– Вы слишком добры, госпожа, – сухо заметил Калигар. – Если бы вы не были его невестой, а наши воины не сумели бы вас защитить, этот… хм… человек, не раздумывая, изнасиловал бы вас, потом наблюдал бы, как вас по очереди насилуют его воины, а потом приказал бы перерезать вам глотку. Впрочем, участь его невесты ничуть не лучше: вас просто изнасилуют позже, после проведения брачных обрядов, на расстеленной посреди шатра конской шкуре, на глазах у всех родственников и друзей жениха…
– Калигар! – Лара укоризненно посмотрела на мужа. – Как ты можешь говорить такие вещи невинной девушке!
– Я рассказываю госпоже о традициях и обычаях страны, куда она собирается замуж. – Наместник развел руками. – Она должна понимать, что ее ждет.
Солан молчала. Зелия взяла ее за руку, и она стиснула ладонь воительницы холодными как лед пальцами.
– Госпожа просила, чтобы ее проводили к царю, – хмуро сказала жрица. – Вот и ведите, а не рассуждайте о том, чего с ней никогда не произойдет.
Кроме кучи недостатков и неоспоримых достоинств, у Рагнара Кромхарта был еще один несомненный талант: он умел хорошо разминать застывшие или затекшие мышцы, снимая в них напряжение и разгоняя кровь. Здешние служанки тоже многое умели, но их руки были недостаточно сильными, а прикосновения – слишком нежными и вызывающими вполне определенные и неуместные желания. У Рагнара же были сильные, но при этом чуткие пальцы, и он хорошо знал, куда и как нужно нажать, чтобы стало легче. Поэтому, после того, как северянин хорошенько помял Искандеру плечи и спину, танарийский царь напрочь забыл о головной боли и почувствовал себя одновременно расслабленным и взбодренным. У него даже появился аппетит – правда, насладиться едой в одиночестве ему опять помешали: пришел Калигар и сообщил, что его хочет видеть кадокийская царевна.
– Что ей нужно? – спросил Искандер, наливая себе вина и разбавляя его водой. – Если пожаловаться на неразговорчивость пленника, то слушать не стану: ее предупреждали, что это пустая затея.
– Не совсем, – усмехнулся Калигар. – Царевне удалось кое-что узнать от мальчишки. Было непросто: не обошлось без обид, возмущений и даже слез, но…
– У нее получилось? – удивился царь. – И ты присутствовал при разговоре? Расскажи все, что слышал, я должен знать.
– Сожалею, государь, но говорили они с глазу на глаз. Пустынник неплохо знает всеобщий язык, и наедине с девушкой становится более словоохотливым, а она умеет слушать. Правда, теперь она преисполнена жалости и требует отнестись к нему по-человечески. – Наместник хмыкнул. – Ох уж это женское мягкосердечие…
– Хотел бы я знать, что он ей там наплел, – нахмурился Искандер.
– Полагаю, царевна расскажет вам все сама. Вы позволите?
Танарийский царь оглядел невысокий мраморный столик, уставленный блюдами, ни одно из которых он еще не успел попробовать и, еле слышно вздохнув, придвинул к нему второе кресло.
– Хорошо, приведи ее. И скажи, чтобы принесли фруктовой воды и… и сладостей.
– Да, государь.
Калигар вышел. Искандер опустился в кресло, рассеянно провел рукой по волосам… и неожиданно осознал, что взволнован тем, что им с Солан предстоит сидеть рядом и беседовать наедине. И это чувство было приятным, несмотря на серьезность ожидавшего их разговора.
Когда девушка вошла в его покои, он сразу заметил, что она тоже немного волнуется, и ему хотелось надеяться, что это вовсе не из-за сведений, полученных от ее так называемого жениха. Царь сделал приглашающий жест, и она послушно села напротив. Слуга поставил перед ней небольшой стеклянный кубок, кувшин с водой и плетеное блюдо с очищенными и нарезанными фруктами, поклонился им обоим и ушел, плотно прикрыв за собой дверь.
– Хотите воды? – Солан кивнула, и Искандер наполнил ее кубок из кувшина, в котором плавали ломтики персика. – Прошу, угощайтесь. Вы наверняка голодны.
– Благодарю, государь, – вежливо ответила она, не поднимая глаз, и сделала несколько глотков из кубка. Потом проговорила: – Ваш советник считает, что я излишне озабочена положением пленника. Вы согласны с ним?
Глаза Искандера чуть приметно сузились, но свой вопрос он задал будничным тоном:
– Вам так сильно понравился ваш жених, царевна?
– Ничуть, – отозвалась она, – но, поскольку есть доказательства состоявшейся помолвки, я… в некотором роде, связана с ним и не могу позволить, чтобы над ним издевались. Это… неправильно.
– Поверьте, царевна, в его случае до издевательств дело не дошло, – мрачно усмехнулся Искандер. – Его даже ни разу не били. Насколько я знаю, ему приносят воду и предлагают еду, но он сам отказывается есть.
– Вы собирались пытать его, – мягко напомнила девушка. – Но теперь это не нужно. Йелло рассказал все, что нам нужно было знать.
– Неужели? – Танарийский царь удивленно приподнял бровь. И, не выдержав, рассмеялся: – Жаворонок… Забавное имя для сына Владыки шатров. Вот и первая ложь: вместо своего имени он назвал вам детское прозвище, которое дала ему мать и которое он носил до того, как стал мужчиной. Так заведено у пустынников: только выдержав ряд испытаний и пройдя посвящение, мальчик получает от отца настоящее, сильное имя, собственное оружие и коня. Обычно это происходит на десятом году жизни. Вашему нареченному на вид лет шестнадцать. Вряд ли его до сих пор зовут Йелло.
Солан поставила кубок на стол и отвернулась. Видя, что его слова расстроили царевну, Искандер перестал смеяться.
– Ну, хорошо. Что еще он рассказал вам? – уже спокойно спросил он.
Девушка молча протянула ему на раскрытой ладони серебряный медальон с изображением Тривии.
– Что это? – Танарийский царь аккуратно взял его и оглядел со всех сторон. – Красивая вещь. И явно женская. Она что-то значит для вас?
– Только то, что пустынники не всегда лгут, – ответила Солан. А потом объяснила ему, чей это медальон и как он попал к ней. На этот раз желания смеяться у Искандера не появилось.
– Значит, это и есть доказательство того, что ваш отец заключил договор с Владыкой шатров, – задумчиво проговорил он и нахмурился. – Я смотрю, государь Ангус изменил свои внешнеполитические взгляды и предпринимает решительные действия. Хотел бы я знать, что творится в голове у этого человека.
– Не все так просто. – Девушка впервые осмелилась посмотреть на него и, что особенно порадовало мужчину, долго не отводила взгляд, позволив ему насладиться красотой и глубиной ее темно-синих глаз. – Я много думала… и поняла, что чем больше я узнаю, тем больше у меня возникает вопросов. Йелло сказал, что отправился за мной к храму Тривии в Междуречье. Но мой отец не мог знать, что мне вдруг придет в голову поехать туда. Это было внезапное решение. – Солан задумалась. – Хотя… на самом деле, идея была не моя. Великие боги… неужели все это было подстроено?!
– Расскажите подробнее, – попросил Искандер, неосознанно придвигаясь ближе.
