Она кивнула, прикоснулась нежными лепестками к губам и отправилась на свое место. Искандер провожал ее взглядом и вспоминал, как тогда, в храме Тривии, стоял возле окна и точно так же смотрел ей вслед. Девушка, несущая венок из белых цветов… мог ли он знать в тот миг, что именно она весенним дождем упадет на его иссохшую и, как он сам думал, мертвую душу? Что он почувствовал, впервые увидев ее лицо? Ничего. Он видел перед собой лишь возможность помочь своему союзнику, сделать удачный ход в политической игре, а не прекрасную девушку с глубокими и грустными синими глазами.
Которую он позже узнал и полюбил.
«Через день или два сюда прибудет правитель Синтара. – Ладонь Искандера стиснула узорную ножку серебряной чаши. – Я не посмею сказать ему правду, потому что дал обещание: нарушить его – значит, оскорбить и потерять своего союзника. Но я попытаюсь поговорить с царевной. Я признаюсь ей в том, что люблю другую, и буду на коленях молить ее отказаться от этого брака, в котором мы оба не будем счастливы. Я сумею убедить ее, найду самые верные слова… сделаю все, что угодно, лишь бы ты, Солан из Кадокии, навсегда осталась со мной».
Служанки расстарались: в маленьких покоях для новобрачных расставили по углам такие же вазы с цветами, как в зале для трапез, развесили по стенам светильники, наполненные свежим оливковым маслом, оставили на небольшом раскладном столике блюдо с фруктами и две чаши – кажется, с вином. Герика глубоко вдохнула: в комнате пахло сандалом, корицей и бергамотом. Кромхарт аккуратно поставил ее на пол, и девушка увидела перед собой широкую деревянную кровать, застеленную выбеленной тканью и обложенную вышитыми подушками – их с Рагнаром брачное ложе.
– Боишься? – спросил северянин и положил широкие ладони на ее плечи. Герика почувствовала, как у нее задрожали колени, и честно ответила:
– Немного.
Рагнар отпустил ее и отошел в сторону. Вытащил из-за пояса пару каких-то высохших корешков или скрученных листьев, один положил себе в рот, второй растер пальцами в пыль и высыпал в одну из чаш, после чего протянул ее девушке:
– Пей.
Герика заглянула в чашу: там действительно было вино, только теперь к его аромату примешивался резкий травяной запах.
– Что это, Рагнар? – спросила она.
– Lakkere, – ответил вождь. – Растет у нас на Севере. Мы высушиваем его и всегда носим с собой. Если его разжевать и положить в рану, она быстро заживет. Если его проглотить, то долго не будешь чувствовать боли. А если смешать с вином и дать выпить женщине, – он усмехнулся, – она забудет не только про боль, но и про стыд.
Герика улыбнулась, опустила глаза. И тогда он взял ее лицо в ладони и коснулся губами ее губ:
– Я хочу, чтобы сегодня тебе со мной было очень хорошо.
Эти сказанные шепотом слова и многообещающий поцелуй горячей волной отозвались в теле девушки. Мелья отступила на шаг, поднесла чашу к губам и жадно выпила ее содержимое до последней капли:
– Я тоже этого хочу.
Кромхарт забрал у нее пустую посудину и поставил на столик. Потом снял безрукавку, бросил ее в угол и опустился перед женой на одно колено, чтобы развязать ей сандалии. Герика смотрела на него широко раскрытыми и немного испуганными глазами.
– Как твоя рана? – спросила она, только сейчас заметив свежую повязку на руке вождя.
– Мешать не будет, – ответил он, поднялся и, одну за другой, отстегнул фибулы, скреплявшие ткань ее платья. Мелья только ахнула, когда легкий, как облако, белый шелк опустился к ее ногам, оставив девушку полностью обнаженной.
– Ух, ты! – восхитился Кромхарт. – Вот свадебные платья у южан – то, что надо!
Несколько мгновений он любовался ею, потом снял сапоги, развязал пояс и сбросил штаны. Герика увидела, что он уже готов овладеть ею, и смущенно отвела взгляд. Но Рагнар шагнул ближе, приподнял ей голову и заставил смотреть ему прямо в глаза.
– Пусть Кром освятит этот союз, – негромко проговорил он. – Пусть он подарит мне верность и любовь этой женщины, которая отныне моя и находится под моей защитой. Пусть боги подарят нам много здоровых детей и проведут нас по жизни вместе – с этого дня и до последнего вздоха.
Он наклонился к Герике и поцеловал ее. Его ладони погладили ее волосы, потом скользнули ниже, коснулись плеч, затем груди… и это заставило девушку задрожать от внезапно нахлынувшего желания. Кровь сильнее застучала в висках, вызывая легкое, приятное головокружение и податливость в теле. И чем дольше он целовал и ласкал ее, тем сильнее становилась жажда, которую мог утолить только мужчина и только одним, еще не испытанным ею способом. Вскоре Герика почувствовала, что если сейчас не произойдет то, что хотя бы немного пригасит эту жажду, она просто умрет.
– Рагнар… – умоляюще шепнула она. – Подожди.
Девушка выскользнула из его объятий, пошатываясь, шагнула к ложу и опустилась на него, не отрывая взгляда от своего возлюбленного. А потом легла на спину, согнула ноги в коленях и медленно развела их в стороны:
– Возьми меня…
Рагнар, ради жены старавшийся не торопиться и быть терпеливым, почувствовал, что больше не может сдерживаться. Из последних сил он заставил себя немного успокоиться, сделал глубокий вдох… а потом медленно опустился сверху, огладил красивое, упругое, готовое его принять тело. Но как только его ладони коснулись разгоряченной груди девушки и сжали ее, от сдержанности не осталось и следа. Не в силах совладать со своими желаниями, он жадно обхватил губами полураскрытые губы Герики и в тот же миг даже не вошел – ворвался в нее, сметая на пути все преграды. И хотя девушка отчаянно желала этого, в первый момент резкая боль отрезвила ее, заставила сопротивляться, пытаться вырваться… но Рагнар крепко держал ее, придавив своим телом. Ее слабое сопротивление только распаляло его, и он двигался все быстрее и яростнее. Боль расплывалась в сознании девушки темным пульсирующим пятном, но постепенно стала превращаться в нечто совсем иное, словно с каждым толчком Герика приближалась к краю бездонной пропасти, в которую боялась и стремилась упасть… Сам того не осознавая, она начала устремляться навстречу мужу, и вскоре они оба перестали ощущать себя людьми из плоти и крови, как если бы превратились в две волны, стремительно летящие друг на друга: вот они схлестнулись, разлетелись мириадами разноцветных брызг наслаждения, стали единым целым… и разошлись, чтобы схлестнуться снова. Она слышала его стоны и свои собственные вскрики, ощущала, как внутри нее все сильнее разгорается теплое, щекочущее пламя… оно заполняет все, даже сознание… и в какой-то миг она вся стала этим пламенем… дыхание остановилось, и черная зияющая пропасть поглотила ее. Герике показалось, что она умерла… но вот ласковый поцелуй коснулся ее губ, и она возвратилась к жизни.
Девушка медленно открыла глаза, чувствуя, как сильно бьется ее сердце, как капли пота все еще стекают по телу, взглянула на мужа, коснулась его лица… и вдруг расплакалась. Но ее слезы не напугали Рагнара: он видел, что Герика улыбается.
