вечером на совете мне понадобится вся твоя мудрость.
18
Названия всех государств полуострова, по сути, представлявших собой один большой, хорошо укрепленный город, окруженный множеством поселений, происходили от названий этих городов; таким образом, столица Бааса, обнесенная высокими белыми стенами, так и именовалась: Баас. Она не была такой густонаселенной, как Кадокия, в которой проживало около десяти тысяч человек, но людей здесь все равно было много: сотни любопытных взглядов провожали вернувшиеся отряды на узких улочках, сотни голосов перешептывались где-то за спиной по дороге до самого дворца.
Царский дворец в Баасе оказался не таким большим и красивым, каким представляла его Солан. Вероятно, подумала она, покойный царь и его предшественники, при всем их богатстве, вели достаточно скромный образ жизни и не стремились к показной роскоши. Но мнение девушки изменилось, когда она поднялась по парадной лестнице из известняковых плит и оказалась внутри. Здесь стены и пол в коридорах были отделаны белым мрамором, выбеленные потолки покрыты росписью, в больших залах виднелись колонны из дорогого красного гранита и золотые статуи богов, а стены даже в маленьких комнатах были украшены мозаичными картинами и пышной лепкой. Несмотря на усталость, Солан залюбовалась некоторыми орнаментами: в Кадокии чаще всего художники изображали виноградные гроздья, а здесь были незнакомые растения, диковинные птицы и цветы.
– Смотри, какая красота! – Она потянула за руку Герику, но жрица вяло отмахнулась: долгая поездка верхом отняла у нее последние силы.
Они прибыли в столицу на закате, когда жара спала и бархатные сумерки начали окутывать землю. Эквистеры спешились и увели лошадей в конюшни, фалангеры отправились в казармы, северяне последовали за ними – все, кроме вождя: Рагнар вместе с танарийским царем и еще одним незнакомым темноволосым мужчиной направились во дворец, забрав с собой пленника. Тяжелораненых под присмотром лекарей бережно перенесли из повозки в схолос – особые помещения для больных и нуждающихся в уходе. Царевну и жриц молчаливые служанки проводили в женскую половину дворца. Похоже, об их появлении предупредили заранее: комнаты уже были готовы, а в мраморных купальнях остывала горячая вода, о чем им сообщила очень милая, доброжелательная и очень полная женщина – распорядительница или старшая из служанок, они не стали у нее уточнять. Настроение не располагало к новым знакомствам, и женщина, быстро это поняв, оставила их в покое.
Жаловаться на размещение не пришлось: в выделенных им комнатах было просторно и уютно, там стояли удобные деревянные кровати, лежали чистые льняные туники, а на мраморных столиках девушки нашли несколько пузырьков с ароматическими маслами. И когда Солан оказалась в нагретой купальне, погрузилась по плечи в горячую, приятно пахнущую воду и почувствовала, как ловкие руки намыливают ее спутанные, пропахшие гарью волосы, она ощутила себя на вершине блаженства.
Зелия и Тайлин, привыкшие все делать сами, сперва наотрез отказались от помощи служанок, но вскоре, вынырнув из легкой дремоты и приоткрыв глаза, Солан увидела, что обе жрицы расслабленно вытянулись на горячих мраморных лежаках, а две женщины, окутанные клубами влажного пара, ловко разминают их тела, едва видные из-под густого слоя мыльной пены.
– Ммм… – простонала Тайлин, переворачиваясь на живот. – Это божественно!
– Погрейтесь немного, госпожа, а затем мы и вам сделаем такой же массаж. И усталость исчезнет, как будто ее и не было, – сказала царевне одна из женщин. Солан кивнула и поискала глазами Герику. Мелья сидела в соседней купальне, глаза ее были закрыты, и девушка-служанка бережно поддерживала ее голову. Заметив взгляд царевны, она улыбнулась:
– Госпожа уснула мгновенно, я даже не успела ее помыть. Но это ничего, я могу подождать, ведь она была такой измученной. Пусть отдохнет. А если вода остынет, я подолью горячей.
И все же через какое-то время Герику пришлось разбудить: от долгого сидения в воде кожа ее побелела и стала покрываться морщинками. Зелия и Тайлин уже покинули купальню, а Солан, отдохнувшая и посвежевшая, досушивала свои длинные волосы. Сонную мелью хорошенько размяли на лежаке в четыре руки, а потом окатили теплой водой, завернули в чистую ткань и проводили в комнату. Вскоре принесли легкий ужин: фрукты, белый хлеб, поджаренный на оливковом масле с травами, сыр и сладости. Солан заглянула к подруге, чтобы разделить с ней трапезу, но увидела, что еда нетронута, а Герика безмятежно спит, свернувшись калачиком на кровати. Девушка не стала ее беспокоить. У нее самой слипались глаза, поэтому, здраво рассудив, что все они заслуживают хорошего отдыха, а дела, даже самые важные, могут подождать до утра, Солан поужинала в компании Зелии и Тайлин и с наслаждением забралась в постель под легкое покрывало, хотя бы ненадолго заставив себя поверить в то, что все ее злоключения уже позади…
– Вот такая история, Калигар. – Искандер на ходу снял с себя доспех и бросил его на скамью. Подробный рассказ о последних событиях отнял оставшиеся силы, но танарийский царь крепился, стараясь не показывать, что буквально валится с ног. – Как только получим ответ из Кадокии, мы снова отправимся в путь и, надеюсь, не только вернем людей Кромхарта, но и выясним все подробности произошедшего. А сейчас давайте быстро, без церемоний, поужинаем и займемся делами. Я бы хотел прочитать все донесения из Танарии.
– Мы собирались пытать узкоглазого царевича, – напомнил Рагнар. – А потом, если он выживет, я все-таки подарю его Крому. Иначе мой бог обидится и лишит нас удачи.
– Государь, быть может, пытки и донесения подождут до утра? – осторожно предложил Калигар. – Вам нужно вымыться, поесть, отдохнуть… – Он вздохнул и добавил уже менее официально: – Искандер, за несколько часов ничего не изменится, а делами лучше заниматься на свежую голову. И чистую: ваши воины наверняка уже плещутся в армейских купальнях, а от вас обоих за лигу разит потом и лошадьми. И Кромхарт в своей перемазанной кровью одежде выглядит как мясник. Будет скверно, если таким его увидят мои дети.
– Твои сыновья здесь? – Искандер удивленно взглянул на друга и слегка нахмурился. – Несмотря на мятеж, назревавший в Баасе, ты отважился привезти их в столицу?
– Государь, – медленно проговорил Калигар, – ситуация в Танарии такова, что я счел более безопасным переправить мою Лару и детей сюда, на левый берег. Новости с границы не слишком радостные: командиры говорят, что пустынники собирают силы и, судя по всему, готовятся к наступлению. Всадники прибывают каждый день, число шатров растет. Ежедневные попытки прорваться на левый берег через речную границу – всего лишь отвлекающий маневр, который, к тому же, не позволяет нам перебросить в Танарию подкрепление из Бааса: если мы не удержим границу здесь, они наладят переправу через Трезубец и начнут продвигаться на запад, в Синтар.
