Рагнар появился в схолосе настолько неожиданно для нее, что Герика едва не подавилась фиником, который не успела проглотить, и закашлялась. Сегодня вождь был вымыт, гладко выбрит и одет в темно-серую баасийскую тунику – его кожаные штаны и любимая меховая безрукавка, по всей видимости, по возвращении отправились в стирку. Он повернул голову, скользнул взглядом по девушке, но ничего не сказал и сразу же подошел к своим людям, поочередно сжал протянутые к нему руки:
– Tak Gotten fur muligheten til sedeg du leve
22, – проговорил он.
Северяне наперебой принялись отвечать ему, стараясь при этом не заходиться в кашле и выглядеть бодрыми, полными сил. Кто-то даже пытался шутить. Герика знала, чего им это стоит, но не смела вмешиваться в разговор и объяснять вождю, что его люди еще очень слабы, что им нельзя привставать, много говорить и тем более смеяться. К счастью, Рагнар, видимо, и сам догадывался об этом, потому что долго задерживаться не стал и, похлопав каждого по плечу, и направился к выходу.
Герика до последнего надеялась, что он хотя бы посмотрит в ее сторону. Но вождь не посмотрел. Тогда, высыпав оставшиеся финики на стол, она выбежала за ним следом:
– Рагнар! Пожалуйста, подожди… нам нужно поговорить!
Он остановился, но не обернулся. Лишь слегка повернул голову:
– О чем?
Мелья растерялась, не зная, с чего начать. Слова как-то сами вырвались:
– О твоих людях.
Кромхарт не спеша повернулся к ней, скрестил руки на груди и наконец-то удостоил ее заинтересованным взглядом.
– Твои люди живы, но ты должен знать… – Девушка старалась не опускать глаза, но получалось у нее плохо. – Им придется какое-то время провести в схолосе, быть может, луну или больше. И не вставать до тех пор, пока не позволим Солмир или я. Даже если они почувствуют, что окрепли.
– Это все? – спросил он. Герика помотала головой:
– Еще ты должен знать, что эти трое никогда не станут такими же сильными и выносливыми, как прежде. Возможно, они проживут долгую жизнь, но сражаться уже не смогут. Яд, которым они были отравлены, нанес непоправимый урон, а искалеченные сердца невозможно вылечить травами. Каждый раз после тяжелой работы, быстрой скачки или размахивания мечом они будут задыхаться и испытывать резкую боль в груди, которая может привести к смерти. – Лицо вождя потемнело, и девушка еле слышно добавила: – Я сожалею, вождь.
Рагнар ничего не ответил, глядя мимо нее застывшим взглядом. И тогда Герика решилась:
– Еще я хотела сказать… объяснить, почему я так поступила с тобой, – сбивчиво начала она. – Я не хотела обидеть или, тем более, опозорить тебя при всех, но…
Кромхарт мгновенно очнулся и грубо оборвал ее:
– Нам с тобой больше не о чем говорить.
Он повернулся и пошел прочь в сторону казарм. Мелья бросилась было следом, но вовремя остановилась. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь увидел, как она, гордая и всеми уважаемая жрица Тривии, бегает за каким-то там варваром.
– Ты мог выслушать меня хотя бы из благодарности! – в порыве отчаяния выкрикнула она ему в спину. – Ведь я спасла жизнь твоим людям!
Ответом ей были затихающие вдали шаги.
«Ладно, – немного успокоившись, подумала Герика. – Я и не рассчитывала, что будет легко. Нужно подождать, чтобы он перестал злиться, и попробовать еще раз. Хвала Богине, время у меня еще есть».
Она вернулась в схолос, принесла воды Фаррасу, дала пожевать имбирного корня Керку, которого снова мучил кашель. Потом подошла к столу, взяла горсть рассыпанных фиников… и положила обратно. Пусть полакомятся помощники: ей после встречи с Рагнаром не хотелось уже вообще ничего.
Никогда еще лестница, ведущая во дворец, не казалась ей такой длинной. Мелья поднималась по ступеням с тяжелым предчувствием: при всей своей любви к Солан, она не знала, что сказать девушке или сделать, чтобы облегчить ее боль. При одной только мысли о том, что произошло с подругой, слезы переполняли глаза, а в горле вставал ком, и Герика понимала, что сейчас способна только крепко обнять Солан и поплакать вместе с ней. Что ж, ей тоже есть о чем пролить слезы, и, быть может, потом станет легче. А может, и нет.
Мелья прошла на женскую половину и сразу направилась в покои царевны, но, уже подходя к ним, увидела, как оттуда осторожно, на цыпочках, выходят девушки-служанки и Лара. Заметив Герику, жена наместника приложила ладонь к губам и покачала головой.
– Она спит? – шепотом спросила мелья и, когда Лара утвердительно кивнула, с облегчением выдохнула. – Как она?
– Эти скачки и жара настолько ее вымотали, что после купания она лишь выпила фруктовой воды, почти ничего не съела и тут же уснула, – еле слышно ответила женщина. – Нам пришлось наложить повязки на ее стертые о седло колени, а то из них сочилась сукровица. Представляю, как ей было больно, бедняжке.
Она не упомянула о совершенном насилии, словно избегая разговора на неприятную для всех женщин тему, а Герика не нашла в себе сил спросить прямо. Она лишь приоткрыла дверь и взглянула на спящую подругу. Та была заботливо укутана легким покрывалом, ее чистые, еще влажные волосы свободно лежали на подушках. Даже в полумраке комнаты зоркие глаза мельи разглядели несколько синяков у нее на запястьях. Но вот что по-настоящему удивило Герику, так это выражение лица Солан: оно было усталым и при этом умиротворенным, как будто ничего плохого с девушкой не произошло.
– Она не плакала? – спросила мелья, аккуратно прикрывая дверь.
– Нет, госпожа.
– Что-нибудь говорила?
Лара задумалась.
– Почти ничего. Только поблагодарила за помощь.
Герика нахмурилась. В храме ей не раз приходилось видеть женщин, которые впадали в безумие после пережитого потрясения или тяжелой утраты. Женщины эти не рыдали, не катались по земле и не рвали на себе волосы – они были молчаливыми, отрешенными, глубоко ушедшими в себя, но однажды их находили мертвыми или не находили вообще. И если что-то похожее сейчас происходит с Солан…
– Не уходите, побудьте с ней, – попросила мелья служанок. – Не оставляйте ее одну. И, как только царевна проснется, немедленно пошлите за мной.
Калигар вернулся, как раз когда танарийскому государю подали обед в трапезной, и проголодавшийся Искандер жестом указал ему на свободное место за столом: присоединяйся. Наместник отодвинул стул и сел, однако к еде не притронулся, только налил себе немного вина.
– Удалось что-нибудь найти? – спросил Искандер. Калигар как-то неопределенно пожал плечами:
– Да, но ничего такого, что могло бы пролить свет на случившееся. В седельных сумках эквистеров были только личные вещи. В сумке наместника мы нашли пару свитков, но они оказались чистыми… хотя не все. В одном нарисованы какие-то… хм… палочки: странный узор из коротких и длинных штрихов, всего несколько строк. Я бы предположил, что это какая-то тайнопись, но она бесполезна, если не знать особого шифра. Еще там лежали завернутые в кусок пергамента принадлежности для письма и флакон с чернилами. Больше ничего.
